[X] Помощник

[MagicStudio]

Если человеку не нравится то, что и как он делает, то зачем делать это?

[Gaze]

Если не нравится то, что и как он делает, то зачем делать это?

Я же сказала -






буду стараться

исправляться)))))







А пробовать -

всегда

можно)))))






Сорри, если что))))))

[Gaze]

Египетская... ночь...

(Sea Ta...)

Осторожно вновь клонила меня в сон, или вернеесказать - в волшебную дрему, в магическом миге которой я утопаю в белоснежныхлучах...

Улыбки и кроткого взгляда той девушки, чей танец ипение, чье необычное, для моей страны, платье, вновьубаюкивают меня, однако...

Плененная персиянка - девчушкаНеферти снова окрикнула, раздраженно срывая оружием травы, казалось, именно тойстраны, из которой волшебным напевом нежной птички манила к себе моя мечта; мыпрошли еще немного, но тут...

Заботами наглого воеводы Рамзеса,осторожное прикосновение к другой стране, культуре и языку, мирку (который былчем-то похож на наш), сменилось...

Непростительным весельем для моихсолдат и моим позором: запылали крыши низеньких домов, упали причудливые беседкисо статуями, обрушились храмы и сады, затопотали кони и, точно волки, бросилисьна мою свиту собаки, охраняющие провизию, скот, ценности, перепуганных женщин,стариков и детей.

Они кричали, плакали, убегали иотчаянно сопротивлялись кучке типов из моей стражи, которой руководила бойкаяНеферти (она с удовольствием поджигала, топтала, била и ранила оружием, выражаяместь и бессильную злость, ненависть к моему народу и ко мне); я...

Не вытерпев, соскочил с колесницы ис размаху дал ей подзатыльник, забрав ее оружие, больно задев украшение на ееуборе и судорожно надев на нее наручники, проследил, чтобы ее посадили на цепь,как ошалелую собачонку и не давали еды-питья, пока та не присмиреет; а сам...

Поспешил к центральному домику,окруженному встревоженной стражей и пушками, палящими по моему флоту, служанками коням (это, скорее, дом вождя незнакомого народа).

Кликнув к себе четверку, наиболеетихих и верных, слуг, наспех вскочил вовнутрь домика, упав на колени и,отшвырнув от себя кинжал, плетку и крохотный скипетр, стал припадать кполовицам, вымаливая прощения за поступок Рамзеса, Неферти, воинов, клятвеннообещая "остаться другом и братом для этой страны" (персы, кровожаднои дико не раз налетающие на мою землю, убили во мне желание лишний раз брать вруки меч).

Вождь, которым являлся почтенныйстарик в широких убранствах, чем-то напоминающие доспехи, припадая ухом ккругленькому мужичку в плаще и смешном уборе (то, вне сомнений, был толмач), снедоумением и... каким-то снисхождением поглядывал на меня - молоденькогопарня, в аляповатых украшениях и со странным говором, только-только, словно,взошедшего на трон, одетого во вполне мужественную темную тунику воина и совсемнемужественно бьющего поклоны и целующего ему руки.

После моей пафосно-неловкой тирады отом, что "лучше скудную чечевицу есть рядом и в мире, чем вино пить наполе брани", он встал с низенького трона и, учтиво поклонившись мне,твердо изрек, что "прощает, не впервой, не держит зла на гостя, пусть инеосмотрительного, готов беречь наши мирные и добрые отношения", после, неслушая мои благодарно-восторженные толки об "теплой стране, интересныхпирамидах, красивых рабынях и удобных механизмах"...

Чинно вышел из домика,многозначительно положил перед всеми свой меч и ветку пахучего, розового цветенияс мешочком острых специй, потом принес оттуда мои принадлежности правителя иположил рядом, вернее, перемешал (тем временем, очевидно осознаваяторжественность и спасительность момента, воины и представители обеих сторонстояли без единого звука, кланяясь и меняясь вещами друг с другом); и...

Далее... будто ночь поспешно ушла,хотя еще луна празднично рисовалась облачками и прохладным ветром - все кругомвдруг принялись обнимать, целовать, угощать друг друга, освобождать пленных иперевязывать раны (и только Неферти равнодушно, поначалу, отворачивалась от,примкнувшей к ней, Анксу-Амо, милой девушки - невольницы-мулатки из той страны,очень похожей на нее убором, лицом и одеянием).

Когда уже подкрадывался рассвет,пронзительно четким силуэтом нежно-розового, огромного солнца (я такого никогдане видел), вождь гостеприимной страны устроил пир, на котором пели красивыемотивы, играли на барабанах и флейтах с продолговатыми странными арфами,колокольчиками и веерами и танцевали так необычно, что забыть невозможно,выпивали и ели много угощений, весьма приглянувшихся моему нутру; вместе стем...

Седобородые старцы сидели рядком вковрах и подушках и рассуждали о звездах, дожде, снеге, ветре, мысли, чувстве,детишки спешили обзавестись друзьями и поиграть в новые для себя игрушки подпышными ветвями деревьев, знатные дамы кокетливо стреляли глазками по моим царедворцами играли в фараон, горячась и ставя свои причудливые заколки и подвески длянарядов, усталые, сытые, охмелевшие и довольные солдаты жеманничали схихикающими служаночками, подававшими подарки и лакомства; вот и...

Мне, в минуту, когда мое смуглое и изнеможенноедолгим путем, лицо все еще заливалось краской от стыда за случившийся конфуз инепоборимое чувство сонливости, стеснительно поставила миниатюрную чашечку счаем одна из них; что-то подстрекнуло меня взглянуть на нее, вот...

Внезапно все замерло, ощутилосьснова капризное сопение издерганных холенных лентяек-лошадей на колеснице,тихая ночь и свежий ветерок, а главное - чувствую снова, как белые лучикичего-то сказочного... оживили ту девушку, от которой не спалось и неясно будто засыпалосьвсе время, с застенчивыми карими глазами раскосого взгляда, бледными и едвасмуглыми круглыми щечками, нежными, как у ребенка, приветливой улыбки, оттеняемойпушистыми ресницами, с гладкой черной головкой, теплыми руками, быстро иаккуратно забирающие объедки, не только мои, но и моих соседей - скучногообжоры Имхотепа и скромного деликатного болтуна Джосера.

Вождь, приятельским похлопыванием поплечу вернул меня в реальность, с каким-то отблеском очарованных надежд и грезсвернувшей мне голову, провожающую ее быстро-аккуратные шажки вблизраскинувшийся шатер (пир устроили за стенами деревни-крепости).

Он, с несколько осоловелымподмигиванием, гордо сообщил, что "эта девочка подобна статуе доброгожуравля-оборотня - вроде и не каждый, не всегда, не везде познает на себе ееблагодать, а украсть все хотят, хоть в подвале от всех ее прячь... Вот так,сынок Тутанхамон".

Следуя хорошему тону, я чутьулыбнулся вместе с ним, с притихлой опаской поглядывая на собственную идею,безумную и так давно взращенную с оглядкой на ее благовейную реализацию; однакособственный возраст и положение кисло дали мне по губам: "Что ты, какмальчуган, вздыхаешь без оглядки по ней одной?!... Мало ли в твоем государствекрасавиц? А тут их сколько - перстни потеряешь от головокружения... Иневольницы у тебя, у них хорошенькие, вон хоть на Анксу-Амо погляди...".

Едва успел отмахнутся от этихнашептываний, как от приставучего слепня, все не отрывая взгляд отдевушки-"феи-журавля", как... подошла та мулатка, убором почти неотличимая от моей взбалмошной малышки-персиянки, со смешком и намекомпошутившая: "Ну, если Вы назвали Великого Сына Ра своим чадом, не хотелибы тогда породниться с ним и его Могучей землей (о ней весь мир наслышан)?Опора и процветание наших народов это сулит...".

Я, медленно сползая пальцами посвоей массивной короне, чтобы закрыть горящее от стеснительности лицо и,помогут силы, умереть на месте, хотел пискнуть слугам увести ее, такуюдогадливую и смелую; но, тут вождь, осушив чашку какао, ни с того ни с сего...

Встал и, потребовав, не совсемстройно, ни голосом, ни жестом, тишины, провозгласил, казалось, на всю страну:"А что?... Молодец, Анксу-Амо, за это можешь быть любимой горничнойВеликого Сына Ра!... Действительно, как учили деды, надо в жизни уметь лишьодно - не робея, вдумчиво принимать в родные люди друзей, тогда и стены несокрушат нашей земли, и волшебные творения неба будут нас оберегать и нашихдетей с внуками!... Тутанхамон, возьми себе в жены любую из наших дочерей, этобудет честью для моей земли!..."

Окончив свою краткую речь, он сгрохотом сел и, чуть насупившись, с улыбкой, хлопнул в ладоши - передо мноювыстроилась шеренга из девушек, подталкивающих друг друга, прячущихся заширокими краями платья соседок, прикрывающихся рукавами и веерами с накидками,шепчущихся.

Пришпориваемый Имхотепом, я неуклюжевыскочил из-за стола и, под пристальным вниманием сотни глаз, направился к ним:одни подмигивали и отрешенно улыбались, другие безразлично смотрели в глаза,остальные уныло всхлипывали и сердито теребили завязку от накидок, некоторыепротягивали руки и даже игриво шевелили головками и губками; все же...

В конце этого ряда взгляд мой самостановился на той, что будто на всю жизнь околдовала меня - я с трепетомвстретился с ее глазами, просто и часто опускающимися; рядом стояла Анксу-Амо,ободряюще дергая ее за просторные покровы платья, из-за другого конца предупредительно-свирепостреляла глазами Неферти, потряхивая кулачком, любовно сжимающим ее оружие.

Моя рука непроизвольно потянулась кее, так манившей, ладошке и... далее я… боялся поверить в окружающийвзорвавшийся шквал поздравлений, пожеланий, рукоплесканий и подбадриваний - онанавсегда… приняла мою руку и… сердце!

На радостях и на память о дняхтихого и безболезненного плена мулатка оделась в платье, какое носили всеуроженки той, родной и благословленной мною, земли и достала два таких жеоружия, как у Неферти, вяло похлопывающей в ладоши и ставящей фингал орущим нанее викингам и галлам (из-за перепалки-недоразумения от моего флота осталсятолько один корабль, впечатливший мою невесту утонченностью; пришлось проситьваряжские ладьи), а моя возлюбленная приняла новое имя - Клеопатра; вновь...

Под пышные проводы и гулянье, послеобряда маленькой свадьбы-репитиции, в котором я "стал" новым вождем,а Клеопатра, в белых праздничных ленточках, подносила мне, под игры, хоровод изабавы, искусно нарядного, самого красивого и здорового, смышленого малыша деревни("нашего крохи"); я с наслаждением ступил на близкую палубу, бережноподдерживая свою принцессу под руку, с умиротворенной душой окидывая взглядоммачты и паруса, руль и рычаги, канаты, по которым гарцевала девочка-персиянка,воинственно совершающая абордажи на, плывущие рядом, мощные галерки жителейСевера; подвальные каюты, в которых мулатка старательно доваривала блюда,которые бы понравились нам обоим, ловя дух приключений, на пути к дому...

Клеопатра увлеченно с любопытствомосматривала огромные золотые статуи божеств и духов Индии, прося для своихединственных, верных подруг-служанок - Анксу-Амо, Неферти и Сеа-Ти (это быласкромная девочка-подросток - ее землячка, годами находящаяся посерединке междувышеперечисленными) модные в ту эпоху сари, радостно целуя меня в щечку, увидевбелого павлина на нашем борту, коллекцию популярных игр - шахматы, нарды, шашкии миниатюрные копии изваяний главных богов - Будды, Ганеши, Рикшны, Вишну,Ханумана; еще...

Когда мы забрели в довольно мелкиереки Азии, мои влюбленные метки разума извлекали из этого пользу - хандрившимпотным стражам приобрел винограда и персиков, воды из ручейков и озер, мятныелакомства и бархатные полотенца, приунывшим от жары наложницам мои купцыприкупили веера и кимоно с парчовыми платьями и шелковыми блузками,драгоценности, бусы, серьги, крохотные короны, зонтики и краски с холстами (наодном из них Клеопатра нарисовала тайком мой портрет), скучающим коням моислуги отловили и купили обворожительных монгольских и арабских красавиц, затупившиесятопоры и мечи с колесами смогли починить вавилонскими валиками-станками икрошечными кузнечными печами; разумеется, отдавая за это алмазы, изумруды срубинами и жемчугом; да только...

Чванливые придворные красавицы-маркизы-фрейлиныцарских дворцов и княжеских эстонских замков и диковатые друиды в лесах, сразвязными рыцарями и шутами, валетами и пажами всех королевств, графскихземель и владений какого-нибудь герцога или пана, иль барона, кряхтели ижались, запирая высоких, как пагода, сильных, как катапульта, лошадей в стойлаи крошечных осликов и почти жеребят-созданий в шахты, прятали в сундуки золотои серебро с мехами, скупо сами давились булочками, мясом и конфетами, обпиваясь вином и пивом, лишьзавистливо поглядывая самым неприличным образом на наших служанок (за чтополучали пощечины едва не оружием от разудалой крошки-персиянки), обсуждаякости и латы остолбеневших моих телохранителей, хихикая, улюлюкая и тыкаяпальцами в мою ненаглядную (за это я рассердился и, забрав у них все дары, зарексяприплывать к их берегам, даже если они будут драться между собой и приползут зазащитой, суя мешки со златом); караван наших кораблей, поплыл в другую сторону,скрипя от...

Неимоверного мороза, свирепого ветраи льдов (вертлявой Неферти опять прибавилось развлечения - пробиватьобледенелые и засыпанные снегом участки, растапливать их оружием, смахиваясамоотверженно рукой осадки): медленно, но решительно, вереница кораблейогибала острова и земли, скрытые за слоями льда, отбиваясь веслами гребцов от огромныхптиц, что, сигналя и надрывая глотку в попытке привлечь своих соплеменников,пыхтели от усилия и душных шуб, изумленно встречаемые глазами сотни усатых иупитанных животных, забавно проползавших едва не в теплые каюты за подпиткой(и, счастливая их присутствием, моя богиня Египта щедро черпала им рыбы изказана и котла, бросая и осторожно гладя по плотной макушке, не отталкивая моихобъятий, пока они пышными усиками щекотали ее пальчики); и, наконец,после...

Зачем-то проделанного, невероятногокрюка вдоль земель, где зверьки откладывают яйца, а деток носят в сумке,растения не цветут, а колются, сердясь на дождь; в которых дым от огня изгоняетболезни и приносит почет, девушки не мирно варят еду и плетут ребенку одеяла, абегают с луком и топором за оленем или врагом, вожди кажутся великанами из-замассивного убора с перьями суровой птицы; где боги - как люди, даже имеют свойодин храм и город, что оберегается заоблачной горой, бравые воины одногопоселения раскормили его границы почти на весь мир, в разгар дня все спят, а вразгар ночи - все танцуют, поют и гуляют, веселясь над человеком, убегающим отбыка; мы оказались...

На самой красивой земле на всемсвете, в высоких травах которой притаился косматый грозный лев, закат которогорасплылся в алом тумане, летящем вдаль точно розовые, грациозные стаи фламинго,в густых занавесах лиан и огромных цветов закрались ослепительные звездочкиглубин (алмазы), дорога не скучна из-за порхающих ветров дюн и теней оазисов,лабиринтов пирамид - корабли долгожданно остановились в порту Египта!

Не помня себя от неги, я мигом велелгонцам разнести по всей стране бесплатное приглашение всех желающих насвадебный пир - за месяцы возвращения на Родину невероятно устал и истомилсяпо... волшебному мигу, в котором моя жизнь, душа, судьба, этот сон, чудо,сказка наяву, навек соединятся с Клеопатрой, что, по-детски беспечно рисующейтростью на песке слова песни-прибаутки и, напевая их, смеялась вместе с неразлучносопровождавшей ее троицей - соотечественницы, мулатки и персиянки...

Которая по привычке надула своиполные щечки - она только что огрела кулаками плюнувшего в нее варяга,пришвартовала лично наш, египетский, корабль, помогла выгрузить приобретенныедары Вселенной во дворец; а теперь... на нее еще ложится пир, на котором надобыло каждого накормить досыта, напоить до отвала, развлечь до засыпания, неопозориться не перед каким слоем населения, гостями и послами, провести обрядвенчания и самого пира по полной, приготовить каждому подарок и...

Нарядить невесту, за что девчушка,после моего помаячившего шутливо-журящего кулака, принялась без разговоров (ая, тем временем, заперся в самых лучших покоях, где планировал ярко и учтивовстретить это чудо всех своих жизней -прибрать, поставить столы и подушки для гостей, вместе с пыхтящим хиленькимИмхотепом придвинуть выточенные из редкого бамбука, под стиль моего трона,массивные и высокие стулья для меня и моей половинки, расстелить ковры,расставить вазы и статуи, рассыпать яства и сокровища, расписать стенырисунками и иероглифами, заплатить поварам и музыкантам с танцовщицам; с охотой…

Промучился, чтобы запрячь в моюколесницу-талисман белого льва, вальяжно дремавшего до этого в своей комнатке,незаметно подложить под дверь покоев Клеопатры корону, в которую вложили всестарание и мои пожелания лучшие мастера - она будет всегда блистатьсвоеобразной огромной птицей, которую постарались отлить как бы и под манер еестраны, и под стиль моей, из чистого золота максимально удобной и легкой,раскинувшей свои крылья, слепящей всех единственным глазом, подобным Оку Ра,вырезанным из тончайшего перла Нила и украшенного крупными иероглифами белогосеребра, что навсегда сохранит ее чудное имя - "Клеопатра"...).

Мой подарок очень понравился ей (я,замешкавшись на секунду, заметил в щелку, как она благодарно-кротко аккуратнопримерила корону, отчего... стала еще прекраснее, и диковинной прической,напоминавшей мне не то тонкие ушки белого медвежонка, не то гроздья сладкоговинограда, не то пленительные ленточки шелка, и волшебными красотою глазами,чуть наспех подведенными Неферти, и праздничным платьем, состоящем издлинной-длинной широкой, нежно-солнечной юбки, маленькой светло-кремовойрубашки с широкими рукавами, завязывающейся на бантик, украшенный драгоценнойбулавкой в форме крохотного сапфирового дракончика, один кончик бледно-бежевойленточки от которого доходил едва не до середины юбки, соприкасающейся срубашкой где-то сразу под ее сердечком); Сеа-Ти и Анксу-Амо…

Услужливо помогали ей разбирать нашебрачное ложе, которое осыпали лепестками магнолии, розы и сакуры, ставить рядомс ним свечи и жердочку с ручным соловьем, проводить каналы к маленькомуфонтанчику внутри их, в котором поселили мирных крох-рыбок и черепашек слягушками всех цветов радуги, раскрасить стены в спокойные, усыпляющие иманящие к чему-то, необычному и таинственному, тона, расставить немелкие фигурыРа, Баст и богини луны, угощение и все надаренное гостями-соседями, открываяокна, двери в сад и...

Они торжественно понесли кончикшлейфа фаты Клеопатры, под звук заморских фанфар и нашего факира с флейтой,неспешно вышедшую в залу, где вовсю пировали, восхваляли, угощали и дарилиразные сувениры краснокожие дети, каким-то образом попавшие к нам еще тогда напалубу, темные, с молочной белизны, зубами, жители близких джунглей,протягивающие обезьянку с бананом и кокосы с ананасами, персы и карфагеняне сгреками кланялись и ритуально выливали впереди новобрачной арфы с свежевыжатымсоком граната, винограда и апельсина, желтолицые миловидные девочки кружилисьвокруг нее, звеня в колокольчики и неся зеркала, в которые, польщенная такимвниманием, Клеопатра с любопытством и замиранием сердечка заглядывала, встречаясвою улыбку и задершийся от кротости, взгляд; я...

Никогда не забуду, как ласково менявстретили его белоснежные, теплые лучики, когда, в сопровождении халифа,султана и шаха, несущих на руках (соответственно) флаг, знамена, символы Египта(луна, солнце с четырьмя лучиками и, объединяющая их, семиугольная звезда),статуэтки Баст, Нут и Осириса, выехал на колеснице с впряженным львом навстречуей, с вниманием остановившейся на середине пути к столу, казалось, вот-вотдолжному проломиться от вкусностей; от…

Волнения царственная осанка мояслабела, а руки, скрещенные в должной позе и с усилием удерживающие разомстатуэтку Ра, плеть и скипетр, поводья от колесницы, дрожали; турки и сыныстраны шаха тотчас упали ниц перед... нами, израильтяне предложили мне манну,моей единственной - воду, не поленившиеся проломиться на дармовый чужой кусок,викинги и галлы составляли хор и оркестр, фальшививший в песнях, но умелоотбивающий такт о свои щиты, мечи и шлемы, когда эта процессия немногостихла...

Неферти, в качестве очищения отнаказания тоже должная принять участие в нашей свадьбе, привела под руку жрецаиз храма Солнца и восточного старца (то ли ламу, то ли провидца и целителя),поклонившись им и, следя за соблюдением тишины, помогая провести им обряднашего венчания...

Как сейчас помню - я тогда первыйсказал "да" и поклялся всей Земле, небу и богам, своей душой, жизнью,здоровьем, всеми силами честью и званием, землями и всеми сокровищами"фараона", своей молодостью и красотой (если она у меня была) быть сосвоей бесценной Клеопатрой до конца дней, любить и беречь ее одну, все делатьдля того, чтобы она была жива, здорова, радостна, как можно дольше красива,молода и счастлива; и тут...

Я больше не мог ничего говорить -она тоже ответила "да" и горячо открылась всему миру о том, как она"благодарна своей земле, родным, вождю, всем друзьям и помощникам, которыхподарил" ей "самый добрый и заботливый, ласковый юноша" (уж не яли?) и что она "присягает быть верной женой, хорошей мамой и надежнымдругом до конца своих лет на этом свете!", мы...

Скрепили наш, вечно благой, союзобменом кольцами и поклоном перед жрецом, старцем и стоящей между нимиперсиянкой, с усилием обводившей наши склоненные головы священным, кротким иживым, голубем; далее...

Она с облегчением выпустила его внашу сторону, а тот с уютом задремал на мгновение на ладошке моей,возлюбленной, жены (какой дивный, светлый знак - при этом белоснежныминиточками вновь что-то затуманивает мне взор); но...

Пришлось встрепенуться: Неферти тихопроводила до дверей освященных лиц, пропищала, хватаясь за оружие, свою подушкуи кубок: "Начинайся… Пир!!!" а, спустя секунду, - когда глоткивикингов взяли выше ноты, а легкий топот танцовщиц заполнил залу, -"Горько!".

Гости с уважением привстали со своихмест, некоторые легонько кланялись и расплескивали напитки, еще чаще, активнееподнимая кубки, выкрикивая, по иерархии, поздравления, пожелания, тосты,свадебные песни, куплеты и шутки; мне же было...

Не до них - прямо перед моимиглазами развернулось крохотное, хрупкое зеркало сказки, в реальностиокутывающее меня взглядом Клеопатры, скромно чуть присевшей в легком поклонепередо мной.

"Ну-ну, моя прелесть… - сосмущением поднял я ее, - втайне от всех... и для всех ты теперь не пленница, ая - больше не фараон, мы - женаты!... Не робей, все будет хорошо!...".

И... восторженно заорала, оглушаяконтингент Севера, персиянка, нечаянно ударила кубком соседку мулатка, бравогромыхнули мечами спартанцы, карфагенцы, римляне, викинги, индейцы, монголы,мои воины... а я... не слышал их, с робостью и упоением, целуя свою, насовсем,блаженственно подаренную мне, мечту; тем временем...

Пир шумел своим чередом - напившиесявикинги и галлы с троянцами, принимались махать щитами и мечами на... ручныхкрокодилов нашего дворцового бассейна, на которых они надели свои колючие,устрашающие шлемы и маски, приблудившиеся румынские скоморохи и цыганенезаметно обворовывали засыпающих от переедания и зрелищ, быстрососкучивающихся от выполненного долга, гостей (однако бдительная Неферти,гонялась с криками и галасом за ними по всем покоям), персы и…

Турки с арабами и свитой халифаприставали к Анску-Амо, мирно беседующую с японками, тайландцами, китаянками обсотрудничестве, Сеа-Ти, с несколькими другими девочками, немного вздыхала надгрязной посудой; а я...

Дремал едва не на плечике уКлеопатры, задумчиво гладящей холеных дворцовых пантер, щенков и змей; потом...она пожелала всем "спокойной ночи" и, прошептав, тихонько подошедшимсвоим, трем подружкам просьбу "никого не впускать к нам в покои",осторожно встала из-за стола, чтобы меня не разбудить...

Но... меня давно покинуло и малейшеедуновение сна, обрадованный, я догнал ее и застал, старательно украшающую иподающую угощения, в изумительной комнате, о наличии которой даже неподозревал, чуть устало снимающую корону, ароматные сабо, расплетающую темные,длинные, шелковистые волосы, негаданно...

Я, наспех, с трудом соображая,поиграв с ней, специально блефуя и сдаваясь по возможности, в индийскиешахматы, карты и в фараона, поразгадывав заграничные головоломки, попридумывавпарочку знаменитых веселых забав и розыгрышей с конкурсами, покормив вместе сней наших тщедушных гавиалов из пруда, почистив моего почти не отдохнувшегоконя, напоив кроху-галаго, которого для нас в подарок выловила в джунгляхСеа-Ти; с удивлением открыв для себя свой портрет, изображавший меня в,традиционный для моей страны, профиль на колеснице, окруженного верными слугамии пирамидами, и...

Не жалея умения, нарисовав ее, сличиком опущенным к спустившемуся журавлю, у раскинутых ветвей дерева,низенького дома ее земли, в розовых лепестках и восходе, получив за это поцелуйв голову, с которой незаметно была снята тяжелая корона; покатавшись на лошадяхи лодке, на колеснице и просто погуляв по низким ступенькам бассейна и вхрамах, в саду, перекусив иностранным шоколадом, «мороженным» и запив кофе,я...

Позволил себе, наконец, расслабитьсяна низкой, но широкой и старательно убранной кровати, не говоря ни слова,слушая рассказы Клеопатры о волшебной черепахе, садах и детишках ее страны, ихпесни и шутки, все больше и больше утопая в ее глазах; и...

Больше не контролируя себя, бросилсяк ней в объятья, скинув с себя все облачение до туники-набедренной повязки, недав ей опомниться и чуть аккуратно порвав ей платье, лаская и целуя еероскошные глаза, волосы, руки, щечки, губы, шею, плечи; и...

От сумасшедшего этого урагана, накрывшегонас с головой и лишившего меня последней напрочь, у меня текла тушь отвнутреннего жара, истомы, улетучивался рассудок и... слез счастья - спустя, какмне показалось, миг, я и, божественно очаровательная, моя Клеопатра,почувствовали, как, где-то прямо в сердце, вне его и под ним расцвел бесценный,самый чудесный и желанный, крошечный цветочек жизни (у нас будет малыш)!

Эта, счастливо трепещущая светлыми,белоснежными перышками, где-то надземлей, далеко, быть может, даже и не на этом свете, спасительно-живительнаявесть... вовсе свела меня с ума, и, словно желая не покидать и, в то же время,расстаться с ее точно сказочным ручейком будто сна, и я снова и снова, вновьзамирал от сладостного оцепенения от наших взглядов, слов без малейшего звука,объятий ласки, нежности, счастья, поцелуев...

Меня нехотя подняли с подушекотборные ругательства малой персиянки, визжащей и швыряющей в одно окно дорогиевазы с подушками, помахивающей оружием во все стороны, от которых...

Мои руки торопливо закрыли ушки, ещезабывшейся сном, Клеопатре и нашему крохе, сладко еще дремлющему в ее стройном,мягком и умиляющем теплотой животике; поцеловал их тихонько, укрыл одеялом изадвинул занавесом окно (только занимался рассвет), быстро оделся, отвчерашнего туго вмиг соображая, где все мои принадлежности сложены и спрятаны,что было, а что - сейчас, наскоро приготовил им угощение (к нему мы так и почтине притронулись, хотя все было свежим и вкусным) наглухо закрыл дверь к ним впокои и...

От ошарашенности схватился за меч иза, приличных размеров и ударов, плетку - Неферти все скакала по зале, тормошаперевыпивших галлов и викингов с воинами Итаки, слуг, послов, гонцов, воинов,неушедших гостей, подхватывая, как игрушки, увесистые барабаны и алебарды,поочередно все метая это в ближайшее окно, неся при этом разгорячено горячкуполоумной об "свиньях-предателях зажиревших от грязи неблагодарности,откушавших с Вашего счастья, неги и гостеприимства, а теперь издевающихся исобирающихся похитить это и надругаться над ним!... Не туда приплыли,идиоты!... Катитесь, придурки, отсюда!!... Вот я вам!!!..."

Я, давясь холодным потом и головнойболью, бросился к тому же окну (вчера я пил только питательный нектар обществасвоей, точно неземной, феи - жены и мамы моего ребеночка; это все корона,которую не снять - ее носили до меня тысячи и миллионы фараонов).

В двери дворца отвратительно билтаран, по стенам, полам, потолкам, точно жадные пауки, вламываясь в комнаты исбивая с толку слуг и солдат, лезли.. персы!

Те самые "старые добрые приятели",которые, несмотря на мою юность, уже раз десять, наверное, получали от когтейльва-хранителя моей страны и власти серьезные, до сих пор саднящие порезы; чтос…

Бахвальством отдавали мне кандалы,веревки и мешки с самыми маленькими и тонкими девочками в рабыни, уверяя, чтоиз них выйдут отличные "лошадки", любовницы, певицы-танцовщицы иливоины (шкодная кроха-персиянка последний факт мне, конечно, доказала громко, сразмахом, жестко и нежданно-смачно, с первого дня неволи), ведь это...

Они, персы, вчера, наливали мнесвоего кваса и кумыса с водкой "за мое здоровье и долголетие с красотой,верностью моей невесты"; угощаясь, пожалуй, наглее и бестактнее остальных,даже мои глуповатые советники с вояками и придворными магами, отъявленныепьяницы и пустомели - галлы с викингами, с индусами, по сравнению с ними былиинтересными и...

Целомудренными, молчаливыми и умнымисобеседниками - султан стыдливо ронял рюмку на пустую тарелку, а шах с халифом,заикаясь и мрачно бледнея вместо сока просили себе воды, слушая как"любезные и славные соседи" - персы... абстракционно тянули илимычали свои неприличные песенки, тосты, комплименты служанкам и артисткам; атеперь...

Они где-то безвозвратно и глупо,неосторожно, потеряли остатки и капли своей совести, политической иэкономико-культурной корректности, чем... разбудили дремавший до этого глазСета, поднявшего свою армию мумий, засушливых ветров и чудовищ, я просто...

Хочу примкнуть к этой славной армии,поддержать честь моего ребенка, Клеопатры, Египта и не ударить лицом в грязьперед соседями и партнерами, друзьями и солдатами, слугами и послами, потомукратко произношу напутствие враз выстроившейся, обозленной столь ранним ивынужденным пробуждением, армии из викингов, вьетнамских самураев, темнокожих икраснокожих добровольцев, неизменно возглавляемой Неферти, приготовившей оружиек бою, сам настроился на суровую битву, хотел повернуться к наглым персидскиммаскоподобным, кривым физиономиям; в тот миг...

Из потайной двери в покои, где язакрыл свою любимую, выбежала... она, скромно, но пленительно-изящно одетая в новоеплатье, корону, с благодарно-незаменимой радостью и легкой тревогой,готовностью повсюду идти за мною, подошедшая ко мне, целуя в щечку и, вместе смоей рукой, незаметно гладящая нашего малыша.

"Клеопатра, душа моя!...» -прошептал я ей, вернувшись в те покои и вновь закрыв туда двери, не обращаявнимания на то, что остатки речи и воспитательной работы по спонтаннойподготовке новоиспеченных воинов и начало битвы взяла на себя ловкая персиянка.

«Мне придется ненадолго уехать,чтобы не дать одним, не очень хорошим людям, разлучить меня с тобою и нашимребеночком!... - продолжал я, вытирая ей слезинки и осторожно гладя животик, -Не плачь, прелесть моя, молю; не скучай по мне, с тобою будут Сеа-Ти, Анксу-Амои еще много хороших, работящих девочек и девушек, а еще - много воинов исоветников, которым я могу приказать взять управление Египтом на себя...Главное - храни себя и нашего маленького, будущего фараончика (иликрасавицу-клеопатрочку); я вернусь!...

Мое сердце, сжимающееся от боли инежелания покидать ее ни на секунду, умолкло - слуха коснулся цокот копыт,проносящийся внизу (к счастью, эти покои находились на самом нижнем этаже моегодворца) и я свесился чтобы увидеть, кто это.

Там, внизу, в клубах пыли... как размимо пролетали на кулане и английском скакуне мулатка, орудующая обеимиоружиями и землячка Клеопатры, запускающая в орду персов камнями и топчущая ихкопытами кулана (слава Богу!)

Я, чуть не в полете, выволок их вокно за пояса платьев и очень строго попросил не оставлять мою"жемчужинку" одну и не давать ей болеть, страдать или скучать; затем,краем уха, сквозь плотные контуры короны, слыша бой, грозивший перерасти в целый переворот, с тоскойкрепко поцеловал Клеопатру, погладил нашего, еще подрастающего в ее животике,ребенка, погрозил в тоне полушутки, подбежавшим к ней, служанкам и, накрепко,на замок и засов, закрыл все двери и окна, ведущие к тем покоям (кроме одного,чуть приоткрытого, самого высокого окна и потаенной двери), ключи спрятавглубоко и надежно в пазуху своего костюма; опрометью...

Выскочил в бой к персам, обнаживкинжал и меч, изловчившись, ударяя по их подлым глазам и плеткой, легонько душаих массивной золотой цепью от пояса своего облаченья, несколько дней и ночейпробираясь по колючим пустыням Персии ко дворцу их владыки, перекусывая однойлепешкой с ячменем, греясь костром и одними воспоминаниями о доме, Клеопатре инашей крошке, без особого интереса переговариваясь с телохранителями, воеводамии с девчушкой-персиянкой, караулящей нас почти сутками; сражаясь…

Плечом к плечу с могучим греческимтитаном Ахиллесом, с великим батором из Монголии Уланом, бесстрашным темным,как ночь, вождем Мимбавме и гордым краснокожим Таугро-Храбрым-Глазом, сбесшабашными галлами Астельниксом и Авенриксом, неприхотливыми викингамиОлафром, Ордигом и "братьями Тора", с маленькой, но юркой, точнолиса, Неферти, от экстаза драки задевающей и наших воинов, кричащим вдогонкуубегающим персам разную непристойную ругню; потом еще...

Надо было нам достучаться доперсидского владыки, с унизительным воем о признании его силы и победе"нашего общего мира" (хотя мои войска смели его отряды, как утреннийтуман - росинки), ночуя под окнами его висячих садов и гротов (дворца),развлекая друг друга ностальгическими песнями о родных землях (я - мечтами онашем ребеночке и о своей возлюбленной); в конце концов...

Персы, под страхом казни (таков былнаш совместный с их правителем приказ), поклялись, в который раз, не нападатьна Египет и не вывозить оттуда для контрабандитско-спекулятивных целей дурман,сокровища, оружие, животных, детей, воинов и наложниц; и, погостив длязакрепления мира у правителя несколько неделей, хотя ничего интересного, новогоили аппетитного из "достопримечательностей" для себя не открыл, я...

Я, я... едва не потерял сознание отсчастья, вернувшись домой, во дворец, бросив наспех оружие и наскоро перекусив,увидев Клеопатру (как в тот мистически-сказочный миг, когда впервые увидел икогда брал ее руку на нашей свадьбе) - она...

Она, по-детски робко поцеловав меняв щечку, придвигала осторожно, склонив прелестную головку в короне, ко мне... чудного,немного смуглого младенца с чуть раскосыми глазками, завернутого в ткань снашивками символов моей власти и рисунков из легенд ее народа!

"Это наш сын! - тихонькосказала она, чуть потряхивая короной (от этого в покоях раздавались мягкиезвуки колыбельной потому, что мастера догадались припаять к ней крошечныебубенцы и колокольчики с подвесками на восточный мотив).

"Твой… Сын! - продолжала она,ласково покачивая заснувшего кроху и нежно проводя пальчиком по его щечке,целуя в лобик, - Сеа-Ти и Анксу-Амо не дадут мне соврать, что порою Рамзес илиДжосер с Имхотепом не раз предлагали мне "побыть с ними наедине",когда я еще носила этот крошечный месяцок в себе; но я и не глядела на нихвсех, ведь… ждала только тебя, ты...

Так удачно вернулся, родной мой -мои подружки уже устали отводить от меня твоих воинов с царедворцами и жрецами,когда он… впервые открыл глазки и...

Сказал "Папа"; но любимый,прошу... Не сердись на них - посмотри, какую красотулю подарил намБоженька!...".

Мне и не приходило в голову накого-то сердиться, вернее, вообще ничего туда не приходило: как в первый раз, ярастаял в поцелуях, которыми осыпал своего крошечного сына("Си-О-Мона", как назвала его Клеопатра, - какое красивое инасыщенное имя...), его маму и даже...

Застывшую от шока Неферти,прибежавшую, чтобы поставить меня в известность о приготовленном пире в"честь мира с персами"; для...

Нас же с Клеопатрой весь Египетобернулся в одну волшебную, драгоценную крошечную пирамидку... детства: мулаткаи персиянка вырезали нам из тростника и бамбука кроватку для Си-О-Мона,несколько азиаток пожертвовали магнолиями и сакурой с бонсаи, чтобы выводить идать освоиться в нашем климате бабочкам-шелкопрядам, из ворсинок коконовкоторых они соткали простынки и одеяльца с балдахином; а…

Алкоголиков-викингов я мягко засадилза, более полезную и интересную, чем гулянки-мордобой, работу - они принялисьвыковывать для нашего ребенка игрушки, дощечки с азбукой, сказками с картинкамии счеты, маленькую лошадку и саблю, малюсенькую корону, почти как у меня; апотом все это раскрашивали и обводили для четкости чернилами...

Я все реже и реже садился на трон,понимая, что мои сын и девушка нуждаются во мне больше, чем весь Египет спровинциями и союзниками, а читал манускрипты о том, как пробовать статьпримерным отцом, не бояться частого детского плача по ночам и быть терпимее кмладенческим шалостям (хотя Си-О-Мон рос, к нашему счастью, здоровым, спокойными красивым); учил…

Сына ходить и говорить, знакомилпотихоньку со жрецами покоев-храмов Ра, Осириса, Баст, с воинами и слугами,показывал наши окрестности, катал на муле и игрушечной колеснице, что выплавилигаллы, давал ему проиграться со своим скипетром, плеткой и короной (в которуюон пока, такой смышленый и смешной, милый, просторно помещался весь, как вмаленький домик), поил его соками и загорал с ним на свежем воздухе балконадворца, в шутку тренировал его ездить верхом, плавать и драться (садя к себе наколени, поднимая на руках животиком книзу или легонько тыкая в его ладошкипальцем).

Клеопатра, тихо улыбаясь этому,сидела рядом, качала колыбельку, наряжала, давала ему потрогать цветы и фигуркиживотных, рисовала с ним картинки и аккуратно играла, подбрассывая на ручкахили позволяя баловаться со своим дивным платьем, купала его в нашем бассейне смалышами гавиала, моржатами и детенышами коалы и панды…

Она пела и наигрывала на азиатскойпродолговатой "арфе" колыбельную, рассказывала о наших народах ицветах с добрыми феями-журавлями, тихонько щекотала и похлопывала нашегоребеночка, кормила его (иногда, как неокрепшая девочка, стесняясь моегоприсутствия и прося выйти в моменты кормления; а я не выходил, мысленно жалея,что не поддерживал ее во время родов, усмиряя амбициозных дружков-персов и не…мог совладать со своими чувствами…)...

Мы с наслаждением играли вместе снашим крохой, баловали наше дитя совместным времяпрепровождением с персиянкой,обожающей не только оружием махать, но и с малышами посидеть (может, чем-то егопортили этим), воспитывали, мягко указывая на лежибок-викингов и пустенькихпридворных девчушек, аккуратно объясняя ребенку, что так "нехорошо"поступать, гуляли вместе...

Читали ему вслух дощечки со сказкамии шутками, вспоминая все, что могли из того, что нам в детстве прадедырассказывали, контролировали его игру с дворцовыми собаками, ящерками ипопугаями, водили посмотреть на живого ската, моржа и льва, выходили вечеромвсе поглядеть на заходящее солнце и звезды, а потом - на...

Море, поддетое дымкой рассвета, дюныи пирамиды, храмы и джунгли, катали его на верблюде и коляске с впряженнойзеброй, варяжской ладье далеко за пределы Египта и водили к вождям всех техстран, чтобы наш Си-О-Мон оценил красоту и незаменимость родного края, увидел ипочувствовал все то, что видели и чему удивлялись мы сами, незаметно, иногда...целующиеся при нем; да вот...

Вновь пьяницы-варяги стали дергатьменя привезти им на "всем флоте бочки и саркофаги, чаны и кувшины с амфорами,наполненные винами, водкой и медами", суля за это "лучшие отрядывоинов и мудрейших друидов с красными девицами", не догадываясь своимипропитыми мозгами, что я... уже давно не продаюсь и не куплюсь на такиепустяки, впервые задрожав сердцем перед прекрасной Клеопатрой, вернувшись снегой в родной, великолепный дворец после страшной и яростной битвы с персами иувидев своего единственного, самого лучшего на свете (каки его мама), ребенка! Увы...

Законы дипломатии, Неферти, кроющаявесь Север за его воинов, в бою наставивших ей синяки, и, как ни в чем небывало, рвущаяся в бой, рогатые испитые лица вождей викингов и галлов, которымпротивостоять не так легко, как персам, с писком отчаяния, в очередной разгрубо вырвали меня из дома, покоев сына и объятий любимой - пришлось плыть,чтобы оставаться с ними не-врагами...

Вот только... клянусь, если бы язнал, какого врага я оставил во дворце без наказания за его жуткие,непростительные преступления, я бы плюнул в пустой черпак скандинавов и накрыльях ветра умчался бы домой, к Си-О-Мону и Клеопатре, Аксун-Амо и Сеа-Ти,что...

В один миг, пока я носился по горами морям приледовитых земель, проповедуя Заветы, Заповеди и просто пользубезалкогольного образа жизни, незаметно... послали мне голубя с веточкой сакуры,баобаба и кипариса, с письмом, исполненным переживаний:

"Великий Сын Ра, Тутанхамон!Если возможно, возвращайтесь поскорее!

Персы, хоть им бамбук на головепропалывай, опять начинают косыми взглядами смотреть в сторону Вашего дворца (аНеферти - наш лучший воин, наши войска не смогут эффективно отбить их без нее).

В этом месяце задержались странныехолода днем и засуха ночью, что омрачают наши поля с рисом, пшеницей и просо.

Из-за этого и ввиду торговых идворцовых, пропагандистских интриг турков, султана и халифата, в Египте вдругучастились преступления и бедность с голодом (а судьи и советники с жрицамилегко подкупаются мешочком золота,обещанием молодой, красивой рабыни, табака, дурмана или сладкого кушанья).

Но... Поверьте, самое ужасное закралосьу Вас во дворце: я, Ваш преданный друг и помощница - невольница Сеа-Ти, лично,вот уже несколько месяцев, отвечаю перед Вами и небом (если вру - чтоб у меняноги отнялись навек!); как...

Ваш помощник и раб, Имхотеп, самымвозмутительным образом, помня о Вашем здравии и благополучии (о, умоляю,постарайтесь не терять их после прочтения и вернуться, поскорее!)...

Видя на руках у, Моей несравненнойподруги и хозяйки, Вашей супруги и матери Вашего сына, Клеопатры, БлагостногоВнука Ра - Си-О-Мона, продолжает...

Домогаться ее любви - еще три годаназад (может, уж - больше), увидев Вас на свадебном пиру с невестой, я заметилаего, полный яда зависти взгляд, зеленое от досады лицо, уста, бормочущиеругательства и проклятья, ведь Имхотеп до сих пор не пользовалсяблагосклонностью ни у одной рабыни, ни у жрицы, ни у придворной танцовщицы; ещекогда я…

Готовила для Вас и Вашей почтеннойжены, брачное ложе, он стал рьяно приставать ко мне с комплиментами, улещаниямии предложениями, с расспросами ("Откуда эта куколка?", "Как еезовут?", "Каким колдовством можно сделать, чтобы она навсегдаполюбила только меня?"); благо - Неферти огненными, сверкающими мечами егопрогнала, но...

Он не желал угомониться и намприходилось в ту же ночь сидеть у дверей Ваших покоев, отгонять мечами иплетями, держать двери в праздничную залу открытыми, хотя там все спали,натравливать на него леопардов, носорогов и морских слонов, будить охранников ираспространяться о его бесчинствах жрецам, хотя он грозился "заткнуть нашиглотки", и, представьте себе...

Не успела я отблагодарить Господа, благословитьВашу семью, брак и счастье, отпраздновать в душе беременность Своей подругиКлеопатры, Имхотеп стал подкупать поваров, жрецов и колдунов Ваших храмов,чтобы "приворожить, к себе, к себе, и только к себе, эту куколку, чтодосталась наглому и расхлябанному Тутанхамону («ненавижу его, его всехподхалимов и вояк с дешевыми блудницами, его Египет весь!!!»); далее...

Он стал заманивать к себе на ложеАнксу-Амо, фальшиво щебеча ей о том, что "ослеп от ее красы и влюбился добеспамятства", но маленькая персиянка раскусила его ложь в два счета, зачто...

Он наговаривал, насмехался над ней,оскорблял и чуть не довел ее до самоубийства - одним вечером мы нашли ее, растрепанной,красной и бледной, еще похудевшей от душевных мук, заплаканной, обезумевшей,готовой прыгнуть в острое ущелье водопада с пираньями! И...

На этом его низкая душа неостанавливалась: он все настойчивее просился в покои к Вашей любимой, ноНеферти его не пускала, а, оскорбленная столь грязным планом мук для подруги,Анксу-Амо расцарапала ему мечами лицо и едва не отрубила руку, как гнусномузлодею; за что она, бедняжка...

Поплатилась жизнью: совсем недавно,когда Си-О-Мон и его мама спали, а мы с несчастной девушкой-мулаткой чуткодремали у дверей в Ваши покои, Имхотеп силой увел заснувшую Анксу-Амо...

На следующее утро я нашла ее,мертвой и зверски брошенной в бассейн к гавиалам (благо, они не успели порватьее тело) - у жертвы бесстыжего придворного был бесчеловечно-глумливый укус нащеке и где-то между шеей и плечом след от удара чего-то, что дает молния (еепытали), глубокая рана в середине живота (она сопротивлялась); а когда я,заливаясь слезами над погибшей, так мучительно и незаслуженно, подругой и…

Еле приведя в чувство Вашу суженную,потребовала объяснений и высказывания мыслей по поводу случившегося у Имхотепа,ему хватило безбожия рассмеяться (мне в лицо), назвать "помешанной" иоклеветать Анксу-Амо небылицей о том, как она, "полная тупой преданностикуколки (которую я все равно заполучу), кинулась на него первая, сама ввязаласьк нему в кокетливую драку, а потом вдруг испугалась и убежала - удавилась; но...«Ты молчи об этом лучше, не то я тебе и не то приготовлю!...".

Я живу в страхе и отчаянии, зная,что стала свидетелем всех его преступлений, которые не скрою, как бы он меня незаставил о них соврать или молчать; главное... Я изо всех сил пытаюсь сохранитьВаше чадо и Вашу, самую преданную и дивную, из каких бывают, подругу; но...

Слаба, боюсь, медленно... Теряюрассудок!...

Помогите Си-О-Мону, Клеопатре, ВашейРодине!...

Заточите Имхотепа в темницу за все,что он... Еще думает совершить!... Молю Вас, возвращайтесь!!!".

Прочитав это письмо я, наскоро ощутиввставшие дыбов волосы и то, что все слова заплетаются, пропадают от шока, проглотивсухой и тяжелый ком в горле, чувствуя, как все внутри смерзлось от страха…

За мою любовь и за сына, своюстрану, как разгорается злость к Имхотепу (который подлизывался ипанибратствовал больше всех, раздражал своими причудами и выходками давно); самвцепился в руль галерки, отпихнув капитана и надломлено попросив Нефертипокинуть носовую фигуру корабля, на которую она любила устраиваться, чтобыпервой увидеть вражеские выстрелы, отразить их и первой увидеть землю...

Когда я, махом вскочив нараскаленный египетский песок в порту, сев на коня и со всего волнения пришпоривего ко дворцу, не слушая радостно-деланных восхвалений народа и стражи сжрецами; пустился стрелой во дворец, был...

Просто обездвижен увиденным: в моихпокоях, двери в которые выломала и прожгла-рассекла самоотверженная персиянка,в колыбельке кричал, зовя маму и протягивая ко мне ручки Си-О-Мон, перед нею…

Стояла, растрепанная и чутьзаплаканная, белая, как снег, Клеопатра, твердо и смело, преданно закрыв еесобою и впившись в нее ручками, отодвигая ее к окну (там, уже готова былапринять и навсегда увезти в безопасное место нашего ребеночка, отталкивающаяпсов-персов, опять лезущих в окно, мечами, все же запрыгнувшая на раму, ловкая Неферти).

А к дрожащей, но не двигающейся сместа, короне и платью, щеке моей девушки-феи, норовил притронутся Имхотеп, кней, спокойно пытавшейся облагоразумить его словами, легкой укоризной и легкимотталкиванием, с приторной ухмылкой, стеклянными и пустыми глазами, что, расплывшисьв своих черненьких подлизываниях, лжи и грезках, поди, забыл, что ее муж и отецее ребенка здесь и...

Он (то есть я), вновь обнажаю меч икинжал с плетью, окликиваю противника и готовлюсь в бой, почувствовав себя наполе гладиаторов и самураев, рыцарем свой дамы, обрадованно-взволнованно пристальновсматривавшейся в мои галаза и мягко-встревоженно умолявшей меня "неделать этого" (ее обворожительному голоску вторил другой, Сеа-Ти,сцепившей у меня руки едва не под талией и грозящейся Имхотепу "лютой смертьюи нескончаемыми муками", если тот "хоть пальцем прикоснется кКлеопатре, Си-О-Мону» или ко мне; на это...

Тот ухмыльнулся еще шире ипридвинулся к моему ангелу - доброй-красавице-журавлю ближе, обещая"роскошные дворцы, обожание и безбедную вечность с ним"; не в силахтерпеть такое, я осторожно отпихнул ногой ее землячку, все удерживавшую меня, подтолкнулслужанку, побежавшую за охранниками, палачами и жрецами, и поскочив вплотную,приготовив сражаться, дернул Имхотепа к себе, с размаху дал ему по лицу,оттолкнув от Клеопатры и...

Вновь падаю к ней в объятья, целуясына и ее, не заметив... острого, своего кинжала, четко и глубоко вонзенногомне в сердце, схваченным бандитом в одеждах придворного...

Что-то успокаивающе гладит меня пощеке (это рука Клеопатры, с молитвами плачущей надо мной, положенным вроскошный саркофаг); мне...

Спокойно, легко на душе (она, долгоупрашивая не забывать "своего папу с мамой и дом" целовала и обнималанашего сына, которого, переодетого простым крестьянским мальчиком, запеленала вбедные ткани и отдала переодетой персиянке, мягко приказав отвезти его в ту деревню,той страны, где я впервые, без возврата, улетел к облакам, взглянув на нее)...

Сын мой там, растет и крепнет,справляется с делами, пусть не такими роскошными, но не приносящими зато вязьсуеты, неплохо и не ссорится ни с персами, ни с монголами, ни с какими-нибудьеще… имхотепами; надеюсь, Бог и судьба одарит его за это верными друзьями, хорошейневестой и ребенком, как меня, вдруг...

Кто-то мягко снимает с меня маску,чувствую шипение и меткий укус кобры, поразивший чью-то нежную руку, взявшую струдом мою и тихонько положившую себе на, еще теплый, мягкий животик; что...

Медленно утихает - его прелестнаяхозяйка целует меня и тихонько кладет гладкую головку туда, куда мне всадиликинжал; снова, как странно и...

Желанно - египетская ночь осторожновновь клонила меня в сон, или вернее сказать - в волшебную дрему, в магическоммиге которой я...

Утопаю в белоснежных лучах... улыбки и кроткого взгляда, того поцелуя, тойдевушки, чей танец и пение, чье необычное для моей страны платье, вновьубаюкивают меня...

(Ведь… то все...

Ты, ты... Клеопатра, моя любовь, что нежит меня так сладостно, даже…

Сейчас, мое сердце с тобою, моя душа...)

Сообщение отредактировал Gaze - 16.2.2014, 0:06

[Gaze]

За... чередом...

(Morphing thru the Time...)

Белой-белой...

Колыбельки, что немедленно была загороженапосетителями, норовившим притронуться к ее тоненьким вырезанным ручкам,таившими в себе...

Бессонные ночи, тревожные и даже трагичные днималыша, которого трепетно, до последнего мига в своей жизни, не жалея сил исредств на его здоровье, покой, радость и счастливый миг младенчества, любилиродители; теперь...

Удаленные от него так щемяще-далеко, что иневозможно сложно представить, даже лишь взглянув на пронзительный, чуткий ибесконечно преданный взгляд, чем-то романтичный и печальный, принадлежащийослепительной, вылитой из чистого золота маске (а ведь когда-то за нейскрывались глаза его папы); и на...

Роскошную, причудливую, полную кротости инежности, грациозности и красоты, корону, в одно время бывшую свидетельницейвеселья и пылких сражений, интересных путешествий и прелестных разгадок тайнмира, власти, человека, его души и сердца (ведь, когда-то, она украшала головкуего мамы); вдруг...

Экскурсовод покрикивает и наводит на мысль, чтобольшие деньги, на дорогу, фотоаппарат и камеру, билет, потрачены зря -"фотографировать нельзя", "снимать запрещено", "можнотолько слушать, смотреть и запоминать, впечатляться"!

Что за дурацкие правила?! Вот уж все посетители приунылии не хотят "гладить, брать на ручки и кормить" маленькихкрокодильчиков, шаловливо и с интересом поглядывающих на них через стеклянныестенки бассейна, на берегу которого находились статуэтки божеств, песок иминиатюрные пальмы; малышей-обезьянок, светлой, аристократичной расцветки,скучающих за обломками крохотного храма, в клетках и уныло кривляющихся гостям,кричащим и покусывающим бананы; попугаев, бьющихся за пластмассовыми коробкамии оглушающих всех ностальгическими криками о родине, не играющих с зеркальцамии не кушающих от хандры зернышки, тоскливо тянущих головки к участникам смотра;будто...

Время выделено на это дело даром:все предвкушения, по поводу хвастанья друзьям пачкой фотографий, позирований икуража на видео, просто билетом и записью монотонных рассказов экскурсовода,рассеялись полным разочарованием - да, богато, красиво и со вкусом, историческии насыщенно оборудовано, но...

Что, словно, за прок от духа эпох,если с ним нельзя сфотографироваться и его нельзя потом показать родным ипотомкам, самому полюбоваться, от других спрятать, чтобы не украли такое редкоедостижение? Совсем не...

Интересно становится, проходя мимополок с оружием и посудой того "древнего народа, славящегося любовью кбоям и к выпивке", черных, как смоль, манекенов, одетых в наряды"принцесс и вождей знатного племени тех джунглей", мощных остатковмачт и весел, шлемов и мечей, носовых фигур кораблей "сурового, северногопоселения тех времен"; и только вроде...

Восковые фигуры развлекают в ходеэтой вялой и безынтересной экспедиции, невольно глаза останавливаются накротком взгляде черноволосой стройной и юной девушки, что, почти как ребенок,бесстрашно, с любопытством протянула руку, вздрагивается, проходя мимо, точнокак застывшего на коленях перед немелкими статуями, молодого мужчины, сосмуглым и, казалось, суровым лицом; трудно сдержать...

Насмешку при раздраженномприценивании к группе бородачей и усачей с топорами и мечами, замершими в воинственнойпляске, вырывается восхищенье у женщин и мужчин при виде грациозных танцовщиц ипевиц, играющих на разных инструментах, бедных и богатых стариков и детей,фигурок собак и кошек, коней, что бесшумно стояли, как живые!

Особенно умиляет и немного смешитмаленькая девочка, едва выросшая, с тоненькой фигуркой и еще детскими, полнымищечками, забавно скорченными в недобрую рожицу и поднявшую меч, какого никогдане видел и не увидишь...

Жадность и зависть гложут и... витоге, дождавшись, когда все уйдут из помещения выставки - кто на обед, ктопогулять, кто отдохнуть и развеяться, - не можешь устоять перед искушениемприсвоить себе, как сувенир, хотя бы этот меч, яркий, сияющий, тонкий икажущийся тупым, протягиваешь руку; но...

Едва не теряешь сознание: "Ишь,на что позарился!... Он жжется, руки убери!" - говорит чей-то тонкий, сердитыйголосок и...

Его маленькая хозяйка резвососкакивает с постамента, на котором еще миг назад была неподвижной, каквосковая статуя!

Она засовывает меч в ножны,неторопливо, критикуя на ходу, "вруна-экскурссовода", идет и кормиткрокодильчиков, обезьянок, попугаев, чистит оружие и остатки кораблей, тронов,посуды, инструментов, она...

Тихонько кланяется фигуркам божеств,колыбельке, маске и короне, а потом снова...

Вынимает свой меч и, провожая твойвопль и бегство, бдительным взглядом, с кислым вздохом, принимает позу фигуры,что стоит...

За... чередом...

Белой-белой...

Колыбельки...

Сообщение отредактировал Gaze - 31.7.2012, 12:44

[Gaze]

Перышко...

(ничто - НЕ случайно)))

Уносит даль легким дуновением ветра, а все кажется таким же белым как и...

Дорога, что путалась, а потом задумчиво выпрямлялась и пряталась за огнямии встречными полосами (было скучно, хоть мысль и пыталась убедить, что все ещестанет интересным); затем...

Настроение не хотело видеть ни его, тихонько приютившегося на руке мягким,очень приятным лепестком, ни случайных попутчиков, которые заголосили,закричали, зашумели и затолкались (пришлось подвинуться, чтобы они могли сестьи терпеть их дерганья ногами и оглушительную болтовню)...

Все оптимистичные мысли как рукой сняло одним вопросом: "Когда этокончится и мы вернемся домой, без всяких приключений хоть на этот раз?" (снами поравнялся фургон, битком набитый циркачами, страшно обозленными и тожевнезапно столкнувшимися с происшествием - отлетели колеса).

Никогда не питалось любви к цирку: раздражала его наигранность, накатывалатоска от обилия мишуры и громкости, не было ни малейшего терпения к клоунам(раздражение переходит в злость - группка членов данной профессии решилаподзаработать или утешиться, принялась скакать вокруг наших окон).

Успокоение же... медленно и светлым ручейком возвращалось - на руки вдругсел голубь, белоснежный, крупный, с пушистым и большим хвостом, с кроткимибусинками глаз, такой, что его невозможно было не полюбить (с осторожнымлюбопытством глажу ему головку и клювик, с удивлением замечая его спокойствие идружелюбное, чем-то даже влюбленное воркование).

Невольно возникает улыбка - цирк вдруг перестает быть разносчикомразочарования и хандры; переругивающиеся и кривляющиеся нашим попутчикам клоуныстали казаться смешными, с нетерпением хочется окунуться в новую даль, вглубины неповторимого мирка, представленного домом, накатывающей бодростью и...

Голубем, с ним... просто нет сил расстаться, как в сказке осыпающего меняснежинками перышек, точно с ними окунаюсь в мечты детства, в яркое солнце, влегкость чего-то, что трудно объяснить; одно, особо крупное, падает на щеку,что вызвало совершенно непроизвольно мысль: "Необычный голубь. Что все этозначит?...".

Ответ не заставил себя ждать - процессия клоунов суетливо окунулась вфургон, толкаясь и загораживая обзор одному, со стеснительным взглядомнаблюдавшего, как я играю с его голубем (тот, услышав рокот мотора, вспорхнул имигом улетел к его плечу, как-то... грустно было наблюдать это); но вдруг...

Словно чье-то волшебство - не то цирка, не то приключения поездки, не точего-то другого - вернулось в мои ладони (перышко, тонкое, мягкое, что было намоей щеке, так и осталось со мною, всколыхнувшись, как птичка, от ветра, апосле - аккуратно зацепившись за палец, точно не желая со мною расставаться);накрываю второй рукой его и с чувством радости или даже счастья нежданно ощущаюрядом с собою...

Его хозяина - голубя, что помахал крыльями на прощание, и того, ктоторопливо скрылся в толпе циркачей, опустив глаза и спрятав улыбку - наперышке, что не уж покидало мои руки, было, точно краской, изображено пятнышко,напоминающее сразу солнышко, летящего голубя и...

Сердечко, крохотное, трепетное, живое и мягкое, теплое какой-то сказкой,быть может, той улыбки, что всегда осветляет меня, когда вижу, как,где-нибудь...

Перышко...

Уносит даль легким дуновением ветра, а все кажется таким же белым как и...

[Gaze]

Снежок...

(Snowhite Memories)))

Незаметно укрывает окна, так, словно кто-то рисует руками пчелок и цветы,листики и бусинки; белыми...

Шажками он просится войти, принести немного волшебного бала своих крох-фей,одетых в пышные платья и короны, и в мой дом, а он...

Немного теряется, невольно окунаясь в их танец и музыку и робко прячась затеплыми дверцами огонька камина; и все же...

Часы, в один миг, лукаво улыбнутся им и зашелестят стрелками резво, тихо истремительно, как бы открывая ворота белоснежным снам и сказкам, историям ичудесами, закружившимся в хороводе, что быстро...

Мелькает среди зеленого бархата иголочек в лесу и на площадях, свечей истеклянных игрушек, задумчиво и с любопытством выглядывающих из-под полумракакоробок и ларцов, чтобы увидеть новых друзей; а над этим...

Словно чьим-то знакомым взглядом, неслышно бредет вдаль снежок, он уж...

Незаметно укрывает окна, так, словно кто-то рисует руками пчелок и цветы,листики и бусинки; белыми...

[Gaze]

Кораблик…

(In the end - ///

Without end!)

Из бумаги недолго будетплыть по бурлящим волнам, оставленных когда-то подавленным и соскучившимся поприключениям, дождиком, белые муравьишки…

Мига сказки небольно укусятего, закружив в свою легенду, свои истории, и он совсем не будет обращатьвнимание на то, как ему по мачте дают рассерженные молнии обвинений инасмехательств, страха перед тем, что возможно, этот кораблик и их унесет вводоворот неизвестных далей.

А он лишь ускорит шаг илизадумается на секунду, куда поплыть дальше, и пуститься навстречу белымпушинкам в голубом небе, последождевой радуге, к ласковым и кротким лучикам,что сделают незаметным и даже милыми его потрепанные бумажные грани.

Ему совсем не грустно, он…

Не чувствует себяпотерянным, ощущает покой, радость и что-то, что совсем новое, дивное, чтохочется сохранить – чувство приязни к серым тучам, к бурлящим токам дождевойводы; наверное, это…

Незнакомо и так давно тихомелькало рядом, просто не задумывался над этим, бойко прыгая по камням итравам, играя с порывом ветра, что-то незримо кружит, зовет его, даритсчастливое мгновение для того, чтобы понять: он…

Не потерянный кораблик…

Из бумаги недолго будетплыть по бурлящим волнам, оставленных когда-то подавленным и соскучившимся поприключениям, дождиком, белые муравьишки…

Мига сказки небольно укусятего, закружив в свою легенду, свои истории…

[yanna]

Лиза, пиши пожалуйста и меня не слушай !

[Gaze]

Сколько вы мне дали, звездочки, не сосчитать - минуту тишины, когда устаешь от шума, мгновения радости, в которые мягко падала под ноги серебристый след дороги к дому, мне хочется сказать вам - светите, звездочки, спасибо вам...



Сообщение отредактировал Gaze - 2.12.2012, 19:43

[Roquefort]

Всем привет!

Давно я уже здесь ничего не выкладывал, исправляюсь) Вот, собственно, две коротеньких романтических истории...

Тропический этюд

Она стояла на берегу, вглядываясь в небольшие волны, мелкими “барашками” набегавшие на песок и откатывающиеся обратно. Лёгкий тёплый ветерок обдувал её, раздувая тонкое платьице и взъерошивая золотистые волосы. Солнце щедро дарило тепло этому райскому уголку на небольшом островке в Тихом океане. Кругом, насколько хватало глаз, протянулся песчаный пляж с чистейшим белым песком, мягким и тёплым, вдоль берега росли высокие вечнозёленые пальмы, манящие прохладной зеленью своих листьев, где-то вдали нежно пели яркие в своём разноцветье, тропические птицы, наполнявшие тишину своими нежными мелодичными голосами. Она подошла к воде, немного помедлила, и ступила в белоснежную пену, бурлящую у её ног. Пена мягко щекотала её, набежавшая волна, разбившись о берег у самых её ног, обдала её прохладными брызгами, но она не обращала на это внимания. Она была счастлива, она наконец нашла свою любовь и обрела своё счастье. Он тихо подошёл к ней сзади и нежно обняв, поцеловал в нежное ушко:
- Тебе здесь нравиться?
- Да, здесь очень красиво – она чуть вздрагивала от его нежных прикосновений.
- Никакая красота не сравниться с твоей – нежно прошептал он ей на ушко и развернув к себе, мягко поцеловал в её тёплые нежные губки.
Ответ не заставил себя долго ждать: нежно обвив руками его шею, она мягко впилась своими губами в его губы, но тут же отстранилась от них, словно испугавшись… Он ободряюще улыбнулся ей своей чарующей мягкой улыбкой и нежно чмокнул её в лобик. Она, улыбаясь, мягко высвободилась из его нежных объятий и смеясь побежала в сторону океана, он бросился за ней, шутливо изображая погоню. Счастливые и радующиеся, словно дети, они бежали по кромке воды, смеясь и щурясь от яркого солнца, она вдруг резко свернула в океан и зайдя по колено в воду, стала брызгать в него водой, в ответ, он окатил её с ног до головы прохладным душем из брызг, получив в ответ новую порцию. Они плескались в океане, окатывая друг друга водой, насквозь мокрые, но счастливые, солнце, улыбаясь с высоты, согревало их своими лучами, радуясь двум счастливым влюблённым. Неожиданно, она прекратила плескаться и бросилась обратно на берег, он догнал её у самой кромки воды и мягко схватив, уронил в воду, их тут же накрыло очередной волной, они, хохоча и отфыркиваясь, вскочили и шлёпая босыми лапками по горячему песку, выбежали на берег.
Не обращая внимания на мокрую одежду, они с удовольствием распластались на песке, и заключив друг друга в объятия, щурясь от яркого тропического солнца, лежали на пустынном пляже, скрытом от людских глаз…
- Я тебя люблю – нежно прошептала она, счастливо улыбаясь и глядя ему в лицо.
- Я тоже тебя люблю – в ответ прошептал он, и нежно притянув её к себе, мягко поцеловал в её губы.
Они, обнявшись, лежали на песке, наслаждаясь своим счастьем, которого так долго ждали; солнце всё так же ярко светило, освещая их своими лучами, волны мягко накатывались на берег, обдавая их солёными брызгами, а птицы, сидя на пальмах, пели им свою песню любви. И не было во всём мире, никого счастливей этих двоих влюблённых на необитаемом тропическом острове, который был словно создан для них и где они нашли своё счастье.

--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Besame Mucho (рассказ не про людей)

Тропическая ночь звёздным покрывалом накрыла небольшой тропический остров. Из-за тёмных силуэтов туч выглядывала Луна, освещая призрачным светом пляж, на котором жёлтым светом мерцал мягкий песок. Прилив давно закончился и волны лениво накатываясь на берег, тихо выплёскивались на пустынный песочный пляж... Впрочем, не совсем пустынный - в дальнем его уголке, вдали от людского пляжа, под высокими пальмами, чьи большие ромбовидные листья ласково укачивал лёгкий тёплый ветерок, возле небольшого костра расположились двое: бурундук с коричневой шёрсткой и мышка с длинными золотистыми волосами.

Бурундуков подкинул хворосту в начавший было потухать костёр и взглянул на сидевшую рядом с ним стройную мышку. В ярком свете костра её длинные золотистые волосы отсвечивали таинственным призрачным светом, её силуэт, в лёгкой футболке и коротких шортиках, отчётливо выделялся на фоне звёздного неба, освещаемый отблесками ярко-жёлтого пламени костра. Он улыбнулся и взял лежащую рядом гитару, немного подумав, он провёл лапой по струнам, вызвав приятный мелодичный перезвон, и нежно глядя на мышку, запел приятным звонким голосом:

Besame, besame mucho,
Como si fuera esta noche la ultima vez.
Besame, besame mucho,
Que tengo miedo tenerte, y perderte despues.

Его приятный звонкий голос вкупе с романтичной песней произвёл на прекрасную мышку нужный эффект: она слегка покраснела и смущённо заулыбалась, кокетливо глядя на симпатичного певца. Бурундук, тем временем, продолжал петь, умело перебирая пальцами гитарные струны:

Quiero tenerte muy cerca,
Mirarme en tus ojos, verte junto a mi
Piensa que tal vez manana,
Yo ya estare lejos,
Muy lejos de aqui.

Мышка, продолжая кокетливо улыбаться, встала, сорвала росший рядом белый цветок, и воткнув себе себе в волосы, начала медленно плясать латинский танец. В отблеске костра она казалась ещё прекрасней, ещё обворожительней, её глаза светились от восторга, а на губах играла таинственая улыбка...

Бурундук мягко улыбнулся и добавив в голос ещё больше нежности, чуть растягивая слова, исполнил последний куплет:

Besame, besame mucho,
Como si fuera esta noche la ultima vez.
Besame, besame mucho,
Que tengo miedo perderte, perderte despues.

Сделав ещё несколько па, мышка кокетливо поклонилась своему единственному зрителю и мягко опустившись рядом с ним на песок, пропела нежным, тонким голоском, хрустальным, словно журчание ручейка в лесу:

Besame, besame mucho...

Нежно обняв её за плечи, он исполнил её просьбу, крепко поцеловав в её тёплые мягкие губы, когда он отстранился от неё и вновь сел ровно, прислонившись к дереву, она прильнула к нему, прижавшись к его крепкому мужской руке, и положив голову ему на плечо, прикрыла глаза...

Свежий ночной ветерок обдувал их, ласково трепал их волосы, а они, обнявшись, сидели на тёплом белом морском песке и смотрели на звёзды, мерцающие в вышине, словно драгоценные каменья...

И казалось всё вокруг - и звёзды, и ветер, и кружащие над водой ночные птицы - поют им эту незатейливую песенку о самом сладком чувстве, под названием ЛЮБОВЬ:

Besame, besame mucho...

-------------------------------------------------------------------------------------

Besame mucho"("Целуй меня крепче") - самая известная и популярная песня о любви, написанная в 1941 году тогда ещё 16-летней мексиканской певицей и композитором Консуэлой Веласкес, и исполненная практически всеми музыкальными "звёздами" второй половины ХХ века.

Примерный перевод с испанского(сделанный через Промт и слегка подправленный мною для лучшей читаемости). Прошу сильно не бить, если что не так перевёл:

Целуй меня, целуй меня крепче,
Как будто эта ночь была в последний раз.
Целуй меня, целуй меня крепче,
Потому что любить тебя боюсь я, и после потерять.

Со мною хочешь быть ты очень близко,
В своих глазах меня увидеть, тебя со мною вместе.
Но ты боишься, что завтра,
Я буду уже далеко,
Очень далеко отсюда.

Целуй меня, целуй меня крепче,
Как будто эта ночь была в последний раз.
Целуй меня, целуй меня крепче,
Потому что я боюсь потерять, потерять тебя после.

Всего три куплета, покорившие мир...

[Gaze]

СПАСИБО, здорово)))

[yanna]

очень поэтично, красиво и романтично!

[Gaze]

очень поэтично, красиво и романтично!

да, согласна

[yanna]

Лизочка, ты лучшая, мне нравится абсолютно всё, что ты публикуешь !!!

[Gaze]

Лизочка, мне нравится всё, что ты публикуешь !!!

Спасибо, Яночка, буду стараться

[Roquefort]

СПАСИБО, здорово)))

очень поэтично, красиво и романтично!

Благодарю!

У меня есть ещё романтические рассказы, но они, так скажем, не про людей

Сообщение отредактировал Roquefort - 25.2.2013, 21:19

[Gaze]

Благодарю!
У меня есьт ещё романтические рассказы, но они, так скажем, не пор людей

Рокки, лично я буду рада любому рассказу

[Roquefort]

Рокки, лично я буду рада любому рассказу

Ну, раз девушка просит...

Мы просто друзья...

Ночное небо расчертила яркая серебристая россыпь звёзд. Луна, сменившая Солнце на ночной вахте, освещала старый городской парк, редкие светлячки и ночные мотыльки причудливыми тенями скользили по его аллеям. Чип вышел из Штаба подышать свежим воздухом и присел на край взлётной площадки, задумчиво глядя куда-то вдаль. С тех пор, как Гайка предпочла ему Дейла, он частенько проводил ночи таким образом, сидя в одиночестве и глядя на звёзды. Чип взглянул в сторону мастерской, в её неосвещённом окне отражалась восходящая Луна. Значит, Гайка сейчас должна быть в детской — подумал он. «И что она в нём нашла? Дейл, ведь, в сущности, и сам большой ребёнок — за ним самим нужен постоянный присмотр, а тут ещё малыши... Папаша из него тоже никудышный — после первой же бессоной ночи сбежал от своих обязанностей, не выдержав постоянного плача малышей и возни с пелёнками... Теперь каждый раз включает телевизор на полную громкость, только бы не слышать их рёв...» - Чип усмехнулся. Он бы ни за что так не поступил. Сделать Гаечке предложение, родить с ней замечательных малышей и, затем, увильнуть в сторону от отцовских обязанностей — в этом весь Дейл. Хорошо ещё Рокки со Вжиком помогают, нянчатся с детишками, пока они втроём летают на дежурство... Бурундук улыбнулся, вспомнив, как австралиец, одной рукой укачивая коляску с малышом, другой помешивал ложкой кипящую в кастрюле сырную похлёбку, одновременно, тихо, вполголоса, читая второму малышу поваренную книгу, вместо сказки на ночь... Да, Рокфор определённо всё больше входил в роль дедушки...

- Привет, Чип! - на площадку рядом с бурундуком приземлилась летучая мышка. Её светло-розовая шёрстка в лунном свете казалась ещё светлее, а в прекрасных светлых глазах, казалось, застыла лёгкая грусть...

- Привет, Фокси! - бурундук улыбнулся. - Не спится?

- Ты же знаешь, мы - ночные животные... - улыбнулась она. - И кроме того, одной мне как-то грустно... Вот, решила облететь парк — Фоксглав обвела крылом горизонт, смотрю, ты тоже не спишь...

- Не хочется... - Чип пожал плечами. - У малышей и без меня нянек хватает, а читать в таком шуме совершенно невозможно... - он кивнул в сторону гостиной, откуда доносились приглушённые крики и детский плач.

- А что там происходит? - полюбопытствовала летучая мышка, прислушиваясь к доносящимся из гостиной звукам. Её чуткие уши уловили приглушённые голоса, но разобрать, что говорят, было довольно трудно.

- Да ничего особенного... - усмехнулся Чип. - Просто Дейл опять забил на свои отцовские обязанности...

- Кажется, Рокфор что-то ему выговаривает... - летучая мышка всё ещё прислушивалась к доносящимся из Штаба голосам, среди которых можно было разобрать густой бас австралийца. Вдруг она внезапно покраснела и прикрыла крыльями уши.

- Что там? - с любопытством спросил Чип.

- Тебе лучше этого не слышать... - смущённо ответила она. - Что-то здесь становится прохладно, - она поёжилась, может быть, слетаем куда-нибудь?

- Почему бы нет? - улыбнулся Чип. - До утра я совершенно свободен. Он подошёл к стоящему на площадке Крылу Спасателей и, вспрыгнув на место пилота, которое обычно занимала Гаечка, приглашающе похлопал рукой по переднему сидению рядом с собой:

- Прошу, такси свободен!

- Подбросишь до центра, шеф? - Фокси, подмигнув ему, мягко плюхнулась на переднее сидение.

- Нет проблем, мэм! - бурундук улыбнулся, запуская самолёт. Крыло Спасателей, тихо шурша шасси, проехало, разгоняясь, по взлётной площадке и, мягко оторвавшись от неё, взлетело в воздух. Слегка покачивая крыльями, самолёт направился в сторону ярко освещённого центра города...

Любовь и космос

Штаб Спасателей уже почти весь спал. Почти, потому что Дейл, как всегда, задержался в гостиной, чтобы посмотреть свои любимые программы для самых-самых-самых поздних зрителей. Задержался настолько, что задержавшаяся в мастерской Гаечка, закончив, наконец, работу и выйдя в коридор, удивилась, увидев свет в гостиной в столь поздний час.

«Неужели Дейл ещё не спит?» – подумала она.

Заперев мастерскую, дабы бурундуки случайно чего-нибудь не натворили, она направилась в гостиную. Однако, к её большому удивлению, Дейла там не обнаружилось. Лишь включённый телевизор что-то тихо бубнил о перекрёстном скрещивании видов и пользе гибридизации для современной науки и сельского хозяйства.

«Наверное, он пошёл на кухню за чипсами или поп-корном…» – решила она, осматриваясь.

В гостиной царил привычный для Дейла беспорядок: диван был весь усыпан обёртками от съеденных им шоколадок (Гайка сбилась со счёта на двенадцатой) и прочим подобным мусором, а пол возле дивана был усеян упавшими чипсами и ореховой скорлупой. Гайка хотела выключить телевизор, но пульт от него куда-то запропастился. Впрочем, при внимательном осмотре он, вскоре, обнаружился в почти пустом ведёрке из-под поп-корна, стоящем на журнальном столике. Рядом, лёжа и стоя, громоздились ещё несколько ведёрок и пластиковых стаканчиков из-под «Ку-ку-колы», любимого напитка Дейла.

«Ох, Дейл…» – Гайка, вздохнув, покачала головой. Красноносый бурундук был неисправим.

Она решила подождать, пока он вернётся и поговорить с ним, наконец, о санитарной безопасности, ведь, в конце концов, рано или поздно от его безалаберности в Штабе могут завестись тараканы или ещё какие-нибудь любители грязных мест.

«А мыши уже завелись, – весело улыбнувшись, подумала она. – Целых две».

Однако, время шло, а Дейл и не думал возвращаться с кухни. Полчаса спустя, Гайка решила, наконец, сходить проверить, что он там так долго делает. Столь долгое отсутствие бурундука уже начинало её беспокоить...

«Дейл слишком много ест, надо что-то с этим делать… – мышка решительно направилась в сторону кухни. – Где-то у меня должны были остаться старые ловушки, Рокки это тогда помогло…»

Однако, красноносого бурундука на кухне не оказалось. Гайка задумчиво почесала кончик носа. Куда он мог деться? Пошёл спать? А почему он тогда не выключил телевизор? Такого за ним раньше не наблюдалось… Она решила на всякий случай проверить, действительно ли он спит. Прокравшись потихоньку, чтобы никого не разбудить, к комнате бурундуков, Гайка, тихонько приоткрыв дверь, осторожно заглянула внутрь. Верхняя полка кровати, принадлежавшая Дейлу, была пуста, и, судя по аккуратно уложенным одеялу и подушке, спать он ещё даже не ложился. Чип спал на нижней полке кровати. Лёжа на спине, раскинув руки, лидер Спасателей мирно почивал на собственных лаврах, время от времени выводя ртом мощные рулады и тихонько повторяя во сне: «Гайка, Гайка, Гайка, Гайка… пф-ф-ф… Гайка, Гайка, Гайка, Гайка…». Весело улыбнувшись, мышка тихонько закрыла дверь и вернулась обратно в коридор. Где же Дейл? Куда он мог пойти? Внезапно она вспомнила, что не так давно красноносый бурундук вдруг заинтересовался астрономией. Побывав на корабле флибреброксианцев в открытом космосе, он стал относиться к этому несколько по-другому. Раньше он знал о космосе всего две вещи: что на Марсе живёт Ужасный Мунго и что Луна не так близко, как кажется (он как-то пытался докинуть до неё камень, но только изрядно набил себе шишек на макушке). Происшествие с пришельцами с Флибреброкса утвердило его в мысли о том, что одними лишь Марсом и Луной космос не ограничивается. Насчёт того, где находится Земля, он даже не задумывался, его вполне устраивало то, что она просто есть - он воспринимал этот факт, как нечто само собой разумеющееся. Дейла больше интересовали иные миры и пространства, ему хотелось открыть нечто таинственное и неизведанное в загадочных и тёмных глубинах Космоса. Для этих целей он даже упросил Гаечку собрать ему небольшой телескоп, который установили на открытой веранде на крыше. Правда, его испытания прошли не совсем удачно: Дейл слишком сильно дёрнул за штатив, и резко повернувшаяся труба врезала по уху стоящему рядом Чипу. Пытаясь развернуться, чтобы посмотреть, от чего вдруг так завопил командир, Дейл едва не задел штативом стоящего позади Рокфора и, тут же, наклонившись к лежащему на полу Чипу, резко поднявшимся металлическим концом треноги въехал по самому уязвимому месту могучего австралийца. Хорошо ещё, что рядом находилась Гайка, а то бы красноносый бурундук, наверняка, узнал бы всю свою родословную до самой верхней «ветви» генеалогического древа…

Гайка оказалась права, Дейл действительно был на веранде. Припав к окуляру телескопа, собранного Гаечкой из длинной металлической трубы и нескольких увеличительных стёкол, позаимствованных из коллекции Чипа, и установленного на металлическую треногу, красноносый бурундук пытался что-то рассмотреть в него, поворачивая телескоп то вправо, то влево. Гайка, улыбнувшись, подошла к нему.

– Дейл, я думала, ты спишь, – мышка взглянула на звёздное небо, раскинувшееся у них над головами. Мириады далёких звёзд яркими светляками сияли в темноте небосвода, соединяясь в замысловатые фигуры небесных созвездий. В некоторых местах звёзд было очень много, как будто они вдруг решили собраться все вместе на звёздную вечеринку, а в других вместо звёзд тянулись едва видимые белёсые покрывала загадочных туманностей, словно огромный космический паук набросил на звёзды свою паутину и утащил их к себе на обед. Посередине всего этого великолепия, словно кто-то пролил молоко на ровную асфальтовую дорожку, медленно и величаво «текла» небесно-голубая «река» – Млечный Путь.

– Как красиво! – восхищённо произнесла она.

– Да, космос способен и не на такие чудеса, – улыбнувшись, кивнул Дейл. Он искоса поглядывал на стоящую рядом Гайку, любуясь то её пленительной неземной красотой, то волшебной картиной звёздного неба. Бурундук затруднялся сказать, что же красивее – и то, и другое восхищало его в равной мере одинаково.

– Вот там, видишь, – очнувшись, наконец, от своих грёз, Дейл, развернувшись, вытянул руку в сторону далёкой маленькой звёздочки, самой яркой на тёмном небосклоне. – Это Денеб, главная звезда в созвездии Лебедя и самая яркая звезда, видимая с нашей территории осенью. Её можно увидеть и без телескопа, – торопливо объяснял он. – А вообще самая яркая из всех звёзд – это Сириус… у него есть маленький спутник, такой же, как наша Луна, но во много раз тяжелее, представляешь?

Гайка с интересом слушала его лекцию по астрономии, не перебивая красноносого бурундука и слегка кивая в ответ на его утверждающие вопросы. Её вдруг, внезапно, захватила представшая перед глазами великолепная картина, созданная самой Природой: звёздное небо, простирающееся у них над головами, уходило далеко за видимый горизонт, призрачный свет его звёзд освещал спящий городской парк, окутанный таинственной ночной тишиной. Сверху им были видны серебристые лунные «дорожки», освещающие пустынные парковые аллеи, воздух буквально звенел от окутавшей их тишины. Дейл, видя, что мышка его внимательно слушает, с упоением рассказывал всё, что он уже почерпнуть за это время из разных звёздных справочников: про звёзды и созвездия, туманности и галактики, звёздные скопления и квазары… Гайка вдруг представила себе, как бы они выглядели, если бы были звёздами: Рокки – могучий газовый сверхгигант, затмевающий своим светом даже Солнце, а Вжик – его крохотный спутник, тревожно вращающийся вокруг него. Чип и Дейл – коричневый и красный «карлики», маленькие, но, при этом, весьма заметные. Саму же мышку можно было назвать жёлтым «карликом» – ярким и красивым, как наше Солнце.

– Тебе неинтересно? – вдруг спросил Дейл, увидев, что мышка отвлечённо смотрит куда-то вдаль.

– Нет-нет, продолжай! – Гайка встряхнула головой, скидывая охватившее было её оцепенение.

– Видишь, вон ту большую бледно-голубую полосу посредине? – спросил он, показывая на Млечный Путь. – Это Млечный Путь, наша родная Галактика.

– Правда? – Гайка заинтересованно взглянула на небесную «реку», пересекавшую весь небосвод. – Она очень красивая… – тихо произнесла она, любуясь её бледно-голубой звёздной пеленой, в которой, словно в гигантской паутине, мерцали мириады самых разных звёзд. – Сколько же их там!

– Миллиарды! – тоном знатока ответил Дейл. – И это только в нашей галактике. А знаешь, сколько их всего?

– Сколько? – удивлённо спросила Гайка.

– Много… – расплывчато ответил он, ибо и сам точно не знал.

– Знаешь, – вдруг задумчиво произнесла она, нам всем надо почаще выбираться сюда по вечерам… Эта завораживающая красота Космоса, она сближает и заставляет о многом задуматься…

– Всем? – подозрительно переспросил Дейл.

– Всем, – улыбнувшись, подтвердила она. – Особенно, таким полуночникам, как мы с тобой, – мышка весело усмехнулась. – Кроме своей работы и Штаба мы больше ничего и не видим, и даже не подозреваем о том, что буквально над нами находится такая невероятная красота…

– Но, теперь мы это знаем, – Дейл несмело приобнял за плечи прекрасную мышку, та и не подумала этому как-то препятствовать. Даже, наоборот, осторожно склонила голову ему на плечо, прижавшись поближе к замеревшему от такого счастья красноносому бурундуку.

– А знаешь, ты права, – улыбнувшись, произнёс он. – Звёзды, и правда, сближают.

Мышка лишь тихо улыбнулась в ответ и взглянула на мерцающие над ними в вышине далёкие звёзды…

Продолжение следует...

Сообщение отредактировал Roquefort - 25.2.2013, 21:31

[Gaze]

Спасибо) Мои Чип и Дейл любимые) Просто благодарна за эти необычные, теплые напоминания о детстве

[Roquefort]

Спасибо) Мои Чип и Дейл любимые) Просто благодарна за эти необычные, теплые напоминания о детстве

Gaze, не за что) Я тоже люблю этих забавных бурундучков) Вот ещё немного романтики.

--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Рождественская история

Висящая высоко в небе Луна освещала призрачным светом притихший ночной парк. Вдоль его заснеженных аллей росли невысокие, густые ёлочки, на их пушистых ветвях лежали искрящиеся в призрачном лунном свете белоснежные «шапки». На центральной площади парка стояла большая пятидесятиметровая ёлка, украшенная многочисленными разноцветными гирляндами, стеклянными шариками, тускло отсвечивающими в лунном свете, мягкими игрушками и блестящей мишурой. Рядом с ёлкой, на специальном пьедестале, стояли большие фигуры Санта-Клауса и его красноносого оленя Рудольфа, впряжённого в изящные серебристые сани. По одной из пустынных аллей, тихо шурша мотором, ехал небольшой рейнджермобиль. В нём было всего двое пассажиров: молодой бурундук, одетый в тёплую коричневую куртку и зимнюю шапку того же цвета, и молодая мышь в тёплой зимней курточке светло-голубого цвета. На голове у неё красовалась розовая шапочка с пушистым помпоном, а её изящные, тонкие ручки были надёжно защищены от морозов пушистыми белоснежными варежками. Рейнджермобиль остановился возле главной парковой ёлки. Бурундук вылез из-за руля, обошёл машину, открыл дверцу и, галантно улыбнувшись, подал мышке руку,помогая ей выйти. - Спасибо, Чип... - мышка смущённо улыбнулась. - Как здесь красиво... Она заворожённо рассматривала заснеженный парк, пустынные аллеи, освещаемые лишь приглушённым светом ночных фонарей, рождественскую ёлку, блестящую разноцветными огнями в призрачном лунном свете...

- Да, это очень красиво... - согласился он, несмело приобняв её. - ...но, ты всё равно самая красивая...

- Ну, Чип... - мышка смущённо потупила взгляд, её нежные щёчки вспыхнули ярким румянцем.

- Идём, я покажу тебе кое-что... - бурундук неожиданно сменил тему и неспеша направился в противоположный конец площади, ведя её за собой. Мышка послушно шла рядом. Там, почти в самом углу, оказалась небольшая ледяная дорожка, накатанная людьми. Для маленьких бурундука с мышью она была равносильна большой ледяной горке.

- Ну, кто первый? - Чип, весело улыбнувшись, взглянул на Гайку, что-то задумчиво подсчитывающую в уме.

- ...коэффициент скорости ветра, помноженный на расстояние и сопротивление льда... Что? - она удивлённо посмотрела на него.

- Я говорю... - Чип загадочно улыбнулся и, внезапно, легонько подтолкнул её вперёд. Взмахнув руками, она, удивлённо распахнув глаза, заскользила вниз, к подножию горки. - ...поехали! Вспрыгнув на ледяную поверхность горки, бурундук, расставив руки в стороны, весело устремился следом.

- ...если помножить мою скорость на сопротивление ветра... - Гайка, наконец, смогла выпрямиться и немного несмело расставила руки в стороны, пытаясь удержать равновесие на скользком льду. Ей это удалось. Мышка быстро скользила по льду, весело улыбаясь и чувствуя, как лёгкий ветерок ей лицо. Внезапно, дорожка закончилась, неожидавшая этого мышка, взмахнув руками, плюхнулась ничком в мягкий снег. Секунду спустя, рядом с ней, весело смеясь, приземлился Чип, обдав её снежными брызгами.

- Ну как, понравилось? - он помог мышке встать и лукаво взглянул на неё.

- Ну, знаешь... - возмутилась она, выбивая снег из рукавов, ты мог хотя бы предупредить, что эта горка такая короткая...

- Есть и подлиннее — он, усмехнувшись, указал на видневшийся неподалёку, витиеватый, гигантский, стальной жёлоб.

- Ого! - Гайка, запрокинув голову, удивлённо разглядывала стальной жёлоб. - Это же горка для людей! Представляешь, какую скорость мы могли бы развить, если бы... - она, увлёкшись интересной арифметической задачей, принялась что-то подсчитывать в уме, задумчиво обхватив рукой подбородок.

- Гайка! - Чип укоризненно посмотрел на неё. - Мы приехали сюда, чтобы развлекаться, а не решать логические задачи. Прошу тебя, забудь о своих вычислениях хотя бы в эту рождественскую ночь...

- Извини, Чип... - смущённо извинилась мышка. - Это моя давняя привычка сказывается...

- На сегодня все привычки отменяются! - весело провозгласил он, тут же сменив гнев на милость. - Кроме одной — привычки отдыхать!

- И что мы же будем делать? - спросила Гайка.

- Ну... - Чип осмотрелся. Вокруг стояли большие рождественские фигуры, припорошённые снегом, а, чуть поодаль, виднелись детские аттракционы и желоба с ледяными горками. Внезапно, его внимание привлело что-то блестящее, буквально на мгновение сверкнувшее где-то впереди в лунном свете...

- Смотри, озеро! - он указал на видневшийся впереди замёрзший водоём. - Как насчёт того, чтобы покататься на коньках? - весело поинтересовался Чип.

- На коньках? - Гайка задумалась. - Но, я не умею...

- Я тоже! Идём! - весело воскликнул бурундук, устремляясь вперёд. Мышка, весело улыбнувшись, поспешила следом за ним.

Собственно говоря, это «озеро» было просто большой, замёрзшей лужей, но для маленьких грызунов она вполне могла казаться большим озером. С правой стороны от «озера» стояла небольшая лавочка — брошенный кем-то пустой спичечный коробок, припорошённый снегом, на которой дремал старый крот в тёплом полушубке — прокатчик коньков и, по совместительству, сторож. Рядом с ним стояло несколько пар небольших коньков — чёрных для мальчиков и белых для девочек. Само собой, этот звериный «прокат коньков» работал только ночью, когда из парка уходили люди, но в этот поздний час "каток" был пуст — кроме одиноко дремлющего на своей лавочке сторожа, на нём больше никого не было.

- Эй, мистер... - Чип осторожно потряс спящего крота за рукав. - Извините, что разбудили вас...

- А? Что? - разбуженный ими крот растерянно оглянулся, не понимая, спросонья, что происходит. Затем, сообразив, наконец, что пришли посетители, он, кряхтя, вытащил из кармана свои очки и, водрузив их на нос, вопросительно уставился на стоящих перед ним молодых мышку и бурундука. - что вам угодно?

- Нам нужны коньки, мистер крот - объяснил Чип. - Можно, мы возьмём их у вас напрокат?

Конечно, можно - крот кивнул на стоящие в ряд коньки. - Выбирайте любые! Могли бы и сами взять... - добродушно проворчал он, глядя, с какой нежностью бурундук помогает мышке одевать коньки, так нет, надо было разбудить старого крота... Поворчав ещё немного, он снова закутался в свой полушубок и, спустя минуту, уже вовсю со свистом похрапывал...

Чип и Гайка, надев коньки, держась за руки и несмело ступая, вышли на лёд. Сначала, они чуть было не упали, с трудом удержавшись на скользкой шершавой поверхности "озера"... Но, спустя всего пару минут и пару-другую кульбитов, они всё же смогли, наконец. утвердиться на льду. Держась друг за друга, они потихоньку двинулись вперёд, скользя по льду, сверкающему в ярком свете разноцветных гирлянд главной парковой ёлки... Чип, как и подобает кавалеру, ехал впереди, проверяя на себе все неровности и шероховатости импровизированного "катка". Гайка ехала чуть позади, держась за него руками и стараясь сохранить равновесие. Споткнувшись ногой о еле заметную ямку, мышка чуть было не упала, но вовремя успела ухватиться за Чипа, обхватив его сзади за талию... и чуть было не уронив бурундука. Чип, однако, смог всё же удержаться коньках... Десять минут спустя, они уже более смело скользили по льду, отцепившись друг от друга и пытаясь проехать ровно, а не зигзагами, один из которых закончился их столкновением лоб в лоб... и дружным смехом. Сидя на льду, они весело смеялись, потирая лоб рукой. Да и, право, до синяков ли с шишками им было в эту сказочную ночь...

Вскоре, мышка с бурундуком уже осмелели настолько, что отваживались даже на небольшие пируэты и изящные развороты. Они, весело улыбаясь и взявшись за руки, медленно, но уверенно катались по практически гладкой поверхности "озера", разрезая лёд своими коньками. Время от времени, они перепрыгивали через малейшие, еле заметные выбоинки, высекая ледовые крошки лезвиями своих коньков... Положив одну руку Гайке на плечо, а другой нежно взяв её за хрупкую ручку, Чип закружился с ней в медленном вальсирующем танце. Это было странное фигурное катание: без музыки, практически в полной тишине, сопровождаемое лишь изредка тихим посвистыванием спящего сторожа, при призрачном лунном свете и разноцветных отсветах ёлочных гирлянд... Мышка и бурундук, не замечая ничего вокруг, вдохновенно катались по льду "озера", медленно кружась в завораживающем вальсе, словно настоящие фигуристы, уверенно выполняя поддержки и изящные развороты. В этот сказочный миг, для них не существовало никого, кроме них двоих... Весь мир был у их ног... Звёзды, ярко мерцая в тёмно-синей небесной вышине, светили сегодня, в эту рождественскую ночь лишь им одним... И это "озеро", и рождественская ёлка, и разноцветные гирлянды, и торжественная тишина - всё, словно было создано специально для них в эту волшебную ночь...

- Гаечка, я давно хотел тебе сказать... - начал, смущась, Чип, стоя возле "катка" и держа рукми мышки в своих.

- Ты о чём, Чип? - Гайка мягко улыбнулась.

- Сейчас узнаешь... - загадочно пообещал он, отстраняясь от неё и вновь выходя на лёд. Заинтригованная мышка зачарованно следила за тем, как он выписывает на льду изящные пируэты, а когда он закончил и отъехал в сторону, позволяя ей увидеть творение своих коньков, то она лишь восхищённо выдохнула... На льду, через всё "озеро" протянулась короткая, но искренняя надпись: Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!

- О, Чип... - Гайка вся зарделась от смущения. - Это... это... прекрасно!

- Ну, и каков же будет твой положительный ответ? - лукаво улыбнувшись, спросил бурундук, подъехав к ней и нежно обняв её за талию.

- Мне его начертить? - лукаво улыбнулась она в ответ, кивая на лёд.

- Скажи словами... - мягко улыбнувшись, попросил Чип. Мышка с улыбкой взглянула на бурундука и, смущённо прильнув к его груди, прошептала:

- Да...

*****

Рождественская история-2

Светит незнакомая звезда,
Снова мы оторваны от дома,
Снова между нами - города,
Взлетные огни аэродромов...

Чип вздохнул и оторвал взгляд от окна, за которым виднелось темнеющее ночное небо с первыми появившимися на нём яркими звёздочками. Одна из них сияла особенно ярко...
Вот уже три года, как они расстались с Гайкой - мышка переехала в МТИ ради науки и своего любимого Спарки. Спарки... Чип скривился при одном только упоминание этого имени. Этот "учёный" крыс, как гордо он себя именовал, посягнул на самое дорогое, что у него есть - Гайку... Конечно, если быть честным, то Чип и сам был отчасти в этом виноват. Из-за своей проклятой робости, он так никогда и не узнал, какие чувства, кроме дружбы, испытывает к нему прекрасная изобретательница и испытывает ли их вообще... Он неоднократно пытался заговорить с ней на эту тему и даже делал робкие попытки признаться ей в любви...но всё время что-то этому мешало: сначала - Дейл, затем - он сам... Ему никогда не хватало смелости, чтобы, глядя прямо ей в глаза, произнести, наконец, эти столь заветные слова - кажется, всего лишь три слова, но как же трудно их произнести! У Спарки же с этим проблем не возникло, даже более того: ввиду его постоянной забывчивости, он каждый день делал Гайке предложение и каждый раз дарил ей новый букет цветов и новое обручальное кольцо. Мышка, сама будучи достаточно рассеянной, благосклонно выслушивала его, принимая подарки и...тут же забывала об этом, мыслями возвращаясь к незаконченной схеме очередного изобретения... Когда в гостиной уже не осталось места, не занятого многочисленными вазами, кувшинами и прочими ёмкостями со стоящими в них цветами, а с подаренными ей крысом кольцами можно было смело открывать ювелирный магазин, Гайка, наконец, поняла, что со стороны крыса-учёного это действительно серьёзно. Тем же вечером, они заперлись у неё в мастерской и о чём-то тихо беседовали всю ночь...
Когда на следующее утро, они объявили всем, что любят друг друга и уезжают в МТИ, где их уже ждёт коллега Дзынь и где они теперь будут жить, занимаясь любимой наукой, в гостиной среди собравшихся Спасателей повисла гробовая тишина. Каждый думал о своём: Дейл - что наконец-то он сможет смотреть телевизор, сидя на диване, а не каком-нибудь горшке с геранью; Рокки и Вжик, в душе радуясь за дорогую их сердцу мышку, в уме уже с грустью прощались с возможными приключениями, а Чип... Чип готов был разорвать на мелкие кусочки...нет, не Спарки, а себя - за проклятую робость и собственный идиотизм.

Первое время, Чип пытался не думать обо всём этом и попытался с головой погрузиться в работу, надеясь найти в ней лекарство от собственной грусти и злости на самого себя. Однако, расследовать было нечего: вот уже полгода, как они засадили за решётку последнего воришку и в городе царила тишь да гладь. Нимнул к тому времени не вылазил из психушки, куда попадал каждый раз после очередной попытки побега, Толстопуз со своей бандой смылся в неизвестном Спасателям направлении и даже носа своего не показывал, а банды Капоне и Френсиса были нейтрализованы ещё задолго до этого и надолго угодили в места, чуть более светлые и менее сырые, чем их собственные логова. Команда Спасателей приняла нелёгкое решение временно расстаться - им всем нужно было побыть наедине с самими собой и подумать о своём дальнейшем будущем... Рокки и Вжик устроились на ближайшем сыроваренном заводе, где целыми днями заедали сыром свою грусть-тоску, а Дейл, ещё до ухода Гайки из команды, по уши увязнувший в цепких коготках одной летучей мышки, переселился к счастливой Фоксглав. Когда он на следующий день вернулся за телевизором, Чип понял, что это серьёзно...
Сам же бурундук остался в Штабе. Он тяжело переживал и потерю Гайки, и распад команды, но ничего не мог с этим поделать... Он пытался вести расследования в одиночку, но из этого ничего не вышло, ибо расследовать всё равно было уже нечего. Идти ему тоже было некуда... Если бы Рокки со Вжиком, однажды, не заглянули к нему в Штаб проведать своего бывшего командира, забытый всеми и глубоко несчастный бурундук, наверняка, угодил бы в психушку... Они нашли его сидящем на пустом диване с полупустой банкой "ку-ку-колы" в руке: бурундук немигающим взглядом смотрел на пустую стену перед ним, где когда-то стоял телевизор, и пытался переключить канал несуществующим пультом управления... Мудрый австралиец понял, что пришло время поговорить с ним по-мужски...

С тех пор, прошло уже три года. Гайка со Спарки лишь однажды навестили их, приехав на юбилей Рокфора - Чип про себя отметил, что они выглядели вполне счастливыми... Оставшиеся Спасатели и присоединившаяся к ним Фоксглав собирались вместе во время дня рождения одного из них или на Рождество - теперь у них у всех были свои собственные проблемы и заботы... Сегодня было, как раз. Рождество. В дверь позвонили. Чип нехотя побрёл открывать. Он не любил праздники, для него это был лишний повод напомнить о былых временах, когда они были единой Командой и о том, из-за чего она распалась...
На пороге стояли Дейл и Фоксглав, летучая мышка и бурундук весело улыбались.
- С Рождеством, Чип! - приветствовала его Фокси, и, чмокнув бурундука в щёчку, впорхнула в гостиную.
- С Рождеством, старина! - Дейл радостно обнял старого друга и весело похлопал его по спине.
- С Рождеством... - буркнул Чип, закрывая дверь и возвращаясь обратно в гостиную.
- Всё также кукуешь один? - Дейл весело хмыкнул, оглядывая царившее в Штабе запустение, Чип всё никак не мог заставить себя прибраться, точнее, найти причину для этого. - Мда... Здесь явно не помешает женская рука - хмыкнул он.
- А твой затылок, похоже, уже соскучился по мужской... - хмуро буркнул Чип, сжимая кулаки.
- Так, мальчики, а ну - не шуметь! - Фокси встала между нахохлившимися бурундуками и строго взглянула на них. - Оставьте ваши мужские игры на потом, сегодня же Рождество! Так давайте же веселиться!
- Угу, - насупившись, буркнул Чип. - Вот только напомню кое-кому о прошлом...
- Лучше, сядь и веселись вместе со всеми, ясно? - глаза Фокси внезапно сузились, она жёстко посмотрела на удивлённого такой неожиданной переменой бурундука. - Тронешь его хоть пальцем... - летучая мышка кивнула на Дейла, не меньше своего приятеля удивлённого такой разительной переменой в своей подруге, ...будешь до конца жизни работать на лекарства! - тихо закончила она, приблизив свою мордочку к его. Бурундук тихо кивнул и, не глядя, опустился на диван...но промахнулся мимо него и едва не плюхнулся на пол. Помог Дейл, вовремя схвативший его за руку.
- Отлично! - летучая мышка вновь повеселела. - Скоро придут Рокки и Вжик, и мы все вместе будем праздновать Рождество! Я так понимаю, - она, усмехнувшись, оглядела пустой стол, заваленный обёртками от чипсов и прочей шелухой, что гостей ты, конечно, не ждал?
- Я просто не люблю готовить... - буркнул присмиревший Чип, ему не хотелось испытать на себе ярость разозлённой летучей мыши.
- Не любишь или не умеешь? - не удержавшись, съязвил Дейл.
- Дейл! - Фокси строго посмотрела на красноносого бурундука.
- Извини... - буркнул тот, смущённо глядя в пол.
- Ладно, - Фокси, приобняв обоих бурундуков, ободряюще похлопала их крыльями по спине, я пойду на кухню, попробую что-нибудь смастерить из того, что есть, а вы тут пока посидите, пообщайтесь... И чтоб без шума мне! - она строго посмотрела на притихших бурундуков и направилась на кухню.
- Есть, мэм! - Дейл, вскочив, шутливо откозырял ей вслед и повернулся к хмурому Чипу. - Нам надо поговорить...
- Ну, говори... - устало буркнул бывший командир, доставая из-под спинки дивана заначенную банку "ку-ку-колы" и делая солидный глоток.
- Чип... - Дейл напустил на себя самый серьёзный вид, на который только был способен. - Скажи мне, только честно: долго ещё это будет продолжаться?
- Что "это"? - буркнул тот, отпивая из банки успевший за ночь нагреться шипучий напиток. - Агрх, слишком тёплый! - скривился он. - Дейл, друг... - он умоляюще посмотрел на своего друга, сгоняй, пожалуйста, на кухню, принеси нам чего-нибудь холодненького, а то я, боюсь, Фокси меня убьёт, если там увидит...
- Ладно уж... - буркнул Дейл, которому, впрочем, и самому хотелось немного освежиться, так как от предстоящего разговора у него пересохло во рту. Быстро сходив на кухню, он принёс две заиндевевших банки "ку-ку-колы" и бросил одну из них Чипу. Поймав её, бурундук отработанным движением открыл металлическую, обжигающую пальцы холодом ёмкость и одним махом осушил её до половины.
- Эх, хорошо! - довольно крякнул он, облизнувшись и вытирая мокрые губы. - Ну, так о чём ты там хотел со мной поговорить?
- О тебе - Дейл не спеша потягивал из холодной банки свой шипучий напиток. - Ты нас всех в последнее время сильно беспокоишь, Чип...
- Я? - удивился тот. - С каких это пор, кого-то интересует никому не нужный бывший командир бывшей команды Спасателей? - он горько усмехнулся.
- С тех самых пор, как мы стали твоими друзьями - ответил Дейл. - Да, я понимаю, что тебе нелегко...
- Да неужели... - саркастически заметил тот.
- Я знаю, - продолжил красноносый бурундук, не обращая внимания на его сарказм, что ты, до сих пор, переживаешь уход Гайки из команды и, что ты, по-прежнему, любишь её...
- Что толку от той любви? - хмуро буркнул Чип. - Она теперь работает в этом в своём институте со своим любимым Спарки, а я сижу здесь, один и никому не нужный...со своей любовью! - он вдруг со злостью швырнул опустевшую банку в угол, сплющившись об стену, она звонко шлёпнулась на пол, к остальным таким же.
- И кто же, по-твоему, в этом виноват? - Дейл вопросительно посмотрел на него, ожидая, что тот скажет.
- Не знаю... - буркнул бывший командир. - Спарки...
- Нет, не Спарки! - Дейл вдруг сурово взглянул на своего старого товарища. - Если, кто и виноват в твоих страданиях, то это ты сам - и только ты!
- Ну, я... - нехотя признал он. - Тебе от этого легче стало?
- Мне - да - кивнул Дейл, довольный, что ему удалось хоть что-то выбить из неразговорчивого бурундука.
- А мне - нет... - хмуро буркнул Чип.
- Конечно, - продолжал Дейл, не обращая внимания на его ворчание, ты можешь и дальше сидеть здесь и губить свою никчемную, никому, как ты думаешь, не нужную жизнь... А можешь, наконец, взять себя в руки и встряхнуться, чёрт побери! - он схватил его за плечи и с силой встряхнул. - Чип, ты нам нужен, понимаешь! Нужен! Не размазня-неудачник, в которого ты сейчас превратился, а тот старый, прежний Чип: спокойный, уверенный в себе и рассудительный! Эх, где же тот бравый командир, которого я когда-то знал... - красноносый бурундук грустно вздохнул.
- А нету больше никакого командира, понимаешь, нету! - с вызовом вскричал Чип. - Нету больше не командира, ни самой команды! А всё из-за... из-за этой... этого... - он вдруг всхлипнул и тут же закрыл глаза рукавом, чтобы Дейл не заметил, что он плачет. Наконец, он отнял руку от лица и опустошённым взглядом взглянул куда-то мимо Дейла, глядя на что-то, видимое только ему одному. - Нету больше не командира, ни команды... - тихо прошептал он.
- А кто в этом виноват? - вдруг резко спросил молчавший всё это время Дейл. - Спарки, да? или, может быть, Гайка? Очнись, Чип! - он резко развернул к себе молчащего бурундука. - Пора уже начать новую жизнь! Ты понимаешь, новую! Сначала, с чистого листа!
- Не могу... - Чип вдруг снова всхлипнул. - Не могу... без неё.
- А что ты сделал тогда, чтобы её удержать? - вдруг спросил Дейл. - Что ТЫ сделал для этого? Попытался с ней поговорить? Пригласил её на свидание? Признался ей в любви? Нихрена подобного! Ни черта ты не сделал! - он начал всё больше распаляться. Чип, подняв голову, удивлённо смотрел на своего друга. - Ты сам, слышишь, сам, всё испортил! Птица счастья была в твоих руках - всё, что было нужно, сказать хотя бы слово... Одно лишь слово... Но, нет - продолжал Дейл, наш бравый командир, мочащий всех преступников одной левой, на самом деле, оказывается, тюфяк и рохля! Даже в самый нужный, самый ответственный момент ты предпочёл оставить всё в себе, а не дать, наконец, волю своим чувствам. Ты снова предпочёл смолчать...
- Я не хотел им мешать... - буркнул Чип. - Лучше я быть одиночкой, чем разрушителем сердец...
- Каким разрушителем? Чьих сердец? - Дейл начал сердиться. - Ты думаешь, что Гайка бросила тебя ради Спарки и науки?
- Я не думаю, я знаю... - хмуро буркнул Чип.
- А вот и ни хрена ты не знаешь! - вдруг вскричал Дейл. - Ты, всю жизнь живший только для себя, не замечал того, что давно уже заметили другие! Погрузившись в свои бесконечные расследования, ты не замечал ничего вокруг, кроме одной и той же однообразной работы! А Гайка...
- Что Гайка? - перебил его Чип. - Только не говори мне, что она любит меня! Ты сам знаешь, что это не так... - он грустно вздохнул.
- Ошибаешься, Чип - Дейл невесело усмехнулся. - Она действительно тебя любила. И ждала, когда же ты, наконец, сделаешь первый шаг - как мужчина, как бурундук! Но, - он грустно вздохнул, так и не дождалась...
- А как же Спарки? - Чип непонимающе взглянул на него.
- Спарки? - Дейл усмехнулся. - Спарки просто сделал то, что не смог сделать ты... Вот и всё.
- И что же ты от меня хочешь? - усмехнулся экс-командир. - Чтобы я, наконец, признал себя лузером и никчёмным бурундуком? Хорошо, я признаю! Я лузер и никчёмный бурундук! - он стукнул себя кулаком в грудь. - Доволен? - бурундук со злостью посмотрел на него.
- Нет, не доволен! - отрезал Дейл. - Вот что, Чип, мне надоело смотреть, как изводишь себя, постепенно превращаясь в немытого оборванца! Пора, наконец, встряхнуться и взять себя в руки! Да, Гайку уже не вернёшь, но есть, ведь, и другие девушки - не хуже её! Или ты так и будешь вечно торчать тут один, пить "ку-ку-колу" и смотреть в потолок?
- Надо будет - и буду! - зло отрезал Чип. - И мне не нужны другие девушки! Гайка - одна такая, и никто, понимаешь, НИКТО, её не заменит!
В этот момент, раздался звонок в дверь. Дейл встал с дивана и пошёл открывать дверь. Взглянув в глазок, он повернулся и, хитро улыбнувшись, взглянул на сидящего на диване хмурого Чипа:
- Может, всё-таки попробуешь начать всё сначала?
Чип открыл было рот, чтобы сказать какую-нибудь колкость, но, так ничего и не придумав, закрыл его и, ещё больше нахмурившись, уставился на дверь. Дейл открыл входную дверь и в комнату вошла...Тамми!
- Привет всем! - весело поздоровалась она, стряхивая варежками снег со своей красной шубки. - С Рождеством!
- С Рождеством, Тамми! - весело ответил Дейл, кивая в сторону гостиной. - Проходи, чувствуя себя, как дома!
- Но, не забывая, что в гостях... - угрюмо буркнул Чип, хмуро глядя на вошедшую белочку. "Ничего себе, подарочек на Рождество! - хмуро подумал он. - Ну, спасибо, Дейл, удружил!"
- С Рождеством, Чип! - Тамми, сняв свою зимнюю шубку, повесила её на вешалку, вошла в комнату и, весело улыбаясь, поприветствовала сидящего на диване нахохлившегося бурундука. Она была одета в белый пушистый свитер и тёплые синие штанишки. - Рада видеть, что ты, по-прежнему, не изменился - белочка улыбнулась. - Всё ворчишь?
- С Рождеством... - хмуро буркнул он, на всякий случай, отодвигаясь подальше.
- Ты не против, если я присяду? - Тамми, улыбнувшись, направилась к нему.
- Нет, нет, конечно... - в замешательстве пробормотал Чип, продолжая отодвигаться всё дальше и дальше... Двигался он так до тех пор, пока диван не закончился и, как и следовало ожидать, благополучно сверзился на пол.
- Хи-хи-хи... - белочка звонко хихикнула, прикрыв рот тоненькой светлой ручкой. - А ты всё такой же забавный, Чип!
- Рад, что рассмешил тебя... - буркнул он, вставая и отряхиваясь. - Надо будет пожаловаться производителям мебели, что у них слишком короткие диваны!
- Нет, Чип, это у тебя слишком короткая память! - усмехнулся Дейл, не без некоторого удовлетворения наблюдавший за этой сценой от входной двери. Он, улыбаясь, подошёл к нахмурившемуся бурундуку:
- Ты думаешь, что я настолько бессердечный, что решил навязать тебе вместо Гайки Тамми? - усмехнулся он.
- А разве, нет? - хмуро буркнул Чип, присаживаясь на край дивана и, искоса, недоверчиво посматривая на улыбающуюся белочку.
- Ты плохо меня знаешь, если так думаешь! - Дейл весело подмигнул юной белочке. - Я пригласил к нам Тамми только с одной целью: развеселить тебя и хоть немного встряхнуть! И, как я вижу, - он широко улыбнулся, глядя на потирающего ушибленную ногу Чипа, испуганно поглядывающего на Тамми, мне это удалось! - Дейл весело рассмеялся.
- Тоже мне, шутник нашёлся... - недовольно буркнул Чип.
- Не волнуйся, Чип - Тамми мягко улыбнулась. - Я, если ты заметил, немного повзрослела и, теперь, я уже не та двенадцатилетняя дурочка, что вешалась когда-то на шею одному очень симпатичному бурундуку... - белочка улыбнулась. Взглянув на неё, Чип должен был признать, что Тамми была права - от прежней щуплой белочки не осталось и следа. Теперь это была молодая, высокая, красивая белка, её длинные, рыжеватые волосы ярко-красным водопадом падали на хрупкие, стройные плечи, разврат удален. Чип нервно сглотнул. "А малышка-то Тамми, оказывается, уже давно не малышка!".
- Можешь меня больше не бояться - Тамми мило улыбнулась. - Теперь, я просто твой друг.
- Просто друг? - переспросил Чип, всё ещё недоверчиво глядя на неё.
- Просто друг - подтвердила она, поднимаясь и присаживаясь рядом с ним. - Мир? - она протянула ему свою маленькую нежную ладошку.
- Мир... - буркнул он, нехотя отвечая на рукопожатие. "Хм, не замечал, что у неё такая мягкая ладошка...".
- Ура! - радостно воскликнула она, бросаясь на бурундука и обнимая его. - Ты классный бурундук, Чип!
- Эй, не так быстро... - хмуро пробурчал Чип, пытаясь выбраться из её цепких ("хоть и приятных" - отметил он про себя) объятий.
- Извини, это я от радости... - смущённая белочка отпустила его.
- Ладно уж... - Чип вдруг добродушно улыбнулся - похоже, эта "встряска" всё-таки положительно подействовала на бывшего командира. - Только, чур, не целоваться!
- А вот этого не обещаю - Тамми, улыбнувшись, быстро чмокнула его в щёчку и проворно отскочила на своё прежнее место, глядя на ошарашенного бурундука и весело хихикая.
- Ну, знаешь... - начал было он, но его прервал звонок в дверь.
Это были Рокки и Вжик. Австралиец и маленькая мушка были все в снегу.
- Брр-р-р! Ну и погодка! - пробасил Рокфор, отряхиваясь и чуть было не смахнув с плеча сидящего там Вжика. - Извини, дружище... Муха весело прожужжала что-то в том роде, всё в порядке и он на него совсем не сердится. - С Рождеством, друзья! - он, весело улыбаясь, прошёл в гостиную, Вжик вторил ему на своём мушином языке.
- Вжик тоже поздравляет вас с Рождеством! - перевёл австралиец.
- С Рождеством! - хором воскликнули Чип, Дейл и Тамми.
- С Рождеством, друзья! - Рокфор радостно сгрёб их всех троих в охапку, сжав в своих могучих объятиях.
- Потише, Рокки, ты же их так задушишь... - усмехнулась Фокси, выглянувшая на шум из кухни.
- Ох, извините меня, друзья... - могучий австралиец выпустил уже начавших задыхаться друзей из своих стальных объятий. - Просто я так счастлив вас всех видеть... - смущённо произнёс он.
- Мы тоже... счастливы... тебя видеть... - между вздохами произнёс Чип. Дейл и Тамми согласно кивнули, пытаясь отдышаться.
- Как всё-таки здорово, что все мы здесь сегодня собрались! - воспрянув духом, вновь начал австралиец.
- Вообще-то, не совсем все... - хмыкнул Чип и грустно посмотрел на входную дверь, но звонок похоже, больше не думал звенеть.
- Да ладно, Чиппер... - Рокки по-отечески приобнял его. - Сегодня же Рождество - день, когда происходят всевозможные чудеса!
- Почему-то не кажется, что они произойдут сегодня с кем угодно, но только не со мной - грсутно улыбнулся Чип.
- А ты, главное, верь в это - и тогда, возможно, произойдёт то самое чудо! - австралиец многозначительно подмигнул ему.
- Сомневаюсь - усмехнулся Чип.
- Ну что ж, - Фокси с помощью Дейла закончила сервировать стол нехитрым рождественским ужином, сделанным ею из того, что удалось найти у Чипа в холодильнике. К счастью, в отличие от своей репутации, о своём питании заботился куда лучше: в холодильнике, к удивлению летучей мыши, нашлось достаточно съестного для будущего ужина. - Прошу всех к столу!

- Ну-с... - слегка захмелевший от выпитого шампанского Рокфор встал из-за стола и поднял над головой бутылку шампанского. - За наших...
- Рокки... - Дейл кивнул на зажатую в руке у того бутылку. - Ты ничего не перепутал?
- О, пардон! - смутился австралиец возвращая бутылку на место и поднимая бокал с шампанским. - Разрешите мне произнести очередной тост - при слове "тост" он вдруг почему-то повернулся в сторону о чём-то перешёптывающихся Чипа и Тамми и продолжил: - За здоровье молодых! Совет вам да...
- Рокки... - вновь прервал его Дейл.
- Что? - австралиец непонимающе уставился на смутившихся белочку с бурундуком и на удивлённо смотрящих на него остальных друзей. - А-а-а... - он вдруг весело хлопнул себя по лбу. - Простите старого балбеса! Это я вчера на свадьбе тамадой был - видимо, на автомате вырвалось...
- Давай уже свой тост... - смущённо буркнул Чип, недовольный тем, что опять "без него его женили".
- Давайте выпьем за... - начал было Рокфор свой новый тост, но его вновь прервали - на сей раз, звонком в дверь.
- Кого это там несёт в такую погоду? - удивился австралиец, поворачиваясь к входной двери.
- Дейл? - Чип вопросительно взглянул на своего друга, но тот отрицательно покачал головой, мол, "я здесь ни причём". - Интересно, кто бы это мог быть... - заинтригованный бурундук поднялся из-за стола и направился к двери. Открыв её, он вдруг внезапно застыл на пороге, словно пораженный молнией. На крыльце перед дверью, вся запорошенная снегом, тонкие воздушные хлопья которого, медленно кружась, падали на её светло-золотистые волосы и коричневую шубку, стояла... Гайка!
- Привет, Чип! - изобретательница чуть заметно улыбнулась. - С Рождеством!
- С Рождеством... - пробормотал Чип, изумлённо глядя на прекрасную изобретательницу. Она, по-прежнему, была всё также изумительно красива и ничуть не изменилась за прошедшие три года - ну, разве что, чуть подросла и ещё больше постройнела... Но, в остальном это была всё та же милая, добрая Гайка, которую он знал. - Гаечка... - прошептал он, не веря своему счастью. - Это и правда ты?
- Да, Чип, это и правда я - улыбнулась мышка. - Я могу войти?
- Да-да, конечно! - Чип поспешно отскочил в сторону, пропуская её внутрь, после чего, на всякий случай, быстро выглянул наружу, однако, Спарки или Дзыня поблизости не было видно. Ничего не понимая, он закрыл дверь и повернулся к остальным друзьям, уже радостно обнимающим и целующим смущённую мышку.
- Я тоже очень рада вас всех видеть! - слегка помятой и растрёпанной Гайке, наконец, удалось освободиться из горячих объятий своих друзей. - Если бы вы знали, как я по вам соскучилась... - в глазах прекрасной мышки заблестели слёзы.
- Ну-ну, не плачь, Гаечка, родная... - попытался её успокоить Рокфор, по-отечестки прижав к себе всхлипывающую мышку. - Всё будет хорошо, мы снова все вместе!
- Да, мы снова одна команда! - весело воскликнул Дейл.
- Да, вы правы... - Гайка, всхлипнув, улыбнулась сквозь блестевшие на тонких ресницах слёзы. - Мы снова все вместе...
- Но, как же...а где же...- Чип, смутившись, замолк, не зная, что сказать.
- Чип... - Гайка, смахнув слезинку с ресниц, взглянула на него. - Мы можем поговорить?
- Да-да, конечно... - бурундук вновь встрепенулся, в нём начали постепенно оживать уже практически забытые навыки бывшего командира. - Идём, Гаечка, я знаю, где нам никто не помешает... - он повёл её за собой наверх. Дейл было ринулся следом, но был схвачен железным крылом Фоксглав, грозно смотревшей на своего муженька:
- А ты куда?
- Да я это... - начал было Дейл, но, не найдя, что ответить, махнул рукой и поплёлся на своё место.

- Чип - Гайка взглянула на стоящего перед ней бурундука, командир Спасателей был слегка напряжён и заметно нервничал. - Я... - она помолчала несколько секунд, собираясь с духом, затем продолжила: - Прости меня, я знаю, что совершила глупость, но... это было сильнее меня.
- Ты о МТИ? - не понял бурундук.
- Да - мышка кивнула. - Но, не только о нём... Понимаешь, когда Спарки предложил мне поехать вместе с ним в этот институт и заниматься там научной деятельностью, собственными научными проектами, которые будут востребованы... В общем, я не смогла ему отказать - мышка немного помолчала и продолжила: - Я всегда мечтала об этом, о том, что у меня собственные научные проекты, которые будут кому-то нужны... Я имею в виду, не эти бесполезные изобретения, которые я пачками штамповала у себя в мастерской, а действительно полезные, нужные вещи. Понимаешь, полезные! - она всхлипнула.
- Ну... ты же осуществила свою мечту, ведь, так? - спросил несколько сбитый с толку бурундук.
- Да, осуществила... - мышка снова всхлипнула. - На, ради этого мне пришлось вас - тебя, Дейла, Рокки, Вжика... А в результате, из-за меня развалилась вся наша команда... - она уткнулась носом в его пушистую, шерстяную грудь. - Чип, скажи, неужели, я, и правда, такая дура?
- Конечно, не такая... - бурундук лукаво улыбнулся.
- Что? - мышка подняла голову, удивлённо взглянув на него.
- Конечно, ты не такая... - продолжил он, улыбаясь. - Ты самая лучшапя, самая прекрасная, самая умная мышка на свете!
- Правда? - Гайка улыбнулась сквозь слёзы.
- Правда - Чип, улыбнувшись, осторожно провёл рукой по её мокрым от растаявшего снега волосам. - Это не ты дура, это я был дурак, что позволил тебе тогда уйти... А знаешь, почему? - он лукаво посмотрел на неё.
- Почему? - мышка удивлённо взглянула на него.
- Потому что... - начал он и запнулся. Обругав себя, в душе, за вновь внезапно накатившую на него робость и обозвав себя трусом, он, наконец, произнёс то, то хотел произнести уже так давно: - Я люблю тебя, Гайка. И всегда любил, с нашей самой первой встречи - там, у в аэропорту, у заброшенного самолёта... Но, моя нерешительность не давала мне признаться тебе в этом. Сколько раз я пытался это сделать, произнести, наконец, эти самые важны слова в своей жизни, но... Мне всегда что-то мешало. Сначала, это был вездесущий Дейл, по собственной наивности или просто случайно оказывавшийся всегда рядом с нами в самый неподходящий момент, затем, на моём пути встала моя же собственная нерешительность и робость... в итоге, я проиграл им эту схватку.
- Но, ведь, сейчас ты смог это сделать, смог их победить - мышка мягко улыбнулась. - А значит, вы теперь квиты.
- Квиты... - Чип мягко улыбнулся, нежно обняв её и прижав к себе.
Они стояли, обнявшись, на смотровой вышке на самой верхушке раскидистой кроны могучего дуба, служившего им домом и Штабом. Над ними тёмно-багровой громадой раскинулось необъятное звёздное небо, а над головой тихо мерцали далёкие яркие звёзды...

В глуши, во мраке заточенья
Тянулись тихо дни мои
Без божества, без вдохновенья,
Без слёз, без жизни, без любви.

Душе настало пробужденье:
И вот опять явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слёзы, и любовь.

Сообщение отредактировал Roquefort - 4.3.2013, 23:23

[Yandex Bot]