Египетская... ночь... 
Осторожно вновь клонила меня в сон, или вернеесказать - в волшебную дрему, в магическом миге которой я утопаю в белоснежныхлучах...
Улыбки и кроткого взгляда той девушки, чей танец ипение, чье необычное, для моей страны, платье, вновьубаюкивают меня, однако...
Плененная персиянка - девчушкаНеферти снова окрикнула, раздраженно срывая оружием травы, казалось, именно тойстраны, из которой волшебным напевом нежной птички манила к себе моя мечта; мыпрошли еще немного, но тут...
Заботами наглого воеводы Рамзеса,осторожное прикосновение к другой стране, культуре и языку, мирку (который былчем-то похож на наш), сменилось...
Непростительным весельем для моихсолдат и моим позором: запылали крыши низеньких домов, упали причудливые беседкисо статуями, обрушились храмы и сады, затопотали кони и, точно волки, бросилисьна мою свиту собаки, охраняющие провизию, скот, ценности, перепуганных женщин,стариков и детей.
Они кричали, плакали, убегали иотчаянно сопротивлялись кучке типов из моей стражи, которой руководила бойкаяНеферти (она с удовольствием поджигала, топтала, била и ранила оружием, выражаяместь и бессильную злость, ненависть к моему народу и ко мне); я...
Не вытерпев, соскочил с колесницы ис размаху дал ей подзатыльник, забрав ее оружие, больно задев украшение на ееуборе и судорожно надев на нее наручники, проследил, чтобы ее посадили на цепь,как ошалелую собачонку и не давали еды-питья, пока та не присмиреет; а сам...
Поспешил к центральному домику,окруженному встревоженной стражей и пушками, палящими по моему флоту, служанками коням (это, скорее, дом вождя незнакомого народа).
Кликнув к себе четверку, наиболеетихих и верных, слуг, наспех вскочил вовнутрь домика, упав на колени и,отшвырнув от себя кинжал, плетку и крохотный скипетр, стал припадать кполовицам, вымаливая прощения за поступок Рамзеса, Неферти, воинов, клятвеннообещая "остаться другом и братом для этой страны" (персы, кровожаднои дико не раз налетающие на мою землю, убили во мне желание лишний раз брать вруки меч).
Вождь, которым являлся почтенныйстарик в широких убранствах, чем-то напоминающие доспехи, припадая ухом ккругленькому мужичку в плаще и смешном уборе (то, вне сомнений, был толмач), снедоумением и... каким-то снисхождением поглядывал на меня - молоденькогопарня, в аляповатых украшениях и со странным говором, только-только, словно,взошедшего на трон, одетого во вполне мужественную темную тунику воина и совсемнемужественно бьющего поклоны и целующего ему руки.
После моей пафосно-неловкой тирады отом, что "лучше скудную чечевицу есть рядом и в мире, чем вино пить наполе брани", он встал с низенького трона и, учтиво поклонившись мне,твердо изрек, что "прощает, не впервой, не держит зла на гостя, пусть инеосмотрительного, готов беречь наши мирные и добрые отношения", после, неслушая мои благодарно-восторженные толки об "теплой стране, интересныхпирамидах, красивых рабынях и удобных механизмах"...
Чинно вышел из домика,многозначительно положил перед всеми свой меч и ветку пахучего, розового цветенияс мешочком острых специй, потом принес оттуда мои принадлежности правителя иположил рядом, вернее, перемешал (тем временем, очевидно осознаваяторжественность и спасительность момента, воины и представители обеих сторонстояли без единого звука, кланяясь и меняясь вещами друг с другом); и...
Далее... будто ночь поспешно ушла,хотя еще луна празднично рисовалась облачками и прохладным ветром - все кругомвдруг принялись обнимать, целовать, угощать друг друга, освобождать пленных иперевязывать раны (и только Неферти равнодушно, поначалу, отворачивалась от,примкнувшей к ней, Анксу-Амо, милой девушки - невольницы-мулатки из той страны,очень похожей на нее убором, лицом и одеянием).
Когда уже подкрадывался рассвет,пронзительно четким силуэтом нежно-розового, огромного солнца (я такого никогдане видел), вождь гостеприимной страны устроил пир, на котором пели красивыемотивы, играли на барабанах и флейтах с продолговатыми странными арфами,колокольчиками и веерами и танцевали так необычно, что забыть невозможно,выпивали и ели много угощений, весьма приглянувшихся моему нутру; вместе стем...
Седобородые старцы сидели рядком вковрах и подушках и рассуждали о звездах, дожде, снеге, ветре, мысли, чувстве,детишки спешили обзавестись друзьями и поиграть в новые для себя игрушки подпышными ветвями деревьев, знатные дамы кокетливо стреляли глазками по моим царедворцами играли в фараон, горячась и ставя свои причудливые заколки и подвески длянарядов, усталые, сытые, охмелевшие и довольные солдаты жеманничали схихикающими служаночками, подававшими подарки и лакомства; вот и...
Мне, в минуту, когда мое смуглое и изнеможенноедолгим путем, лицо все еще заливалось краской от стыда за случившийся конфуз инепоборимое чувство сонливости, стеснительно поставила миниатюрную чашечку счаем одна из них; что-то подстрекнуло меня взглянуть на нее, вот...
Внезапно все замерло, ощутилосьснова капризное сопение издерганных холенных лентяек-лошадей на колеснице,тихая ночь и свежий ветерок, а главное - чувствую снова, как белые лучикичего-то сказочного... оживили ту девушку, от которой не спалось и неясно будто засыпалосьвсе время, с застенчивыми карими глазами раскосого взгляда, бледными и едвасмуглыми круглыми щечками, нежными, как у ребенка, приветливой улыбки, оттеняемойпушистыми ресницами, с гладкой черной головкой, теплыми руками, быстро иаккуратно забирающие объедки, не только мои, но и моих соседей - скучногообжоры Имхотепа и скромного деликатного болтуна Джосера.
Вождь, приятельским похлопыванием поплечу вернул меня в реальность, с каким-то отблеском очарованных надежд и грезсвернувшей мне голову, провожающую ее быстро-аккуратные шажки вблизраскинувшийся шатер (пир устроили за стенами деревни-крепости).
Он, с несколько осоловелымподмигиванием, гордо сообщил, что "эта девочка подобна статуе доброгожуравля-оборотня - вроде и не каждый, не всегда, не везде познает на себе ееблагодать, а украсть все хотят, хоть в подвале от всех ее прячь... Вот так,сынок Тутанхамон".
Следуя хорошему тону, я чутьулыбнулся вместе с ним, с притихлой опаской поглядывая на собственную идею,безумную и так давно взращенную с оглядкой на ее благовейную реализацию; однакособственный возраст и положение кисло дали мне по губам: "Что ты, какмальчуган, вздыхаешь без оглядки по ней одной?!... Мало ли в твоем государствекрасавиц? А тут их сколько - перстни потеряешь от головокружения... Иневольницы у тебя, у них хорошенькие, вон хоть на Анксу-Амо погляди...".
Едва успел отмахнутся от этихнашептываний, как от приставучего слепня, все не отрывая взгляд отдевушки-"феи-журавля", как... подошла та мулатка, убором почти неотличимая от моей взбалмошной малышки-персиянки, со смешком и намекомпошутившая: "Ну, если Вы назвали Великого Сына Ра своим чадом, не хотелибы тогда породниться с ним и его Могучей землей (о ней весь мир наслышан)?Опора и процветание наших народов это сулит...".
Я, медленно сползая пальцами посвоей массивной короне, чтобы закрыть горящее от стеснительности лицо и,помогут силы, умереть на месте, хотел пискнуть слугам увести ее, такуюдогадливую и смелую; но, тут вождь, осушив чашку какао, ни с того ни с сего...
Встал и, потребовав, не совсемстройно, ни голосом, ни жестом, тишины, провозгласил, казалось, на всю страну:"А что?... Молодец, Анксу-Амо, за это можешь быть любимой горничнойВеликого Сына Ра!... Действительно, как учили деды, надо в жизни уметь лишьодно - не робея, вдумчиво принимать в родные люди друзей, тогда и стены несокрушат нашей земли, и волшебные творения неба будут нас оберегать и нашихдетей с внуками!... Тутанхамон, возьми себе в жены любую из наших дочерей, этобудет честью для моей земли!..."
Окончив свою краткую речь, он сгрохотом сел и, чуть насупившись, с улыбкой, хлопнул в ладоши - передо мноювыстроилась шеренга из девушек, подталкивающих друг друга, прячущихся заширокими краями платья соседок, прикрывающихся рукавами и веерами с накидками,шепчущихся.
Пришпориваемый Имхотепом, я неуклюжевыскочил из-за стола и, под пристальным вниманием сотни глаз, направился к ним:одни подмигивали и отрешенно улыбались, другие безразлично смотрели в глаза,остальные уныло всхлипывали и сердито теребили завязку от накидок, некоторыепротягивали руки и даже игриво шевелили головками и губками; все же...
В конце этого ряда взгляд мой самостановился на той, что будто на всю жизнь околдовала меня - я с трепетомвстретился с ее глазами, просто и часто опускающимися; рядом стояла Анксу-Амо,ободряюще дергая ее за просторные покровы платья, из-за другого конца предупредительно-свирепостреляла глазами Неферти, потряхивая кулачком, любовно сжимающим ее оружие.
Моя рука непроизвольно потянулась кее, так манившей, ладошке и... далее я… боялся поверить в окружающийвзорвавшийся шквал поздравлений, пожеланий, рукоплесканий и подбадриваний - онанавсегда… приняла мою руку и… сердце!
На радостях и на память о дняхтихого и безболезненного плена мулатка оделась в платье, какое носили всеуроженки той, родной и благословленной мною, земли и достала два таких жеоружия, как у Неферти, вяло похлопывающей в ладоши и ставящей фингал орущим нанее викингам и галлам (из-за перепалки-недоразумения от моего флота осталсятолько один корабль, впечатливший мою невесту утонченностью; пришлось проситьваряжские ладьи), а моя возлюбленная приняла новое имя - Клеопатра; вновь...
Под пышные проводы и гулянье, послеобряда маленькой свадьбы-репитиции, в котором я "стал" новым вождем,а Клеопатра, в белых праздничных ленточках, подносила мне, под игры, хоровод изабавы, искусно нарядного, самого красивого и здорового, смышленого малыша деревни("нашего крохи"); я с наслаждением ступил на близкую палубу, бережноподдерживая свою принцессу под руку, с умиротворенной душой окидывая взглядоммачты и паруса, руль и рычаги, канаты, по которым гарцевала девочка-персиянка,воинственно совершающая абордажи на, плывущие рядом, мощные галерки жителейСевера; подвальные каюты, в которых мулатка старательно доваривала блюда,которые бы понравились нам обоим, ловя дух приключений, на пути к дому...
Клеопатра увлеченно с любопытствомосматривала огромные золотые статуи божеств и духов Индии, прося для своихединственных, верных подруг-служанок - Анксу-Амо, Неферти и Сеа-Ти (это быласкромная девочка-подросток - ее землячка, годами находящаяся посерединке междувышеперечисленными) модные в ту эпоху сари, радостно целуя меня в щечку, увидевбелого павлина на нашем борту, коллекцию популярных игр - шахматы, нарды, шашкии миниатюрные копии изваяний главных богов - Будды, Ганеши, Рикшны, Вишну,Ханумана; еще...
Когда мы забрели в довольно мелкиереки Азии, мои влюбленные метки разума извлекали из этого пользу - хандрившимпотным стражам приобрел винограда и персиков, воды из ручейков и озер, мятныелакомства и бархатные полотенца, приунывшим от жары наложницам мои купцыприкупили веера и кимоно с парчовыми платьями и шелковыми блузками,драгоценности, бусы, серьги, крохотные короны, зонтики и краски с холстами (наодном из них Клеопатра нарисовала тайком мой портрет), скучающим коням моислуги отловили и купили обворожительных монгольских и арабских красавиц, затупившиесятопоры и мечи с колесами смогли починить вавилонскими валиками-станками икрошечными кузнечными печами; разумеется, отдавая за это алмазы, изумруды срубинами и жемчугом; да только...
Чванливые придворные красавицы-маркизы-фрейлиныцарских дворцов и княжеских эстонских замков и диковатые друиды в лесах, сразвязными рыцарями и шутами, валетами и пажами всех королевств, графскихземель и владений какого-нибудь герцога или пана, иль барона, кряхтели ижались, запирая высоких, как пагода, сильных, как катапульта, лошадей в стойлаи крошечных осликов и почти жеребят-созданий в шахты, прятали в сундуки золотои серебро с мехами, скупо сами давились булочками, мясом и конфетами, обпиваясь вином и пивом, лишьзавистливо поглядывая самым неприличным образом на наших служанок (за чтополучали пощечины едва не оружием от разудалой крошки-персиянки), обсуждаякости и латы остолбеневших моих телохранителей, хихикая, улюлюкая и тыкаяпальцами в мою ненаглядную (за это я рассердился и, забрав у них все дары, зарексяприплывать к их берегам, даже если они будут драться между собой и приползут зазащитой, суя мешки со златом); караван наших кораблей, поплыл в другую сторону,скрипя от...
Неимоверного мороза, свирепого ветраи льдов (вертлявой Неферти опять прибавилось развлечения - пробиватьобледенелые и засыпанные снегом участки, растапливать их оружием, смахиваясамоотверженно рукой осадки): медленно, но решительно, вереница кораблейогибала острова и земли, скрытые за слоями льда, отбиваясь веслами гребцов от огромныхптиц, что, сигналя и надрывая глотку в попытке привлечь своих соплеменников,пыхтели от усилия и душных шуб, изумленно встречаемые глазами сотни усатых иупитанных животных, забавно проползавших едва не в теплые каюты за подпиткой(и, счастливая их присутствием, моя богиня Египта щедро черпала им рыбы изказана и котла, бросая и осторожно гладя по плотной макушке, не отталкивая моихобъятий, пока они пышными усиками щекотали ее пальчики); и, наконец,после...
Зачем-то проделанного, невероятногокрюка вдоль земель, где зверьки откладывают яйца, а деток носят в сумке,растения не цветут, а колются, сердясь на дождь; в которых дым от огня изгоняетболезни и приносит почет, девушки не мирно варят еду и плетут ребенку одеяла, абегают с луком и топором за оленем или врагом, вожди кажутся великанами из-замассивного убора с перьями суровой птицы; где боги - как люди, даже имеют свойодин храм и город, что оберегается заоблачной горой, бравые воины одногопоселения раскормили его границы почти на весь мир, в разгар дня все спят, а вразгар ночи - все танцуют, поют и гуляют, веселясь над человеком, убегающим отбыка; мы оказались...
На самой красивой земле на всемсвете, в высоких травах которой притаился косматый грозный лев, закат которогорасплылся в алом тумане, летящем вдаль точно розовые, грациозные стаи фламинго,в густых занавесах лиан и огромных цветов закрались ослепительные звездочкиглубин (алмазы), дорога не скучна из-за порхающих ветров дюн и теней оазисов,лабиринтов пирамид - корабли долгожданно остановились в порту Египта!
Не помня себя от неги, я мигом велелгонцам разнести по всей стране бесплатное приглашение всех желающих насвадебный пир - за месяцы возвращения на Родину невероятно устал и истомилсяпо... волшебному мигу, в котором моя жизнь, душа, судьба, этот сон, чудо,сказка наяву, навек соединятся с Клеопатрой, что, по-детски беспечно рисующейтростью на песке слова песни-прибаутки и, напевая их, смеялась вместе с неразлучносопровождавшей ее троицей - соотечественницы, мулатки и персиянки...
Которая по привычке надула своиполные щечки - она только что огрела кулаками плюнувшего в нее варяга,пришвартовала лично наш, египетский, корабль, помогла выгрузить приобретенныедары Вселенной во дворец; а теперь... на нее еще ложится пир, на котором надобыло каждого накормить досыта, напоить до отвала, развлечь до засыпания, неопозориться не перед каким слоем населения, гостями и послами, провести обрядвенчания и самого пира по полной, приготовить каждому подарок и...
Нарядить невесту, за что девчушка,после моего помаячившего шутливо-журящего кулака, принялась без разговоров (ая, тем временем, заперся в самых лучших покоях, где планировал ярко и учтивовстретить это чудо всех своих жизней -прибрать, поставить столы и подушки для гостей, вместе с пыхтящим хиленькимИмхотепом придвинуть выточенные из редкого бамбука, под стиль моего трона,массивные и высокие стулья для меня и моей половинки, расстелить ковры,расставить вазы и статуи, рассыпать яства и сокровища, расписать стенырисунками и иероглифами, заплатить поварам и музыкантам с танцовщицам; с охотой…
Промучился, чтобы запрячь в моюколесницу-талисман белого льва, вальяжно дремавшего до этого в своей комнатке,незаметно подложить под дверь покоев Клеопатры корону, в которую вложили всестарание и мои пожелания лучшие мастера - она будет всегда блистатьсвоеобразной огромной птицей, которую постарались отлить как бы и под манер еестраны, и под стиль моей, из чистого золота максимально удобной и легкой,раскинувшей свои крылья, слепящей всех единственным глазом, подобным Оку Ра,вырезанным из тончайшего перла Нила и украшенного крупными иероглифами белогосеребра, что навсегда сохранит ее чудное имя - "Клеопатра"...).
Мой подарок очень понравился ей (я,замешкавшись на секунду, заметил в щелку, как она благодарно-кротко аккуратнопримерила корону, отчего... стала еще прекраснее, и диковинной прической,напоминавшей мне не то тонкие ушки белого медвежонка, не то гроздья сладкоговинограда, не то пленительные ленточки шелка, и волшебными красотою глазами,чуть наспех подведенными Неферти, и праздничным платьем, состоящем издлинной-длинной широкой, нежно-солнечной юбки, маленькой светло-кремовойрубашки с широкими рукавами, завязывающейся на бантик, украшенный драгоценнойбулавкой в форме крохотного сапфирового дракончика, один кончик бледно-бежевойленточки от которого доходил едва не до середины юбки, соприкасающейся срубашкой где-то сразу под ее сердечком); Сеа-Ти и Анксу-Амо…
Услужливо помогали ей разбирать нашебрачное ложе, которое осыпали лепестками магнолии, розы и сакуры, ставить рядомс ним свечи и жердочку с ручным соловьем, проводить каналы к маленькомуфонтанчику внутри их, в котором поселили мирных крох-рыбок и черепашек слягушками всех цветов радуги, раскрасить стены в спокойные, усыпляющие иманящие к чему-то, необычному и таинственному, тона, расставить немелкие фигурыРа, Баст и богини луны, угощение и все надаренное гостями-соседями, открываяокна, двери в сад и...
Они торжественно понесли кончикшлейфа фаты Клеопатры, под звук заморских фанфар и нашего факира с флейтой,неспешно вышедшую в залу, где вовсю пировали, восхваляли, угощали и дарилиразные сувениры краснокожие дети, каким-то образом попавшие к нам еще тогда напалубу, темные, с молочной белизны, зубами, жители близких джунглей,протягивающие обезьянку с бананом и кокосы с ананасами, персы и карфагеняне сгреками кланялись и ритуально выливали впереди новобрачной арфы с свежевыжатымсоком граната, винограда и апельсина, желтолицые миловидные девочки кружилисьвокруг нее, звеня в колокольчики и неся зеркала, в которые, польщенная такимвниманием, Клеопатра с любопытством и замиранием сердечка заглядывала, встречаясвою улыбку и задершийся от кротости, взгляд; я...
Никогда не забуду, как ласково менявстретили его белоснежные, теплые лучики, когда, в сопровождении халифа,султана и шаха, несущих на руках (соответственно) флаг, знамена, символы Египта(луна, солнце с четырьмя лучиками и, объединяющая их, семиугольная звезда),статуэтки Баст, Нут и Осириса, выехал на колеснице с впряженным львом навстречуей, с вниманием остановившейся на середине пути к столу, казалось, вот-вотдолжному проломиться от вкусностей; от…
Волнения царственная осанка мояслабела, а руки, скрещенные в должной позе и с усилием удерживающие разомстатуэтку Ра, плеть и скипетр, поводья от колесницы, дрожали; турки и сыныстраны шаха тотчас упали ниц перед... нами, израильтяне предложили мне манну,моей единственной - воду, не поленившиеся проломиться на дармовый чужой кусок,викинги и галлы составляли хор и оркестр, фальшививший в песнях, но умелоотбивающий такт о свои щиты, мечи и шлемы, когда эта процессия немногостихла...
Неферти, в качестве очищения отнаказания тоже должная принять участие в нашей свадьбе, привела под руку жрецаиз храма Солнца и восточного старца (то ли ламу, то ли провидца и целителя),поклонившись им и, следя за соблюдением тишины, помогая провести им обряднашего венчания...
Как сейчас помню - я тогда первыйсказал "да" и поклялся всей Земле, небу и богам, своей душой, жизнью,здоровьем, всеми силами честью и званием, землями и всеми сокровищами"фараона", своей молодостью и красотой (если она у меня была) быть сосвоей бесценной Клеопатрой до конца дней, любить и беречь ее одну, все делатьдля того, чтобы она была жива, здорова, радостна, как можно дольше красива,молода и счастлива; и тут...
Я больше не мог ничего говорить -она тоже ответила "да" и горячо открылась всему миру о том, как она"благодарна своей земле, родным, вождю, всем друзьям и помощникам, которыхподарил" ей "самый добрый и заботливый, ласковый юноша" (уж не яли?) и что она "присягает быть верной женой, хорошей мамой и надежнымдругом до конца своих лет на этом свете!", мы...
Скрепили наш, вечно благой, союзобменом кольцами и поклоном перед жрецом, старцем и стоящей между нимиперсиянкой, с усилием обводившей наши склоненные головы священным, кротким иживым, голубем; далее...
Она с облегчением выпустила его внашу сторону, а тот с уютом задремал на мгновение на ладошке моей,возлюбленной, жены (какой дивный, светлый знак - при этом белоснежныминиточками вновь что-то затуманивает мне взор); но...
Пришлось встрепенуться: Неферти тихопроводила до дверей освященных лиц, пропищала, хватаясь за оружие, свою подушкуи кубок: "Начинайся… Пир!!!" а, спустя секунду, - когда глоткивикингов взяли выше ноты, а легкий топот танцовщиц заполнил залу, -"Горько!".
Гости с уважением привстали со своихмест, некоторые легонько кланялись и расплескивали напитки, еще чаще, активнееподнимая кубки, выкрикивая, по иерархии, поздравления, пожелания, тосты,свадебные песни, куплеты и шутки; мне же было...
Не до них - прямо перед моимиглазами развернулось крохотное, хрупкое зеркало сказки, в реальностиокутывающее меня взглядом Клеопатры, скромно чуть присевшей в легком поклонепередо мной.
"Ну-ну, моя прелесть… - сосмущением поднял я ее, - втайне от всех... и для всех ты теперь не пленница, ая - больше не фараон, мы - женаты!... Не робей, все будет хорошо!...".
И... восторженно заорала, оглушаяконтингент Севера, персиянка, нечаянно ударила кубком соседку мулатка, бравогромыхнули мечами спартанцы, карфагенцы, римляне, викинги, индейцы, монголы,мои воины... а я... не слышал их, с робостью и упоением, целуя свою, насовсем,блаженственно подаренную мне, мечту; тем временем...
Пир шумел своим чередом - напившиесявикинги и галлы с троянцами, принимались махать щитами и мечами на... ручныхкрокодилов нашего дворцового бассейна, на которых они надели свои колючие,устрашающие шлемы и маски, приблудившиеся румынские скоморохи и цыганенезаметно обворовывали засыпающих от переедания и зрелищ, быстрососкучивающихся от выполненного долга, гостей (однако бдительная Неферти,гонялась с криками и галасом за ними по всем покоям), персы и…
Турки с арабами и свитой халифаприставали к Анску-Амо, мирно беседующую с японками, тайландцами, китаянками обсотрудничестве, Сеа-Ти, с несколькими другими девочками, немного вздыхала надгрязной посудой; а я...
Дремал едва не на плечике уКлеопатры, задумчиво гладящей холеных дворцовых пантер, щенков и змей; потом...она пожелала всем "спокойной ночи" и, прошептав, тихонько подошедшимсвоим, трем подружкам просьбу "никого не впускать к нам в покои",осторожно встала из-за стола, чтобы меня не разбудить...
Но... меня давно покинуло и малейшеедуновение сна, обрадованный, я догнал ее и застал, старательно украшающую иподающую угощения, в изумительной комнате, о наличии которой даже неподозревал, чуть устало снимающую корону, ароматные сабо, расплетающую темные,длинные, шелковистые волосы, негаданно...
Я, наспех, с трудом соображая,поиграв с ней, специально блефуя и сдаваясь по возможности, в индийскиешахматы, карты и в фараона, поразгадывав заграничные головоломки, попридумывавпарочку знаменитых веселых забав и розыгрышей с конкурсами, покормив вместе сней наших тщедушных гавиалов из пруда, почистив моего почти не отдохнувшегоконя, напоив кроху-галаго, которого для нас в подарок выловила в джунгляхСеа-Ти; с удивлением открыв для себя свой портрет, изображавший меня в,традиционный для моей страны, профиль на колеснице, окруженного верными слугамии пирамидами, и...
Не жалея умения, нарисовав ее, сличиком опущенным к спустившемуся журавлю, у раскинутых ветвей дерева,низенького дома ее земли, в розовых лепестках и восходе, получив за это поцелуйв голову, с которой незаметно была снята тяжелая корона; покатавшись на лошадяхи лодке, на колеснице и просто погуляв по низким ступенькам бассейна и вхрамах, в саду, перекусив иностранным шоколадом, «мороженным» и запив кофе,я...
Позволил себе, наконец, расслабитьсяна низкой, но широкой и старательно убранной кровати, не говоря ни слова,слушая рассказы Клеопатры о волшебной черепахе, садах и детишках ее страны, ихпесни и шутки, все больше и больше утопая в ее глазах; и...
Больше не контролируя себя, бросилсяк ней в объятья, скинув с себя все облачение до туники-набедренной повязки, недав ей опомниться и чуть аккуратно порвав ей платье, лаская и целуя еероскошные глаза, волосы, руки, щечки, губы, шею, плечи; и...
От сумасшедшего этого урагана, накрывшегонас с головой и лишившего меня последней напрочь, у меня текла тушь отвнутреннего жара, истомы, улетучивался рассудок и... слез счастья - спустя, какмне показалось, миг, я и, божественно очаровательная, моя Клеопатра,почувствовали, как, где-то прямо в сердце, вне его и под ним расцвел бесценный,самый чудесный и желанный, крошечный цветочек жизни (у нас будет малыш)!
Эта, счастливо трепещущая светлыми,белоснежными перышками, где-то надземлей, далеко, быть может, даже и не на этом свете, спасительно-живительнаявесть... вовсе свела меня с ума, и, словно желая не покидать и, в то же время,расстаться с ее точно сказочным ручейком будто сна, и я снова и снова, вновьзамирал от сладостного оцепенения от наших взглядов, слов без малейшего звука,объятий ласки, нежности, счастья, поцелуев...
Меня нехотя подняли с подушекотборные ругательства малой персиянки, визжащей и швыряющей в одно окно дорогиевазы с подушками, помахивающей оружием во все стороны, от которых...
Мои руки торопливо закрыли ушки, ещезабывшейся сном, Клеопатре и нашему крохе, сладко еще дремлющему в ее стройном,мягком и умиляющем теплотой животике; поцеловал их тихонько, укрыл одеялом изадвинул занавесом окно (только занимался рассвет), быстро оделся, отвчерашнего туго вмиг соображая, где все мои принадлежности сложены и спрятаны,что было, а что - сейчас, наскоро приготовил им угощение (к нему мы так и почтине притронулись, хотя все было свежим и вкусным) наглухо закрыл дверь к ним впокои и...
От ошарашенности схватился за меч иза, приличных размеров и ударов, плетку - Неферти все скакала по зале, тормошаперевыпивших галлов и викингов с воинами Итаки, слуг, послов, гонцов, воинов,неушедших гостей, подхватывая, как игрушки, увесистые барабаны и алебарды,поочередно все метая это в ближайшее окно, неся при этом разгорячено горячкуполоумной об "свиньях-предателях зажиревших от грязи неблагодарности,откушавших с Вашего счастья, неги и гостеприимства, а теперь издевающихся исобирающихся похитить это и надругаться над ним!... Не туда приплыли,идиоты!... Катитесь, придурки, отсюда!!... Вот я вам!!!..."
Я, давясь холодным потом и головнойболью, бросился к тому же окну (вчера я пил только питательный нектар обществасвоей, точно неземной, феи - жены и мамы моего ребеночка; это все корона,которую не снять - ее носили до меня тысячи и миллионы фараонов).
В двери дворца отвратительно билтаран, по стенам, полам, потолкам, точно жадные пауки, вламываясь в комнаты исбивая с толку слуг и солдат, лезли.. персы!
Те самые "старые добрые приятели",которые, несмотря на мою юность, уже раз десять, наверное, получали от когтейльва-хранителя моей страны и власти серьезные, до сих пор саднящие порезы; чтос…
Бахвальством отдавали мне кандалы,веревки и мешки с самыми маленькими и тонкими девочками в рабыни, уверяя, чтоиз них выйдут отличные "лошадки", любовницы, певицы-танцовщицы иливоины (шкодная кроха-персиянка последний факт мне, конечно, доказала громко, сразмахом, жестко и нежданно-смачно, с первого дня неволи), ведь это...
Они, персы, вчера, наливали мнесвоего кваса и кумыса с водкой "за мое здоровье и долголетие с красотой,верностью моей невесты"; угощаясь, пожалуй, наглее и бестактнее остальных,даже мои глуповатые советники с вояками и придворными магами, отъявленныепьяницы и пустомели - галлы с викингами, с индусами, по сравнению с ними былиинтересными и...
Целомудренными, молчаливыми и умнымисобеседниками - султан стыдливо ронял рюмку на пустую тарелку, а шах с халифом,заикаясь и мрачно бледнея вместо сока просили себе воды, слушая как"любезные и славные соседи" - персы... абстракционно тянули илимычали свои неприличные песенки, тосты, комплименты служанкам и артисткам; атеперь...
Они где-то безвозвратно и глупо,неосторожно, потеряли остатки и капли своей совести, политической иэкономико-культурной корректности, чем... разбудили дремавший до этого глазСета, поднявшего свою армию мумий, засушливых ветров и чудовищ, я просто...
Хочу примкнуть к этой славной армии,поддержать честь моего ребенка, Клеопатры, Египта и не ударить лицом в грязьперед соседями и партнерами, друзьями и солдатами, слугами и послами, потомукратко произношу напутствие враз выстроившейся, обозленной столь ранним ивынужденным пробуждением, армии из викингов, вьетнамских самураев, темнокожих икраснокожих добровольцев, неизменно возглавляемой Неферти, приготовившей оружиек бою, сам настроился на суровую битву, хотел повернуться к наглым персидскиммаскоподобным, кривым физиономиям; в тот миг...
Из потайной двери в покои, где язакрыл свою любимую, выбежала... она, скромно, но пленительно-изящно одетая в новоеплатье, корону, с благодарно-незаменимой радостью и легкой тревогой,готовностью повсюду идти за мною, подошедшая ко мне, целуя в щечку и, вместе смоей рукой, незаметно гладящая нашего малыша.
"Клеопатра, душа моя!...» -прошептал я ей, вернувшись в те покои и вновь закрыв туда двери, не обращаявнимания на то, что остатки речи и воспитательной работы по спонтаннойподготовке новоиспеченных воинов и начало битвы взяла на себя ловкая персиянка.
«Мне придется ненадолго уехать,чтобы не дать одним, не очень хорошим людям, разлучить меня с тобою и нашимребеночком!... - продолжал я, вытирая ей слезинки и осторожно гладя животик, -Не плачь, прелесть моя, молю; не скучай по мне, с тобою будут Сеа-Ти, Анксу-Амои еще много хороших, работящих девочек и девушек, а еще - много воинов исоветников, которым я могу приказать взять управление Египтом на себя...Главное - храни себя и нашего маленького, будущего фараончика (иликрасавицу-клеопатрочку); я вернусь!...
Мое сердце, сжимающееся от боли инежелания покидать ее ни на секунду, умолкло - слуха коснулся цокот копыт,проносящийся внизу (к счастью, эти покои находились на самом нижнем этаже моегодворца) и я свесился чтобы увидеть, кто это.
Там, внизу, в клубах пыли... как размимо пролетали на кулане и английском скакуне мулатка, орудующая обеимиоружиями и землячка Клеопатры, запускающая в орду персов камнями и топчущая ихкопытами кулана (слава Богу!)
Я, чуть не в полете, выволок их вокно за пояса платьев и очень строго попросил не оставлять мою"жемчужинку" одну и не давать ей болеть, страдать или скучать; затем,краем уха, сквозь плотные контуры короны, слыша бой, грозивший перерасти в целый переворот, с тоскойкрепко поцеловал Клеопатру, погладил нашего, еще подрастающего в ее животике,ребенка, погрозил в тоне полушутки, подбежавшим к ней, служанкам и, накрепко,на замок и засов, закрыл все двери и окна, ведущие к тем покоям (кроме одного,чуть приоткрытого, самого высокого окна и потаенной двери), ключи спрятавглубоко и надежно в пазуху своего костюма; опрометью...
Выскочил в бой к персам, обнаживкинжал и меч, изловчившись, ударяя по их подлым глазам и плеткой, легонько душаих массивной золотой цепью от пояса своего облаченья, несколько дней и ночейпробираясь по колючим пустыням Персии ко дворцу их владыки, перекусывая однойлепешкой с ячменем, греясь костром и одними воспоминаниями о доме, Клеопатре инашей крошке, без особого интереса переговариваясь с телохранителями, воеводамии с девчушкой-персиянкой, караулящей нас почти сутками; сражаясь…
Плечом к плечу с могучим греческимтитаном Ахиллесом, с великим батором из Монголии Уланом, бесстрашным темным,как ночь, вождем Мимбавме и гордым краснокожим Таугро-Храбрым-Глазом, сбесшабашными галлами Астельниксом и Авенриксом, неприхотливыми викингамиОлафром, Ордигом и "братьями Тора", с маленькой, но юркой, точнолиса, Неферти, от экстаза драки задевающей и наших воинов, кричащим вдогонкуубегающим персам разную непристойную ругню; потом еще...
Надо было нам достучаться доперсидского владыки, с унизительным воем о признании его силы и победе"нашего общего мира" (хотя мои войска смели его отряды, как утреннийтуман - росинки), ночуя под окнами его висячих садов и гротов (дворца),развлекая друг друга ностальгическими песнями о родных землях (я - мечтами онашем ребеночке и о своей возлюбленной); в конце концов...
Персы, под страхом казни (таков былнаш совместный с их правителем приказ), поклялись, в который раз, не нападатьна Египет и не вывозить оттуда для контрабандитско-спекулятивных целей дурман,сокровища, оружие, животных, детей, воинов и наложниц; и, погостив длязакрепления мира у правителя несколько неделей, хотя ничего интересного, новогоили аппетитного из "достопримечательностей" для себя не открыл, я...
Я, я... едва не потерял сознание отсчастья, вернувшись домой, во дворец, бросив наспех оружие и наскоро перекусив,увидев Клеопатру (как в тот мистически-сказочный миг, когда впервые увидел икогда брал ее руку на нашей свадьбе) - она...
Она, по-детски робко поцеловав меняв щечку, придвигала осторожно, склонив прелестную головку в короне, ко мне... чудного,немного смуглого младенца с чуть раскосыми глазками, завернутого в ткань снашивками символов моей власти и рисунков из легенд ее народа!
"Это наш сын! - тихонькосказала она, чуть потряхивая короной (от этого в покоях раздавались мягкиезвуки колыбельной потому, что мастера догадались припаять к ней крошечныебубенцы и колокольчики с подвесками на восточный мотив).
"Твой… Сын! - продолжала она,ласково покачивая заснувшего кроху и нежно проводя пальчиком по его щечке,целуя в лобик, - Сеа-Ти и Анксу-Амо не дадут мне соврать, что порою Рамзес илиДжосер с Имхотепом не раз предлагали мне "побыть с ними наедине",когда я еще носила этот крошечный месяцок в себе; но я и не глядела на нихвсех, ведь… ждала только тебя, ты...
Так удачно вернулся, родной мой -мои подружки уже устали отводить от меня твоих воинов с царедворцами и жрецами,когда он… впервые открыл глазки и...
Сказал "Папа"; но любимый,прошу... Не сердись на них - посмотри, какую красотулю подарил намБоженька!...".
Мне и не приходило в голову накого-то сердиться, вернее, вообще ничего туда не приходило: как в первый раз, ярастаял в поцелуях, которыми осыпал своего крошечного сына("Си-О-Мона", как назвала его Клеопатра, - какое красивое инасыщенное имя...), его маму и даже...
Застывшую от шока Неферти,прибежавшую, чтобы поставить меня в известность о приготовленном пире в"честь мира с персами"; для...
Нас же с Клеопатрой весь Египетобернулся в одну волшебную, драгоценную крошечную пирамидку... детства: мулаткаи персиянка вырезали нам из тростника и бамбука кроватку для Си-О-Мона,несколько азиаток пожертвовали магнолиями и сакурой с бонсаи, чтобы выводить идать освоиться в нашем климате бабочкам-шелкопрядам, из ворсинок коконовкоторых они соткали простынки и одеяльца с балдахином; а…
Алкоголиков-викингов я мягко засадилза, более полезную и интересную, чем гулянки-мордобой, работу - они принялисьвыковывать для нашего ребенка игрушки, дощечки с азбукой, сказками с картинкамии счеты, маленькую лошадку и саблю, малюсенькую корону, почти как у меня; апотом все это раскрашивали и обводили для четкости чернилами...
Я все реже и реже садился на трон,понимая, что мои сын и девушка нуждаются во мне больше, чем весь Египет спровинциями и союзниками, а читал манускрипты о том, как пробовать статьпримерным отцом, не бояться частого детского плача по ночам и быть терпимее кмладенческим шалостям (хотя Си-О-Мон рос, к нашему счастью, здоровым, спокойными красивым); учил…
Сына ходить и говорить, знакомилпотихоньку со жрецами покоев-храмов Ра, Осириса, Баст, с воинами и слугами,показывал наши окрестности, катал на муле и игрушечной колеснице, что выплавилигаллы, давал ему проиграться со своим скипетром, плеткой и короной (в которуюон пока, такой смышленый и смешной, милый, просторно помещался весь, как вмаленький домик), поил его соками и загорал с ним на свежем воздухе балконадворца, в шутку тренировал его ездить верхом, плавать и драться (садя к себе наколени, поднимая на руках животиком книзу или легонько тыкая в его ладошкипальцем).
Клеопатра, тихо улыбаясь этому,сидела рядом, качала колыбельку, наряжала, давала ему потрогать цветы и фигуркиживотных, рисовала с ним картинки и аккуратно играла, подбрассывая на ручкахили позволяя баловаться со своим дивным платьем, купала его в нашем бассейне смалышами гавиала, моржатами и детенышами коалы и панды…
Она пела и наигрывала на азиатскойпродолговатой "арфе" колыбельную, рассказывала о наших народах ицветах с добрыми феями-журавлями, тихонько щекотала и похлопывала нашегоребеночка, кормила его (иногда, как неокрепшая девочка, стесняясь моегоприсутствия и прося выйти в моменты кормления; а я не выходил, мысленно жалея,что не поддерживал ее во время родов, усмиряя амбициозных дружков-персов и не…мог совладать со своими чувствами…)...
Мы с наслаждением играли вместе снашим крохой, баловали наше дитя совместным времяпрепровождением с персиянкой,обожающей не только оружием махать, но и с малышами посидеть (может, чем-то егопортили этим), воспитывали, мягко указывая на лежибок-викингов и пустенькихпридворных девчушек, аккуратно объясняя ребенку, что так "нехорошо"поступать, гуляли вместе...
Читали ему вслух дощечки со сказкамии шутками, вспоминая все, что могли из того, что нам в детстве прадедырассказывали, контролировали его игру с дворцовыми собаками, ящерками ипопугаями, водили посмотреть на живого ската, моржа и льва, выходили вечеромвсе поглядеть на заходящее солнце и звезды, а потом - на...
Море, поддетое дымкой рассвета, дюныи пирамиды, храмы и джунгли, катали его на верблюде и коляске с впряженнойзеброй, варяжской ладье далеко за пределы Египта и водили к вождям всех техстран, чтобы наш Си-О-Мон оценил красоту и незаменимость родного края, увидел ипочувствовал все то, что видели и чему удивлялись мы сами, незаметно, иногда...целующиеся при нем; да вот...
Вновь пьяницы-варяги стали дергатьменя привезти им на "всем флоте бочки и саркофаги, чаны и кувшины с амфорами,наполненные винами, водкой и медами", суля за это "лучшие отрядывоинов и мудрейших друидов с красными девицами", не догадываясь своимипропитыми мозгами, что я... уже давно не продаюсь и не куплюсь на такиепустяки, впервые задрожав сердцем перед прекрасной Клеопатрой, вернувшись снегой в родной, великолепный дворец после страшной и яростной битвы с персами иувидев своего единственного, самого лучшего на свете (каки его мама), ребенка! Увы...
Законы дипломатии, Неферти, кроющаявесь Север за его воинов, в бою наставивших ей синяки, и, как ни в чем небывало, рвущаяся в бой, рогатые испитые лица вождей викингов и галлов, которымпротивостоять не так легко, как персам, с писком отчаяния, в очередной разгрубо вырвали меня из дома, покоев сына и объятий любимой - пришлось плыть,чтобы оставаться с ними не-врагами...
Вот только... клянусь, если бы язнал, какого врага я оставил во дворце без наказания за его жуткие,непростительные преступления, я бы плюнул в пустой черпак скандинавов и накрыльях ветра умчался бы домой, к Си-О-Мону и Клеопатре, Аксун-Амо и Сеа-Ти,что...
В один миг, пока я носился по горами морям приледовитых земель, проповедуя Заветы, Заповеди и просто пользубезалкогольного образа жизни, незаметно... послали мне голубя с веточкой сакуры,баобаба и кипариса, с письмом, исполненным переживаний:
"Великий Сын Ра, Тутанхамон!Если возможно, возвращайтесь поскорее!
Персы, хоть им бамбук на головепропалывай, опять начинают косыми взглядами смотреть в сторону Вашего дворца (аНеферти - наш лучший воин, наши войска не смогут эффективно отбить их без нее).
В этом месяце задержались странныехолода днем и засуха ночью, что омрачают наши поля с рисом, пшеницей и просо.
Из-за этого и ввиду торговых идворцовых, пропагандистских интриг турков, султана и халифата, в Египте вдругучастились преступления и бедность с голодом (а судьи и советники с жрицамилегко подкупаются мешочком золота,обещанием молодой, красивой рабыни, табака, дурмана или сладкого кушанья).
Но... Поверьте, самое ужасное закралосьу Вас во дворце: я, Ваш преданный друг и помощница - невольница Сеа-Ти, лично,вот уже несколько месяцев, отвечаю перед Вами и небом (если вру - чтоб у меняноги отнялись навек!); как...
Ваш помощник и раб, Имхотеп, самымвозмутительным образом, помня о Вашем здравии и благополучии (о, умоляю,постарайтесь не терять их после прочтения и вернуться, поскорее!)...
Видя на руках у, Моей несравненнойподруги и хозяйки, Вашей супруги и матери Вашего сына, Клеопатры, БлагостногоВнука Ра - Си-О-Мона, продолжает...
Домогаться ее любви - еще три годаназад (может, уж - больше), увидев Вас на свадебном пиру с невестой, я заметилаего, полный яда зависти взгляд, зеленое от досады лицо, уста, бормочущиеругательства и проклятья, ведь Имхотеп до сих пор не пользовалсяблагосклонностью ни у одной рабыни, ни у жрицы, ни у придворной танцовщицы; ещекогда я…
Готовила для Вас и Вашей почтеннойжены, брачное ложе, он стал рьяно приставать ко мне с комплиментами, улещаниямии предложениями, с расспросами ("Откуда эта куколка?", "Как еезовут?", "Каким колдовством можно сделать, чтобы она навсегдаполюбила только меня?"); благо - Неферти огненными, сверкающими мечами егопрогнала, но...
Он не желал угомониться и намприходилось в ту же ночь сидеть у дверей Ваших покоев, отгонять мечами иплетями, держать двери в праздничную залу открытыми, хотя там все спали,натравливать на него леопардов, носорогов и морских слонов, будить охранников ираспространяться о его бесчинствах жрецам, хотя он грозился "заткнуть нашиглотки", и, представьте себе...
Не успела я отблагодарить Господа, благословитьВашу семью, брак и счастье, отпраздновать в душе беременность Своей подругиКлеопатры, Имхотеп стал подкупать поваров, жрецов и колдунов Ваших храмов,чтобы "приворожить, к себе, к себе, и только к себе, эту куколку, чтодосталась наглому и расхлябанному Тутанхамону («ненавижу его, его всехподхалимов и вояк с дешевыми блудницами, его Египет весь!!!»); далее...
Он стал заманивать к себе на ложеАнксу-Амо, фальшиво щебеча ей о том, что "ослеп от ее красы и влюбился добеспамятства", но маленькая персиянка раскусила его ложь в два счета, зачто...
Он наговаривал, насмехался над ней,оскорблял и чуть не довел ее до самоубийства - одним вечером мы нашли ее, растрепанной,красной и бледной, еще похудевшей от душевных мук, заплаканной, обезумевшей,готовой прыгнуть в острое ущелье водопада с пираньями! И...
На этом его низкая душа неостанавливалась: он все настойчивее просился в покои к Вашей любимой, ноНеферти его не пускала, а, оскорбленная столь грязным планом мук для подруги,Анксу-Амо расцарапала ему мечами лицо и едва не отрубила руку, как гнусномузлодею; за что она, бедняжка...
Поплатилась жизнью: совсем недавно,когда Си-О-Мон и его мама спали, а мы с несчастной девушкой-мулаткой чуткодремали у дверей в Ваши покои, Имхотеп силой увел заснувшую Анксу-Амо...
На следующее утро я нашла ее,мертвой и зверски брошенной в бассейн к гавиалам (благо, они не успели порватьее тело) - у жертвы бесстыжего придворного был бесчеловечно-глумливый укус нащеке и где-то между шеей и плечом след от удара чего-то, что дает молния (еепытали), глубокая рана в середине живота (она сопротивлялась); а когда я,заливаясь слезами над погибшей, так мучительно и незаслуженно, подругой и…
Еле приведя в чувство Вашу суженную,потребовала объяснений и высказывания мыслей по поводу случившегося у Имхотепа,ему хватило безбожия рассмеяться (мне в лицо), назвать "помешанной" иоклеветать Анксу-Амо небылицей о том, как она, "полная тупой преданностикуколки (которую я все равно заполучу), кинулась на него первая, сама ввязаласьк нему в кокетливую драку, а потом вдруг испугалась и убежала - удавилась; но...«Ты молчи об этом лучше, не то я тебе и не то приготовлю!...".
Я живу в страхе и отчаянии, зная,что стала свидетелем всех его преступлений, которые не скрою, как бы он меня незаставил о них соврать или молчать; главное... Я изо всех сил пытаюсь сохранитьВаше чадо и Вашу, самую преданную и дивную, из каких бывают, подругу; но...
Слаба, боюсь, медленно... Теряюрассудок!...
Помогите Си-О-Мону, Клеопатре, ВашейРодине!...
Заточите Имхотепа в темницу за все,что он... Еще думает совершить!... Молю Вас, возвращайтесь!!!".
Прочитав это письмо я, наскоро ощутиввставшие дыбов волосы и то, что все слова заплетаются, пропадают от шока, проглотивсухой и тяжелый ком в горле, чувствуя, как все внутри смерзлось от страха…
За мою любовь и за сына, своюстрану, как разгорается злость к Имхотепу (который подлизывался ипанибратствовал больше всех, раздражал своими причудами и выходками давно); самвцепился в руль галерки, отпихнув капитана и надломлено попросив Нефертипокинуть носовую фигуру корабля, на которую она любила устраиваться, чтобыпервой увидеть вражеские выстрелы, отразить их и первой увидеть землю...
Когда я, махом вскочив нараскаленный египетский песок в порту, сев на коня и со всего волнения пришпоривего ко дворцу, не слушая радостно-деланных восхвалений народа и стражи сжрецами; пустился стрелой во дворец, был...
Просто обездвижен увиденным: в моихпокоях, двери в которые выломала и прожгла-рассекла самоотверженная персиянка,в колыбельке кричал, зовя маму и протягивая ко мне ручки Си-О-Мон, перед нею…
Стояла, растрепанная и чутьзаплаканная, белая, как снег, Клеопатра, твердо и смело, преданно закрыв еесобою и впившись в нее ручками, отодвигая ее к окну (там, уже готова былапринять и навсегда увезти в безопасное место нашего ребеночка, отталкивающаяпсов-персов, опять лезущих в окно, мечами, все же запрыгнувшая на раму, ловкая Неферти).
А к дрожащей, но не двигающейся сместа, короне и платью, щеке моей девушки-феи, норовил притронутся Имхотеп, кней, спокойно пытавшейся облагоразумить его словами, легкой укоризной и легкимотталкиванием, с приторной ухмылкой, стеклянными и пустыми глазами, что, расплывшисьв своих черненьких подлизываниях, лжи и грезках, поди, забыл, что ее муж и отецее ребенка здесь и...
Он (то есть я), вновь обнажаю меч икинжал с плетью, окликиваю противника и готовлюсь в бой, почувствовав себя наполе гладиаторов и самураев, рыцарем свой дамы, обрадованно-взволнованно пристальновсматривавшейся в мои галаза и мягко-встревоженно умолявшей меня "неделать этого" (ее обворожительному голоску вторил другой, Сеа-Ти,сцепившей у меня руки едва не под талией и грозящейся Имхотепу "лютой смертьюи нескончаемыми муками", если тот "хоть пальцем прикоснется кКлеопатре, Си-О-Мону» или ко мне; на это...
Тот ухмыльнулся еще шире ипридвинулся к моему ангелу - доброй-красавице-журавлю ближе, обещая"роскошные дворцы, обожание и безбедную вечность с ним"; не в силахтерпеть такое, я осторожно отпихнул ногой ее землячку, все удерживавшую меня, подтолкнулслужанку, побежавшую за охранниками, палачами и жрецами, и поскочив вплотную,приготовив сражаться, дернул Имхотепа к себе, с размаху дал ему по лицу,оттолкнув от Клеопатры и...
Вновь падаю к ней в объятья, целуясына и ее, не заметив... острого, своего кинжала, четко и глубоко вонзенногомне в сердце, схваченным бандитом в одеждах придворного...
Что-то успокаивающе гладит меня пощеке (это рука Клеопатры, с молитвами плачущей надо мной, положенным вроскошный саркофаг); мне...
Спокойно, легко на душе (она, долгоупрашивая не забывать "своего папу с мамой и дом" целовала и обнималанашего сына, которого, переодетого простым крестьянским мальчиком, запеленала вбедные ткани и отдала переодетой персиянке, мягко приказав отвезти его в ту деревню,той страны, где я впервые, без возврата, улетел к облакам, взглянув на нее)...
Сын мой там, растет и крепнет,справляется с делами, пусть не такими роскошными, но не приносящими зато вязьсуеты, неплохо и не ссорится ни с персами, ни с монголами, ни с какими-нибудьеще… имхотепами; надеюсь, Бог и судьба одарит его за это верными друзьями, хорошейневестой и ребенком, как меня, вдруг...
Кто-то мягко снимает с меня маску,чувствую шипение и меткий укус кобры, поразивший чью-то нежную руку, взявшую струдом мою и тихонько положившую себе на, еще теплый, мягкий животик; что...
Медленно утихает - его прелестнаяхозяйка целует меня и тихонько кладет гладкую головку туда, куда мне всадиликинжал; снова, как странно и...
Желанно - египетская ночь осторожновновь клонила меня в сон, или вернее сказать - в волшебную дрему, в магическоммиге которой я...
Утопаю в белоснежных лучах... улыбки и кроткого взгляда, того поцелуя, тойдевушки, чей танец и пение, чье необычное для моей страны платье, вновьубаюкивают меня...
(Ведь… то все...
Ты, ты... Клеопатра, моя любовь, что нежит меня так сладостно, даже…
Сейчас, мое сердце с тобою, моя душа...)
