[X] Помощник

[katerina77]

Блин, я офигиваю постепенно.. Как вы способны столько текста строчить? У вас безлимитка на вдохновение что ли?

[Gaze]

У вас безлимитка на вдохновение что ли?

Не знаю...


Стараюсь, как могу,

вот и все

[Gaze]

Путь...слов...

(и каждый миг - неповторим, ведь - ...))))

("Свободен" (?) )

...Отчетливо будто исходит от лучиков луны,рассыпавшихся по листьям...

Словно пролистываю их, как страницы дней и ночей,которые вдруг зашелестели давно знакомой, как никогда согревающей словами:"Я свободен!"...

Кажется, именно отсутствие страха к этим словам исчастье умеренности в их принятии воспитывала во мне бабушка: она частокропотливо отсчитывала мне капли лекарств и укрывала ноги, которые еще не моглиходить, и повторяла: родители всегда хотели гордиться моей "правильнойсвободой"...

Помнится, скучающе мечтая о моменте, когда смогутоже забегать по лужам и погнаться за солнечными зайчиками как ровесники, ярассеянно кивал, отсчитывая слова, как должные приходы врачей, неких неясныхличностей, которых бабушка называла "целителями" и не придавал имзначения.

Оно, как ни странно, вообще собиралось для меня водних страницах разных мыслей, фантазий и надежд, разных эпох и народов; толькоему я был рад и жадно впитывал - это помогало мне забыть о ушедших в неведомыйкрай родителях, о настырно приходящих в считанную мимолетность боли и онемении,остром холоде в неподвижных коленях.

Бабушка волновалась порою, что я не узнаю, как"достойно смотреть в лицо поворотам бесконечной зебры спирали жизни",вздыхала, что лекарства не помогают, а врачи бессильно-вежливо разводили рукамии рассказывала о своей молодости, о тех чудных временах и нравах, чтобы хотьчем-то утешить...

Это все же не сильно увлекало меня, отчаяннохотелось встать на путь слов от друга или подружки, вкусить вместе с ними так быстро ускользающее Время(бабушка все же договорилась о том, чтобы меня, пусть и немного закатно, взялив школу); а мои колени по привычке буквально не давали ни малейшего живогоручейка тепла в себе и ныли, что вынуждало менясосредоточенно скользить по окну глазами...

Они вдруг захотели убежать и...забыться в происходящем навеки: на меня заинтересованно посмотрела девушка спочти детским личиком, нежно коричневыми локонами, тоненькими ручками и такимичистыми голубыми глазами, что мне показалось: вот оно - капельки трепетногонеба; ее позвали, но мое сознание судорожно искало пропавшего слуха (разумкак-то необъяснимо шептал мне: ее имя - Фея!)...

Я невольно протягиваю к ней рукии... вздрагиваю от неожиданности: бабушка, незаметно вошедшая, всплеснуларуками и отчетливо произнесла волнительно обрадованно-изумленными нотками - яхожу (и мало того, я еще взобрался на подоконник)!...

До сих пор думаю, каким образом одинвзгляд на Фею способствовал моему выздоровлению, что это было, если самыеопытные врачи и самые проворные "целители" не смогли мне помочь? Этобыло магией или мгновением ожившей сказки, что так часто рассказывали мнебабушка и страницы разных мыслей, мечтаний...

Тогда они вещали мне одно: найти Феюи подарить ей самые красивые листья, еще раз взглянуть в ее небесно чистыеглаза, ощутить ее путь слов, что несомненно окутают меня теплыми облачкамичего-то ласкового, неповторимо и бесконечно красивого...

Но как жаль, ужасно жаль, не хочетсярасставаться с нею ни на миг, а надо готовиться к школе, бабушка говорила, чтоона необычная, в ней уж не разъяснят так толково, как учителя, с которыми язанимался до этого, что эта школа - "путь во взрослую жизнь"; потомуследует быть серьезным, стараться внимательно все там слушать с первого дня...

А не получалось "бытьвнимательным": как только она меня провела (из осторожности, что не былалишней, ведь я ходил только-только выздоровев, шатко и тяжело) к аудитории, гдедолжна было пройти первая встреча, просилось на ум думать только о небесносветлой Фее...

Каково же было мое изумление, когдаона вошла в ту же аудиторию, так же заинтересовано глядя на меня, она стала ещекрасивее праздничным костюмом и радостно блестящими голубыми глазами! Какволшебны были те мгновения - нам рассказывали обо всем, читали нотации иизрекали всякого рода безаппеляционные факты, стоял гул тихих переговоров и шумулицы, у меня все это вылетало из головы - только и благовейно осознавалось:рядом сидит Фея и от этого чудным образом мои ноги не только живительноукрепляются, но и готовы стать облаком...

Оно все блуждало во мне, когда шлидни, привычно отчитывали и требовали в школе - путь слов, такой обширный,разросся внезапно в страстное желание подарить Фее, как-то странно-стеснительноулыбающейся мне и всегда убегающей, не сказав ни слова, домой, в столовую, впарк, за парту к подругам, что-то такое же хрупкое и кружащее мои мысли и мечтыв один лучик, быть может, убаюкивающей луны...

Бабушка все удрученно охала ибуквально укладывала меня на подушки, на которых так часто не было и следа сна:конечно, сказывалось и то, что в школе действительно все стало по-другому,более серьезно, не по-детски (доклады, семинары, рефераты); и... мысли о Фее,все думалось, отчего я так счастлив, что словно и мои колени впитали в себя еенебесно чистые глаза...

Они почему-то стали с некоторых пордругими, видать, все изменилось, и пути слов, и нравы, и Время; но...задумываясь над этим, чувствую, как пронзил сердце вопрос: ее глаза - капелькинеба, неужели и оно изменилось? Бренные смены восхода и сумерек давали сухойответ: "да, и оно изменилось"; а что, разве не вижу я, что Феяувлеклась кокетством ради туманных сиюминутных выгод, что путь слов ее сталболее напыщенней и искристей должными блестками "про моду и парней",что она смеется надо мной?

"Да, и... она изменилась"- Фея закружилась в экстазе от сплетен про всех на свете, превратила написанныемною признания и составленные для нее шпаргалки в пыль под своим разудалымогоньком жеманства; моя свобода от одного ее взгляда стала призрачной (не могу,не желаю, отказываюсь верить в то, что чистое небо ее глаз перевернулось в пестромвихре "сегодня" и как-то горделиво-самовлюбленно почернело!)

"Да, изменилось!" - кружитменя в жгучие лабиринты боли, как хорошо, что никто не узнает об этом: я вернусвою свободу, когда... мне даже трудно взглянуть в сторону этого пути слов;впереди видятся лишь домашние хлопоты, галантно затаившиеся до моеговыздоровления и расцветшие после него, доклады, рефераты, семинары и листья,листья...

Я вижу их и словно мой рассудокхохочуще снимает маску с моих взыгравших комплексов, разочарований, усталости:я неконтролируемо бегу навстречу листьям, ощущая, как ветер бьет по моей груди,охлаждая мои слезы: нет, свобода была миражом, в нем и вне его... танцует Фея,играя с листьями, купаясь в их щекочущих красках и весело выкрикивая мнеразные, до черно душащего льда души, пути слов - я мямля, старомодный калека,вздумавший себе, что "он удостоиться" ее взгляда!...

Он бешено ищет Фею среди метелилистопада, с горечью пьет их жалящий мед: слова были "вежливостью"или "необходимостью"; они дышали и опьяняли фальшью алмазов иоблаков, колючим трепетом листьев, они украли мой покой, свободу; раз так,то...

Усмехусь-ка я эхо будто многолосогокрика, не подниму глаз на черные сверкающие штрихи в небе, не испугаюсь их и непобегу домой как маленький - я уже здоров, в другой, "взрослой"школе, сам потому отвечу за любую буйную грезу, что заключит меня в объятия;хочу, очень здорово, я сделаю это...

Порву листья, растопчу их и напишуна их дрожащих жилках: "ты не Фея, взгляни же хоть сейчас в свое лицо, япокажу тебе его..." - оно взлелеяно папье-машестым перышком родителей,зелено-разноцветного оттенка, легко вобрало в себя самый редкий и самый сладкийсок и без трудов хвалится собою, даже издевается, предлагая приторнымиотголосками своей хозяйки "роль в папином фильме, где ты потешишь меня -поскачешь на своих кривых, трясущихся ножках, а я поцелую тебя за это"...

Вот это уже заставило и колени мои возопитьалым всхлипыванием: поначалу ведь свобода все одурманивала ее воздушнымиобещаниями и усмехающе-ластящимся взглядом, толкала терпеть огненно-леденящуюболь от тренировок с каскадерами, сценаристом и режиссером, проглатыватьбезропотно их ор и понукивания, подзатыльники и прилюдные унижения соскорблениями; изнеможенность, недосыпание и голодание, дефицит времени напривычные дела, помощь и уроки, все питала мечтами о надеждами об улыбке,ласковом слове, теплом кротком взгляде Феи - он...

Убегает вместе с листьями, и пустьделает это поскорее, не то я, и так не отдающий себе отчета во всемпроисходящем, настигну его, брошу на снег разбитых очарований глубины, которуюлучше не знать, а потом отправлюсь туда сам, чтобы никогда больше не вспоминатьо том, как...

Кружатся листья и издали всплываетперед глазами почти детское личико той, что где-то далеко в моем сознании ещеостается хрупкой, трепетной Феей; не знаю, почему, может, потому, что режиссери сам меня выгнал, доказав, что и после выздоровления мои ноги не смогут прыгатьбеззаботным кузнечиком или из-за того, что я уже взрослый и необходимо разумнотратить эмоции и силы, не привыкшее ждать Время на помощь бабушке, уроки,домашние дела, любимые занятия вроде чтения книг...

Или просто я понял: листья - живые,прекрасны своею палитрою и неповторимостью, да далеки от меня, просто кружатсясебе, летают, как... маленькие птички, крошечное диво природы, созданной кем-томудрым и любящим; так же и Фея - летает своими желаниями и выбором, восхищаетвзгляды и слух веселым щебетом путей слов о "моде и мальчиках",она...

Все же стремится улететь к своимнесказанным высотам, как и ее подруги, как и... я, усердно украшая свои нежнокоричневые волосы и тоненькие руки, взирая на все голубыми, чистотой неба,глазами; все это тоже неповторимо, чудно...

Что я послушался своего внутреннегоголоса, отчасти озвученного и бабушкой: нужно "не отчаиваться, всевпереди" и простить, стараться быть собой и вернуться на свой путь...

Его я попытался выбрать и это,наверное, одобрили бы родители: признался Фее, что понимаю ее вольность прав,помирился с ее подругами и режиссером, подтянул учебу - это не так-то и сложно,просто следует... проникнуться той красотой листьев, грацией Феи и тем, что всеэто создал кто-то мудрый и любящий...

Какая-то тоненькая, нежная нитьэтого охватывает меня и согревает, вдохновляет и успокаивает лучше, чемпохвалы, успехи в учебе, комплименты; она забирает всю боль и разочарования,открывая то, что раньше не всегда замечал - светлое-светлое голубизной высинебо...

Может, там, кто-то мудрыйи любящий помог мне впервые ощутить счастье от одного взгляда Феи, встать наноги и нормально ходить на радость бабушке, выносить невзгоды школы, тренировоки...

Словно дарит моему слуху щемяще знакомый путь слов родителей: они неслышношепчут мне, что рады за меня, что я...имею ее, стараюсь не потерять - мою "правильную свободу"...

Меня бережно укрывает лучики света, взгляда кого-то мудрого и любящего;согревает Его...

Путь... Слов, что...

Отчетливо будто исходит от лучиков луны, рассыпавшихся по листьям...

Сообщение отредактировал Gaze - 31.7.2012, 15:05

[katerina77]

У вас безлимитка на вдохновение что ли?

Не знаю...


Стараюсь, как могу,

вот и все

Да порой старайся-не старайся, а выходит фигня..

[Gaze]

Спасибо за мнение

[Gaze]

Переплетениямига...

(В том тихом лесу есть...

Такими забавными, такими удивительными могут быть,скажу вам по секрету; словно как шаловливыеследы луны...

Они осторожно присматриваются ккаждому листику в моем саду, к каждой ступеньке моего дома, к моему, бытьможет, не замечающему самого себя отголоску лет, совсем простому и кроткому, неустающему замечать...



Самых скромных, самых милых на светеглаз паучка (это он так думает, а вы?) - впереди легкий занавес паутинки - онис интересом вгляделись: повсюду прохлада тумана, мерцающая изредкавосхитительным светом...

Неужели крылышек светлячков? Паучокторопливо устремился к ним, заманчиво переливающиеся светло-розовым алмазомкрылышки которых... будто хихикали (а почему, когда ведь они еще встретят такиетоненькие мохнатые ножки и умилительно всматривающиеся большие-большие бусинкиглаз?)...

Немудрено, что паучок разволновался,расстарался показаться грозным и сильным, поднатужился и... упал на травинке,повис на паутинке, все старательно смотря на светлячков...

Захихикали они еще сильнее, стали приближаться (смогли бы онисейчас почувствовать, что робкий паучок испугался?)...

И тогда... паучок восхитился ипритихло-стеснительно смотрел аккуратно на них глазами: светлячки были ещекрасивее, чем за молочно-призрачной кисеей паутинки, они смеялись и словноиграли друг с другом блеском своих крылышек, так дивно, что паучок ну простозамер, не смог разбудить в себе жадную зоркость глазок и просьбы мохнатогобрюшка и...

Признаюсь вам: не сможет он этогосделать, только... смотрит и изумляется чудным светлячкам - они были будтовырезаны на мордочке олененка с белоснежной, отливающей почти луной извездочками, шкуркой; олененок легонько притронулся мягоньким ротиком к головкепаучка, словно прося не унывать и продолжать внимательно смотреть на все, чтотихонько отражается в паутинке, что повсюду, а потом...

Он неслышно ускакал в глубинумохнатых шепотов листьев и перекрестки теней деревьев, куда-то вдаль, оставляяза собой мерцающий лунными искорками след; цокот его копыт еще долго убаюкиваллес мелодичным эхо, успокаивая и будто забирая все ненастья, как чудно, что...

Это видел паучок, глазки которогочто-то стало очень быстро, ласково гладить и даже щекотать; он осмотрелся, всеробко-восхищенно впитывая сказочное мерцание и мелодию эха, царящие в лесу (абусинки глаз все не уставали щекотать словно крохотные звездочки)...

То были, словно как сотканные изрозового алмаза светлячки, навсегда мягко и незаметно-шаловливой, неведомойсветлой лаской греющие... лапки паучка, ставшие красивыми, необычно отливающимибудто лунными ниточками!

Их маленький хозяин вдруг...загрустил - как здорово было подкрадываться к этим чудным светлячкам, какнеповторимо было ощущать, что на тебя смотрит самый трогательный, нежныйолененок, что даже прикоснулся к тебе восхитительным сердечком (почти чтодивный малыш лунного ласкового ветерка и шаловливого танца звездочек); и это...

Все же чудно, вот что, наверное,подумали глазки паучка, и ему... стало радостнее, усыпляюще благовейно - лесвсе мерцал искорками и напевал сказку эха, а трепетные светлячки дремали на егопушистых лапках, навевая своему крошечному хозяину сна...



Я ощущаю его мягкие шаги, они тоженеповторимы, как переливы волшебно розовых светлячков, как глаза дивногоолененка и... быть может, вы тоже встретите их, шаловливо спрятавшихся забусинками глаз паучка, за лунными искорками на его лапках, за их мерцанием влесу, все утопающем в дивном и мелодичном цокоте копыт...

Олененка, что осторожно и ласковосмотрит на паучка из...

Переплетений... мига, что вкаждом листике моего сада, в каждой ступеньке моего дома, и они...

Словно как шаловливые следы луны... сна... Сказки...

Сообщение отредактировал Gaze - 31.7.2012, 15:04

[katerina77]

Спасибо за мнение

Эт не мнение.. Эт констатация разочаровывающего факта. Вдохновение и я ненавидим друг друга.

[Gaze]

Вдохновение и я ненавидим друг друга

Буду знать

[Gaze]

Всаду... снов...

(Я... Хочу сказать: "Мама"...)

Распускаются первые, заспанные листики, крохотныеи тонкие, торопливо открывая свои маленькие глазки (точнее, то были не совсемлистики, а... крошечные птички из воздушного, бледно-оранжевого шелка, плавнопокачивающиеся на ветках и дремлющие под лунными лучиками)...

Они... не устают рассматривать каждый уголок тогодивного сада, радоваться шумным танцам капелек росыв нем и убаюкивающим песенкам заката, ведь, почти мимолетность назад, они...

Заботливо качали на своих сильныхкрыльях бесконечного тепла и ласки девочку, что была для них самой красивой насвете, самой доброй и смышленой, самой милой и кроткой; им не бывало скучно,играя с нею или тихим, неповторимым шепотом рассказывая ей сказки об этомчудном саде...

Как же волшебно, казалось, под ихмелодичный сладкий звон вставали кокетки-звездочки, прятался прохладный ночноюпеленою туман и... птички не могли поверить в то, что счастливы, ведь…

Девочка стала еще красивее,смышленее, послушнее и охотно гладила их по мягким крыльям, кормила и делиласьсвоими мыслями, мечтами, которыми щедро укрывал тот волшебный сад (вернее, тобыла уже... девушка, тихая, мечтательная, любившая задумчиво бродить мо нему ипочему-то все меньше и меньше слушать живительное пение малышей-птичек)...

В его тихий мирок синевы облачков срозовыми искристыми узорами и сказки вдруг пришел кто-то загадочный иослепительно блестящий, зачаровывающий своими мотивами, а, вместе с этим,какой-то холодный, почти черный и как-то по-недоброму любопытный и ловкий (этобыл просто... дождь)...

Девушка пошла к нему на встречу,доверчиво подставляя глаза и руки для его спешных, пронзительно хладных, нотаких необычных для этого сада, алмазно-модно и безоглядно-громко напевающих,капель; ей было так это ново, интересно...

А крохи-птички... нет, не грустили,что самый родной им друг больше не играет с ними и не гладит, даже не слушаетих неоценимо красивого и светлого пения, не смотрит на них; они встревожилисьза девушку, забыли про все на свете и усердно полетели за ней, беззаботногуляющей где-то необъяснимо в глазах неуловимого дождя...

А она только смеялась, глядя, какптички, не жалея своих хрупких преданных крыльев, бросились на дождь, чтобыпрогнать, не допустить беды, шаги которой спасительно стучались во все двери...

Девушка, не чувствуя этого...сердилась: как обворожительно пел дождь о чудесах, что не встретишь в том саду,хочется утопать в этих мотивах, сделать все, отдать все их хозяину, лишь бывновь и вновь слышать пусть и один его голос (а кто-то не дает)...

И внезапно она... с тоской погляделав этот неповторимый сад, что будто отдалялся от нее, хотя был всегда рядом: внем также шепчутся веселые капли росы, кружатся в вихре волшебства звездочки изакаты, а все равно он стал щемяще другим; и дело не в том, что ушел ссамовлюбленной, довольством, улыбкой дождь...

То был просто миг околдованностиего, ничем не новыми, песнями, настырными радугой каплями...непоправимо-слепыми, прогнавшими навек из того дивного сада...

Маленьких птичек с простыми,ненавязчиво, но такими ласковыми... и хрупкими крыльями; девушка протянула рукив воздух синевы сада, который теперь не усыпляет сказками - нет нигдепоблизости…

Их радостных заботой мотивов,понимающих бесконечно теплым добром глаз и невидимого их шелка чего-тотрепетного и согревающего (быть может, то - их сердечко, которое готовоподарить веселые игры, поучительные сказки и незабываемые мгновения синевы тогосада?)...

Но... девушка обернулась и визумлении не смогла произнести ни слова, глядя на самое светлое диво сада:где-то, с, буквально бесконечной, высоты его деревьев...

Распускаются листики, крохотные и тонкие (точнее, то были не совсемлистики, а... крошечные птички плавно покачивающиеся на ветках и гладящиеукрадкой, и сейчас, ее, самую красивую на свете, самую добрую и смышленую,самую милую и кроткую, лунными лучиками)...

Сообщение отредактировал Gaze - 31.7.2012, 15:04

[Gaze]

Наладошках луны...

(Moondusck)))

Кажется, так уютно, высоко и тихо (а там, за еебелоснежными звездочками не унимался очередной гул - "принеси, убери,сделай...

Уроки" - сколько кислых шагов уныло видитсяпри этой фразе; кто-кто, а Владик знал этопо собственному опыту штрихов... едкой горчички: все, на чем свет стоит, он бывынес, только не "а и б", "два плюс два", "ехал грекачерез реку..."

"Ну и ехал он, ну и что? - думал Владик в очередной раз скучающе пролистывая смятыеи запачканные страницы учебника, - Ехать-то дело не хитрое, а вот летать... Эх,мог бы я летать, как совенок - вот была бы красота: ни уроков,ни докучающих повторений родителей!..."

Тут... он почувствовал, что комната растворяетсяв тумане и в ней становится темно-темно, ощутился испуг.

"Вот говорили мне, нельзячасами играть на компьютере и слушать рок-рэп - вот мне, дожил! - удрученноохнул про себя Владик, собираясь кликнуть папу.

Но... мама, приоткрыв двери, толькопосмотрела во все стороны и пожала плечами - сына не было, только...кремово-нежный совенок умоляюще попискивал и смотрел круглыми глазками.

Дверь за ней хлопнулась - и совеноквстрепенулся, хлопая маленькими крылышками.

"Что это за пух летит? -недогадливо возмутился Владик, - Ох, надо было не биться вчера с соседом такусердно подушками!..."

Ему на глаза попалось зеркало и...он оторопело наблюдал собственные черные глаза, ставшие пребольшими ипремилыми, курносый носик, превратившийся в клювик, голос, ставший робкимпопискиванием.

Он... ликовал, торопливо вылетая воткрытое окно и ловя свежий ночной ветерок.

"Как здорово быть совенком! -думал Владик, подхватывая клювиком пролетающие листья, - теперь летай ночью(когда гнали спать), а днем (когда все учат уроки и стоит жара) спи!...Красота!..."

Тут его энтузиазм немного привял -впереди виднелся непросветный лес, подул сильный ветер, а в каждом дупле важноухали большие, взрослые филины, словно насмешливо говоря: "И за дупло надоотвечать, ухаживать за ним; ты еще маленький, не сможешь!... Живи на ветке,пернатый карапуз!..."

Вдобавок к их нередко нешутливым, агрозно-страшным пинкам и скрежету клювов, к злоключениям Владика прибавилсядождь, что озорно стремился достать шаловливой молнией его хрупкие перышки.

"А я думал, совята спят в себев гнездах, играют при звездах да с папиного клюва букашек едят!..." -разочарованно всхлипывал он, сосредоточенно глядя на... маленькие снежинки,весело кружащиеся в лесу.

"Есть хочется! - чуть ли неплакал Владик в мыслях, проклиная глупую мечту быть совенком, - А ведь не придимне такое сумасбродство в голову, ел бы сейчас чипсы да конфетки, запивал быпепси да лимонадом... А тут такая темнота, и никто червячка не подаст!... Нупочти хоть пропадай!..."

И с этими мыслями на совенка...надвинулась невиданная стайка из белых прозрачных листиков, светлячков,бабочек, усыпляюще и скоро шуршащих в его сторону.

"А это что за приколылетучие?" - задрожали маленькие глазки совенка и он... старательнопринялся отбиваться от стайки, улетать от нее, хоть и к ближайшему, равнодушнопялящему на него глазищи из дупла, бессмысленно ухающему филину (пусть побьет,но и незванных гостей заодно тоже, так, глядишь, и защитит, прогонит их).

Совенок все, от рвения, перебегал понизким пушинкам облачков ножками, облетал лабиринты деревьев, отчаянноподставляя свои тоненькие крылышки вихрю снежинок и каплям еще не миновавшегодождя; да... стайка, словно сотканных из искристого тумана, листьев, светлячкови бабочек, не отставала от него ни на шаг (хотя Владик напрягал все искусствопилотажа, отточенного на играх-приставках, и боя, подсмотренного вфильмах-боевиках и фантастике).

Их мелодичные перешептыванияубаюкали совенка - тот, покорно-желанно опустившись на густую травку опушки,сладко зевнул, закрыл глазки и уткнулся клювиком в свой кремовый шелк перышек,незаметно окунаясь в стайку белоснежно-мерцающих, этих неслыханных созданий и всны...

Ему грезилось об... болтовне поаське с друзьями, о любимых игрушках-киборгах и пистолетиках; странно, при этомон хотел всегда порхать в свежем, свободном сказочной синевой небе, подальше отдушной комнате и тоскливых уроков...

"Не хочу их делать!... Ой-ей!!Моя учительница по математике идет!... И парты нет рядом, а класс... куда-то вотьму идет, а... Указка у нее какая длинная и глаза злющие!!... Кыш!! Не будуучить твои "два плюс два", не нужны они мне!..."

И... Владик с ужасом вскочил в,развесело бегающих по побледневшему личику, мурашках, капельках мороза и всмятении - это был не просто кошмар устало-пережившей немалое дремы, это былзнак...

Что стоял перед его изумленнымиглазами в виде... четырех дверей замка, то сходящихся, то разбегающихся вразные стороны, то открывая роскошные залы с яствами и сокровищами, то сноваскрывая их.

"Похоже, у меня тут... целыйбеговрат!... И что же делать?" - он аккуратно, дивно-плавно и неслышноподошел ко дверям, будто ожидавших его появления - двери поспешно нарисовали,словно как невидимой рукой, на себе зеркальные фигурки, каждая, по порядку,складывая сложные, старинные и таинственные письмена: "2+2=?"

"Ну уж, математику тутвырешивать! - хмыкнул, увидев это, оскорблено Владик и, подбежав к дверям ещеближе, забарабанил в них забавно-яростно кулачками:

"Слышьте, вы, Архимеды липовые!Совесть у вас есть?! Я, человек, кушать хочу!!... Пустите!!..."

И вдруг он... шокировано отпрянул отних, все терпеливо держащие перед ним письмена - зеркальные его частичкиотражали, вместо рассерженно-всклоченных черных волос Владика, что-то,отдаленно напоминающее макушку капюшона, из-под которого виднелись круглыеглазки...

Кого-то, совсем маленького, с глухимписком ошарашено осматривающего собственные крохотные кулачки, что, в тон, чутьлетящим над землей, складкам, были бело-прозрачными, с чудно-мерцающимиискорками. Они, наверное, улыбнулись, глядя, как...

Их крошечный хозяинсконфуженно-стыдливо-задумчиво отвел глазки от, будто хихикающих поскрипываниемдверей, уловив мрачно, совсем уж глухо, попискивающий, давно опустевшийжелудок.

"Кто бы я теперь ни... есть, - обозленосодрогнулись, белоснежно-призрачно переливающиеся, складки платьица... Владика,- Я хочу кушать!!... И я пролечу сквозь вас, дверишки! Вы мне ничего и несделаете!..."

И он вдохновлено поплыл по ночнойпрохладе воздуха во, вновь показавшиеся роскошные покои с угощениями и сокровищами,но тут...

Кто-то, беспомощно-воздушномаленький, оторопело-обижено глухо и робко пискнул - четыре двери, всемитвердыми пятернями, сомкнулись и даже легонько чуть резко рванулись вперед,неприятно щелкнув его по, уж нетерпеливо тянувшимся к угощеньям, ручкам.

Они все... не теряли надежды и иххозяин решительно взмывал на всяк лад в воздух, чтобы незаметно проплыть мимодверей к долгожданным сокровищам; но зеркальные фигурки предупредительносверкали, звенели - и коварные двери не уставали собою отталкивать его,ударять, дуть на него загадочным гулом ветра внутри замка, отчего тот обреченнотолько и успевал ухватиться за веточку близрастущего дерева.

Наконец, Владик надулся и полетел отдверей, словно в издевку продолжающих открывать и закрывать богато-живительныенедра замка - ему было очень плохо и одиноко, но такие издевки окрасили вселишь в одно - в униженное скитание...

По лесам, по горам, по заброшеннымбашням - кто-то, маленький и трепетно-любопытный, лишь... чихал, приоткрываятяжелые запыленные пустые сундуки, бледнел и неимоверно почти неслышно кроткопищал, увидев в, объятой паутиной, кастрюле паука, вздыхал и кисло обводил пустые,переплетающиеся мраком и холодом, дали и глубины глазками, слушая невидимыйзвон колоколов, цокот колес и копыт, перестукивания дождя, гул ветра и лишьсвоих шагов.

"Что может быть хуже, - робкоподумал он, пристроившись с грустью на поломанной жердочке чердака очередногозамка, - когда придется думать и потому делать, как я?... И ничего интересного,ничего радостного не вышло, не нашлось, хотя обещало... Никаким уже обещаниямне верю, некогда!... Ведь надо еще успеть, полезно, уроки выучить и сродителями хорошо быть!... Хорошо с этим быть, правда!!...Хочу с этимбыть!!..."

И внезапно... На Владика посыпалисьласковые потрепывания по волосам мамы и смешки папы - они уже битые полчасабудили сына, уснувшего с... упавшей спросонья книжки с комиксами; и...

Владик был неимоверно этому рад - онвскочил, заглянул в зеркало, благовейно ощутив собственный курносый носик,карие глаза...

Их маленький хозяин расцеловал мамуи папу, мгновенно прибрался в комнате, выключил компьютер с заждавшейся игройи... с восторгом стал вчитываться вучебник математики, в стихотворение про греку, в азбуку; ведь осознал:

"Уроки... привычныедомашние хлопоты и забавы, общение с папой и мамой - сколько в этомнеповторимо-бесценного, светло-теплого, как...

В сказках про кроху-совенка, что смотрит на него бусинками глаз из леса, вневероятных историях кого-то, чьи белоснежно-переливающиеся, крошечные глазкисловно хранили… его сердечко, в их дивном, почти близком мирке почти так же...

Уютно, высоко и тихо, как в...

Папиной улыбке, в ласке маминых рук, в неслыханной сказке… сна Владика,словно...

На ладошках луны...

Сообщение отредактировал Gaze - 31.7.2012, 14:54

[Gaze]

Самый дивный… «мандарин»…

("Что за... мандарин?")

Смеется и сейчас, неслышно, белоснежными сияющимиглазками, вам, где-то, среди облачков, над степями, водопадами, золотымипагодами, горами, что не покидает снег, там…

Все расхаживал по роскошным покоям один… мандарин, посекрету вам скажу, что был очень странным: все слуги его сбивались с ног, чтобыпосадить у дворца своего хозяина сад розовых яблок, фиолетовой груши изолотистого персика; а еще…

Очень любил он, когда, вместо алмазов и шелка,диковинных ваз и мечей, по коврам и ступенькам его дворца были разбросаны…самые сочные и сладкие мандарины, каких не встретишь у других владык; а ккаждой бабочке, что любили залетать туда, привязывали ниточку скрошечными-крошечными бусинками, чтобы перед сном они успокаивали мандарина, словнонапевая ему переливами бусинок песенку сладких снов…

Но… что-то покинули они правителя, с тех пор, как онподслушал разговоры придворных поэтов: они говорили, что «так волнующе писать отом «мандарине», что дивнее и красивее, выше дворца нашего хозяина»; и…

Послал владыка всех гонцов, ко всем просторам еговеликой, огромной земли, наказал им заглянуть к соседям, что первыми встречают солнце,видят глубины волшебной реки и знают таинственных драконов, чтобы…

Узнать, что это за «мандарин» может быть «выше икрасивее», чем его сад и дворец; и для этого позвали к нему самую красивуюпридворную девушку, знающую толк во всем прекрасном и в модах и очаровывающуювсех своими нарядами; и попросил он ответить – что, по ее мнению, красивеевсего?

В ответ она, кокетливо играя веером и поправляя бантыс поясом на своем платье и прическе, тотчас сказала, что «краше всего – бусинкибабочек» в его саду (она все не может достать себе такие же); и правитель,вздохнув, понял: жеманница лишь поддерживает общее мнение, может, и не имеясвоего; иначе как она останется в центре внимания, если будет говорить невпопадвсеобщему восхищению?...

Тогда кликнул мандарин почтенного, седовласого мудреца,уму которого дивились все соседи и люди его страны, что мог решить любуюзадачку и все на свете объяснить; и задал ему вопрос – «что выше» его дворца?

На это мудрец честно ответил, что «небо выше, только итам можно увидеть ослепительные верхушки пагод дворца; а все же глупо пытатьсяего облака достать»; рассердился на такие слова владыка и заметил: и мудрец, идевушка «явно лукавили: да, наверное, небо выше дворца и к облакам его летятбабочки с бусинками», но что-то оно все таит в себе, раз забралось так высоко ина это посмотреть не дает; но вот…

Рассмеялся маленький мальчик, в простой рубахе и вскромной соломенной шляпе, ненароком оказавшийся в разгаре обсуждения; чтосказал, поклонившись, - «небу нечего прятать» и всегда будет на нем «мандарин»,которым могут любоваться по ночам; он белый, как крыло журавля, сияет, каккапелька тихого ручейка, он…

Тут перебил мальчика заслушавшийся мандарин: сердцеего вскипело хитрой жадностью, а глаза горделиво-возмущенно засверкалибесшабашным огоньком; велел он приготовить самые высокие лестницы всей страны иприставить к самой высокой верхушке дворца – он заберет этот «мандарин» с неба,и не будет он «выше и красивее его дворца» потому, что все должно быть внутриего покоев, все сокровища земли, неба должны быть там; и…

Не слушая мольбы и предостережения слуг и придворных,стал… владыка важно подниматься по лестнице, сопровождаемый парой усатых,суровых воинов с саблями, что грозили жестоко покарать каждого, кто станетотвлекать или докучать мандарину в таком важном деле; все выше и выше онподнимался, вот уж протянул руку к облакам, но…

Пристыжено только и мог потом потирать колени, упав слестницы под хохот и издевки народа, тоскливо затрусив поспешно во дворец, где…

Уж не глядел на бабочек с бусинками и фиолетово-золотисто-розовыесады, на сладкие мандарины, рассыпанные по покоям; все вздыхал он о том, что несможет поймать с неба…

Самый дивный… «мандарин», который…

Смеется и сейчас, неслышно, белоснежными сияющимиглазками, вам, где-то, среди облачков, над степями, водопадами, золотымипагодами, горами, что не покидает снег, там…

  

Сообщение отредактировал Gaze - 31.7.2012, 14:42

[Gaze]

Прямои... вкось...

(Таки каша - Радость наша!)

...Все, не смолкая, пикает, свистит, грохочет -словом, это было... целым лифтом, не очень-то нормально петляющим во всенаправления, сыпля белыми бликами от...

Крошечных глаз, снова сбежавших из замка, отсоседей-паучков (сторониться их, воздушно-туманных ниточек, домиков,затаившихся в лабиринтах поворотов и в углах; бояться их самих - дело чести дляих маленького хозяина); да и...

Ну вот надо же было ему, такому крохотному и непривыкшему ничему удивляться, робко и глухо пискнуть от изумления: соседимилые, важно... пыхтя мохнатыми пузиками и степенно клацая сотнями зубиков,твердо изрекли ему, что "надо не упрямиться и сделать себе кашу, чтобыподкрепиться, быть здоровым и красивым, еще дольше и лучше бродить, гдезахочется!..."

Какой конфуз - кто еще во всем мире и так будетжить дольше тех, кто... вот как он, возмущенно зашелестевший складками платьицав ответ, попятившимися неслышно и решительно к выходу, поднимая пыль надплитами, чуть паря над ними в полумраке; и пауки еще, которые плетут домикдольше, чем глядят на все на свете своими молочными бусинками глаз, будут емуговорить "ешь, чтобы жить еще дольше"?!

Кроме того, Время на этот, ну очень любезный егоответ, исполненный тактичной... надутости и рассерженно нахмуренных глазок;точно приподняло в удивлении бровки-стрелки, оглушительно-заинтересованнощелкнув ими, словно подмигивало: "Такого я еще не видало! Это будетнеповторимо-дивно, прямо... интересно, как ты это сделаешь, давай, не робей, ая погляжу" (а что он, с его хрупкими и маленькими кулачками, могпредоставить на такую просьбу; ведь не было ему равных в... передразниваниилесных филинов, раскачивании противно скрипящих дверей замка и катании наперилах кованных лестниц - и, наверное, торжественно заметить, все).

Но... кашу, эту жижу с мерзкими будто усикамипогрязших там жучков и кислыми благовониями, даже он видеть не мог (куда ему ужее готовить?); и потому, хоть куда, а бежать от каши надо...

Это мистическое "хоть куда"тотчас обернулось лифтом, пугающего прозрачными дверями и радугой панелей,пикающих и дребезжащих на всяк лад; что, разумеется, очень быстро отняло уперепуганного крохи остатки мужества.

Он,сопровождая это священным ритуалом неслышного ворчания (вперемешку со суетливымиспугом) стал пробовать все кнопки, какие только видел, судорожно щелкатьрубильниками и постукивать по низким лампочкам, жужжащим яркими волнами внутриот напряжения, как и... совсем не ожидалось...

Лифт вдругкруто взмыл вверх и, покачиваясь, быстренько затопал тросами... наверняка же нек, так давно ожидаемой, остановке.

"Ой-ей!!... - ужаснувшись, подумал его белоснежный малыш-пассажир, укоторого от волнения перепутались искорки, - Стало быть, он оторвался и летит вКосмос!... Вот это да: я еще только, наверное, между кометами не летал!!... Аведь это... здорово!...".

С этими мыслями он немного успокоился и, с усилием стараясьудерживаться за стенки и двери лифта, которого мотало из стороны в сторону инеимоверно трясло, с интересом взглянул в окно (очевидно, надеясь там увидетьузоры танцующих звездочек, кольца и гордые мордочки планет всех размеров,населений и цветов, и, наконец, может, хоть сейчас, на миг пусть и тольковзглянуть, на то, что, так маняще, казалось, совсем близкое, дарило белоснежныеблики на двери его престранного транспорта...

Он надоедливо вновь встряхнулся, негаданно... распахнув двери: туда тотчаспроник запах подоспелых колосков, нектара и пчелы.

"Ну уж... - у его дивного ездока обиженно-с испугом задрожали краяплатьица вплоть до кончика капюшона, - Не хочу... Летите к себе...Ой!!..." - (он, торопливо вскочив на перекладину у стены лифта,балансировал на ней, изловчившись и махая руками, за что пчелы, обозленоотскочив и зашумев, кинулись на него, сыпля уколами жал и... крупнымизернышками пшеницы).

Эта забавная атака длилась недолго - точно в насмешку, как только последнеезернышко упало на белые складки, суетливо-напрасно пытавшиеся отряхнуться,дверцы распахнулись и пчелы, победоносным строем вылетели; а лифт, ободреновстряхнувшись, полетел дальше...

И он... почему-то казалось его, очень ненадолго, заскучавшему обитателю, ина этот раз летел не в недра Галактики, не в глубину гротов и пещер, а...словно сами радары, вмонтированные в его раскрашенные панели, путались и незнали, какой путь выбрать из тех, к которому неунывающе вихлял непредсказуемыйлифт...

Его дверцы снова открылись и... будто растворились среди облака взметнувшихсязернышек, как воронкой, затягивающегося в полумраковорот; как не крепился с отчаяннымпопискиванием тот, на ком они миг назад покоились, из последних сил удерживаяськрохотными ручками за перекладину, с любопытством выглянувший из них; а и егопонесло...

В перекрестки колоссальных молотков, поочередно ритмично отбивающихпопадающие под них зернышки, пересечения мощных струй фонтанов, орошающихлестницы, подхватывающие крупицу, что образовывалась после работы молотков;переплетений потоков воздуха и ежиков-пучков ножниц, очищающих и высушивающихкрупицу.

Даже... совестно стало чьим-то крошечным глазкам, что не остались в лифте,а теперь, не знают куда и смотреть, чтобы не попасть под всесметающие паутинкивоздуха, ошарашивающие исподтишка ручейки фонтанов, под чеканящие шажкимолотков.

"Безобразие! - уныло подумал их совсем крохотный хозяин, едва успеваяухватиться за трубы и протереть кулачками глазки от постоянно осыпающейсякрупицы, - Как тут шумно... Зачем я не послушал соседей?... Лучше бы постаралсясебе эту кашу сделать (не только же мне все мышей летучих пугать, книжки взамках разбрасывать и картины портить)... и скушал бы ее, чем тут мокнуть изатягиваться... Опять!!... Я же не протяну... На помощь!!...".

И тут... спасительно-чудно, он очутился в состоянии знакомого непосильноговстряхивания лифта и его пулеметного взрыва, витающего над всеми панелями; вотон снова петляет во все стороны, словно вдогонку, спеша сделать что-то...

Оказывается, остановка лифта была в... знакомом полумраке замка,подхватившего ветерком малыша, радостно глухо запищавшего и замахавшего ручкамии всеми складками, заблестевшего так красиво, что...

Точно белоснежные блики рассыпались повсюду в тумане, почему-тонапоминающем пар и молочную кисею (кто-то будто заботливыми руками снимал с егокапюшона, ручек, складок крупицу; пока он живительно-спеша трогал близкиекартины и двери, вытирал их и смазывал; ставил на место книжки, старательноупражняясь в зоркости и силе ручек, забрасывая их в огромный шкаф; здоровался,мирился, играл с летучими мышами, филинами и паучками-соседями, взахлебрассказывая им свои приключения); как вот...

Коснулся его аромат, тонкий, согревающий, переставший быть вдруг несносными противным - пред кроткими, робко пискнувшими, от удивления, вовсе крошечными,глазками предстали тарелки с кашей...

"Надо же... - благовейно думал их хозяин, аккуратно делясь ею с,окружившими его друзьями, помогавшими ему осторожно смаковать кашу, - Какая онаживая, вкусная... Не буду больше капризничать, а с удовольствием кушать ее (этополезно)...".

Так думал он, потихоньку окунаясь в пушистые искристые листики сна, подпривычными ступеньками в потемках, представляя себе, что...

Заведя дружбу и с... полезно-вкусной кашей, он однажды, станет еще"здоровее и красивее" будет еще дольше и лучше бродить, гдезахочется; и...

Когда-нибудь обязательно узнает, что за лифт, тот, за пределами замка,что...

Прямо и... вкось все спешит...

Не смолкая, пикает, свистит, грохочет, петляет во все направления, к,словно таким близким ему, белым бликам от...

Сообщение отредактировал Gaze - 31.7.2012, 13:58

[Gaze]

Все не «тик-так»

(Часы - не просто механизм!)

Именно этафраза однажды прозвучала, засияла, вернее сказать, хихиканьем света от…

Старенькихчасов, загудевших, как всегда трудно и болезненно, на моем столе; до чегопривычно было снова взять в руки инструмент, надеть очки и и внимательно вглядетьсяв тихо журчащие шестеренки, словно плачуще постукивающие друг о друга.

Но… ведьугораздило же подумать: «Вот одни починю – новые принесут, и все то – расходы,нервы!... Все у меня не «тик-так»!... А вот если бы…»

Если бы кто-тосделал так, чтобы часы не были нужны вообще (и вправду – зачем: по петухам –вставать, по показавшимся звездам и луне – ложиться; по чувству голода –кушать…); то все бы стало куда приятнее.

А ведь иправда – не надо покидать нежащие подушки и лабиринты увлекательного сна, когдапо часам надо было бы на работу или в школу; не надо было бы торопитьсяумываться и принимать душ с ванной, можно было б тогда заниматься всем, чемтолько пожелаешь – гулять, болтать, играть; а то, что и попросят, делать, когдазахочется.

Эх ведь и…исключительная жизнь бы была – веселая, даже несколько слепящая пестротой ишумом: тогда устраивали бы праздники, когда пожелается, не спешили заключатьвсю негу «выходных» всего лишь в два дня; вот только…

Как же мыузнаем, когда окончится время скуки, постоянства того ветерка радости иудовольствий, который иногда превращается в ловкий, хитрый скоростью ураган?

Да и что засчастье, когда вокруг тишина, едва слышная за блеском маскарада, и в ней нераздается тот кроткий, благовейный шепот стрелок; не будет ли хаотично всераспускаться порою и фальшивыми цветами и… толкаться за право провозгласитьсебя живым маятником?

Простой ведьшаг стрелок открывает оконца солнца для каждого, чтобы разбудить от мятежныхневедомых тревог дремы и окунуть в короткий, но живительный разговор со днем; аночью – баюкать своей колыбелью для того, чтобы с приятными мыслями и мечтамимы встречали луну и звезды…

Даже… я как-топрисмотрелся, призадумался и осознал – а ведь чем-то и они похожи на часы, бытьможет, круглыми глазками или сверкающими узорами на туманных спинках и ручках;но, скорее всего – скажу вам по секрету, тихим-тихим…

Гулом, точноот сна пробудившего меня, уснувшего над принесенными для починки часами (какойконфуз, но…) некогда было раскрашивать себя алыми крупинками стыда – следовалобраться за дело и чинить их; внутренне почему-то спасительно прислушиваясь к ихкроткому «тик-так»; будто раздающегося из волшебной сказки, хотя несомненнобыли рядом; впрочем…

Будут всегдарядом с нами, вот только… окончу их шестеренки смазывать и обещаю вам, что…

Больше неуслышите эту мистически… смешную фразу о том, что все не «тик-так»…

Именно этафраза однажды прозвучала, засияла, вернее сказать, хихиканьем света от…

Сообщение отредактировал Gaze - 31.7.2012, 13:56

[Gaze]

Тюльпан…Потемок...

("Ну... Полный - Тюльпан!")

...Рассыпал свои лепестки повсюду, и теперь онисверкают, только... белыми пушинками...

Снега; впрочем, по секрету скажу вам, тихо быловокруг, лишь... не до сказок дремы было...

Торопливому легенькому топоту,безуспешно спешащего от очередной... ну вот совершенно прямой линии тропинки, спадением отмечающего почти бесконечный полк однообразно расхаживающих пестрыхлиц; не грядет ли чего?

Только одна эта тревожная мысльнапрягала круглые глазки их крошечного хозяина, с робко-звонким пискомотбегающего от грохота стоящих машин и прячущегося за безразличные фигурыдеревьев.

"Ветер меня унеси! - отчаянноподумал он, сосредоточенно высматривая, куда еще можно спрятаться от полка имашин. - Как можно было забыть карту, ведущую к замку?!... Как я в него, еслипридется, попаду?!... Куда теперь податься, вроде привычные лабиринты, а... немогу через них идти – боюсь!!...".

И его крохотные кулачки обреченносжали столб дерева: отовсюду лился вовсе непривычный гул, не хотелось покидатьему так удачно найденное прикрытие.

Но тут... его глазки столкнулись снеподвижным, каким-то кукольным взглядом "Тюльпана Потемок" (самогожуткого существа, похищающего и поглощающего все, на что падали его пустыеглазницы; на деле почему-то преспокойненько словно спящего).

"Ой-ей!!... Тюльпанпотемок!!... Дела туманны!... - задумчиво отметили про себя невозможно увеличившиесякруглые глазки, едва с мирным любопытством выглянувшие из-за ствола. - Тут... ихеще есть, я не один!!... Надо попробовать незаметно пройти мимо них!...".

С таким, признаюсь, оченьнерадостным, намерением, он на цыпочках, старательно потупив взор, заперебиралскладками своего платьица, бесшумно парящими мимо... все неподвижных"Тюльпанов", кокетливо-спяще развернувших веером свой черный бархатлепестков, едва-едва всколыхнувшихся легеньким прохладным ветром.

И, знаете, этого было достаточно,чтобы... почти прошедший сквозь маленькую их колонну, испуганный глухой писквзметнул все складки платьиц на свете, в напряженном бегстве своегокрохи-владельца, назад, к спасительному дереву.

"Ну уж, стоп!... - насупилглазки он, мысленно посылая "точно черного шелка", все так женеподвижным, противникам тысячу "ну очень ласковых" слов. - Противноенуждой вышибают! Делать нечего - попробую проехать мимо них!...".

И его резвый кончик малыша-капюшона,казалось, тоже судорожно зачихал, купаясь в клубах пыли и грохота - это егохозяин на все лады пытался завести машину, даже не пробуя залезь во внутрь нее.

Промучившись так недолго, он, не мудрствуя...долго, подперся кулачками об багажник машины и, удерживая ими все у нее, чтоможно было ухватить, забавно подражая ее мотору, изо всех сил воинственнопобежал на череду "Тюльпанов".

Наверное, если бы они и вправдумогли видеть, то, от этого зрелища и от... смеха, разнесли б черные все своилепестки, во все стороны света: машина, мягко скажу, медленно и неувереннодвигаясь на них рывками и посипыванием шин, покачиваясь во все направления,клацала капотом, как крокодил, метала и грохотала, умудряясь не заглушать этимтоненькую...

Победоносную мимикрию рокотаниямалюток-бусинок круглых глазок, что, изловчившись, ежесекундно выныривали из-завысокого багажника, просто... и они наслаждались мигом, когда один за другим,со странным, для их маленького хозяина, скрежетом сморщивались лепестки"Тюльпанов", глаза их кисло утопали во тьме впадин и трещин, а самиони...

Очень быстро исчезли, навсегда, внедрах щелей, и бравая машина, после столь разгоряченной битвы, была, попоощрению, ласково... с усилием, будто негодования, отпихнута натруженнымималенькими кулачками, разочарованно-неторопливо протирающими круглые глазки,слушая, как тоскливо-тихонько зевает ротик их совсем крошечного владельца.

"Да тут целое... постоянство! -его белоснежные, вовсе крохотные, шажки волнительно проследовали по всемумаршруту, на котором были им уничтожены "Тюльпаны Потемок". - Вот ониисчезли, а перепутья остались!... Какая досада; еще и... окончательно дорогу кзамку потеряю, кроме того - без карты!... Нет, скорее... к дереву!...".

И вот... уж миновав перекрестки спугающим маршем прохожих, машинами и вмятинами от поверженных"Тюльпанов"; он поспешил к самому началу - к верному дереву, убеждаясебя беспрекословным: мало ли какие сказки стали явью, главное - совсем с путине сойти.

А он... никуда не делся, хотямаленькие кулачки вцепились в дерево, как... впервые, словно не замечая, чтоповсюду та же теплая молочная дымка тумана, такой же шелест листьев и озорныеподмигивания крошечных светлячков и паутинок из темноты и те же шаги, гул,возня эхо и перестукиваний; та же стройненькая линейка тропинки.

И тут что-то, может легенькойулыбкой смешливого лучика, коснулось круглых глазок, растерянно глядевших вовсю даль ровной, такой, что…

Прямее некуда, тропинки (состыдливостью вспоминая, как, в замке, их крошечный хозяин, с восторженным тихимписком, бегал из комнаты в комнату, коридорами, зеркалами, запутанными иизвилистыми, катался на кривых перилах крутых лестниц, качался на хитросплетенияхтворчества паучков, проскальзывал через пресекающиеся углы, двери, со скрипомхлопавшие от ветра во все стороны)

Но вот... он очнулся, притихло,вздрогнув и с, по-невинному (еще более) круглыми, глазками спрятавшись ещестарательнее за ствол дерева: лучик нежно... со всей дури дернул его за плечосуровыми, холодными, кремневого свойства, перчатками - перед ним стоял усатыйполицейский в фуражке.

- Это ты мне вентиляторы сломал,пакостник маленький?

"Ну... со всеми ведь бывает! -мигом, смущенно завертев пальчиком по стволу, чуть покраснев, принялсяоправдываться... самому себе, балансируя на ветках, его крохотный собеседник. -Подожди! Что за... вентиляторы?!...".

- Вот и свяжись с вами: добьешься...всего того свойства, как вы сами!... - вздохнув, пробормотал полицейский, кислосозерцая этот ритуал, и терпеливо объяснил. - Посмотри туда: там поломанныевентиляторы!... Зачем ты их сломал?...

Тут круглые глазки его оппонента...пискнули кротко-глухо не своим голосом: в указанном объекте они узнали побежденныеполчища "Тюльпанов Потемок"!

"Ой... " - только и смоглатихо промелькнуть мысль их маленького хозяина, прячась за ветками дерева иследя за медленно багровеющим лицом нахмурившегося полицейского, его недобротопорщимися усами и...

На сжатую в дрожащем кулачке картузамка! Она точно усмехнулась ему...

Тенью рожицы… Тюльпана Потемок, провожая его нескладную крошечную фигурку,во весь опор убегающую от оглушительно ревущего свистка полицейского...

...Где-то, быть может и вдали, уже далеко от его, с любопытствомприсматривающихся к окнам нового замка, всегда готовым к очертаниям свежихдуновений дали, крошечных круглых глазок; он... вспоминает темноватый бархатлепестков, повсюду...

И теперь они сверкают, только... белыми пушинками...

Сообщение отредактировал Gaze - 31.7.2012, 13:53

[Gaze]

По тусторону...

( - И любим, и... чуть не погубим)

Уютных граней... дворца-ракеты, сконструированногов форме мишки в короне, Принц... уже давно не спит, хотя за окном еще плясалиночные белоснежные стрелки...

Нет, быть может, совсем не лунных лучей - то быливспышки стрельбы, истекающие в последнее время из "левойлапки" дворца-летучего мишки (там жилаего мама, Королева, что больше всего на свете любила прихорашиваться у зеркала, покомандовать и... разбудитьего вот таким неприятным образом).

"Дай же ребенку поспать!... Сколько раз можнопросить!" - раздраженно-неузнаваемо запищали из "правойлапки" причудливого дома Его Высочества(то был, конечно, его папа, Король, который был очень недоволен привычкой женыбудить сына выстрелами); и из этого крыла дворца тоже вырывался столбраздраженных вспышек.

"Каждый раз одно и то же! - уныло подумалПринц, вяло потягиваясь и зевая, с усталым интересом прислушиваясь к маминымтрадиционным пискам по рации о том, что «так надо», - Странно, что когда-тобыло по-другому...".

Он был прав, думая так: где-то в последний месяц,как сейчас, она вдруг как с трона рухнула и принималась его будить рано, целыйдень поить всякими невкусными бальзамами и маслами, вместо привычных блюд даваятолько какие-то обезжиженные или наоборот - водянистые каши и салаты, которыхпорою есть было невозможно.

Вдобавок ко всему, Королева еще запрещала емувыходить из своих покоев (они располагались в "голове" летающего замка-мишки), общаться сослугами, в частности - со служанками и даже - просто вставать с постели.

При этом она, хоть лиши ее короны,твердила ему одно и то же: "Ты болен, очень болен!... Мальчик мой, пока непоправишься, никаких пирожных и игры в крикет!...".

Но... дело в том, что Принц нечувствовал себя больным, ничуть, до минуты, когда она бросилась лечить его, непонятно от чего; а сейчас ему действительно стало очень плохо, без привычногорежима и питания - он похудел, побледнел, скоро и вправду не мог вставатьнадолго с кровати, ведь очень болел живот, иногда так сильно, что он тихонькоплакал.

Королева же, видя это, толькосердилась и хмыкала про то, что все то - "капризы привыкшего не к рыбьемужиру, а только к своему, королевскому" и бралась еще усерднее пихать всына тонны лекарств, следить, чтобы окна в его покоях были плотно закрыты("а то не хватало еще простуды") и шторы задернуты.

Так и пребывал несчастный Принц вкислом одиночестве, в душном мраке, в лишениях, все равно что в изгнании иликаком-то заключении, при роскошных покоях, заполненных любимыми книжками,статуэтками солдатиков, маленьким полем для игры в крикет; не увидев ни однойпринцессы за свою жизнь, хотя был уже в летах жениться.

К счастью, его папа старалсясваливать государственные дела, указы-приказы, прием послов и гостей на своихминистров и советников (одному из них даже позволял, при особо важных случаях,садиться на трон, одевать корону и мантию), а сам спешил утешить и поддержать -сидел около него, бывало, ночами и днями, разговаривал на всякие темы, шутил,читал книги и смешно играл в крикет за его честь.

Иногда Король даже пробирался тайкомна кухню и договаривался, чтобы, измученному потоком лекарств и голода,наследнику престола готовили любимые блюда, он потом сам относил их сыну,спрятав в свертки с приказами; за что, разумеется, получал от жены.

Но, не смотря на это, он продолжалходить к нему, проветривать его покои, поддерживать нормальное освещение идосуг для него; но в один день...

Когда слуги были взволнованны особогромкими оханьем и стонами Его Высочества, доносящимися из "головымишки", всей гурьбой прибежали к Королю, он не выдержал и, без всякойрации и плотно закрытых дверей в свою "лапку", устремился к Королеве,что, как ни в чем не бывало, возилась у зеркала с пудрами-помадами.

- Слушай ты, женушка! - грозносказал он, за сдвинутыми бровями пытаясь скрыть волнение за своего ребенка,которое мучило его уж целый месяц. - Ты что же это? Я присылаю к сыну лучшихлекарей - ты их отсылаешь и не пускаешь, отговариваясь своим "безошибочнымматеринским чутьем"; посылаю к сыну слуг - не пропускаешь их к нему, и самя должен к нему через окна заходить... Ты что, решила моего сына убить своимиводянистыми кашами да микстурами?!

- Он не только твой сын, но и мой!!- истерически запустила в своего супруга пудреницей та, гневно уставившись назеркало и надув хорошенькие губки, - Как ты можешь говорить, что я, мать,захочу "убить" свое дитя?!... Я его люблю, забочусь о нем и простолечу...

- От чего?! - от шока, полученного,казалось, давно, при наблюдении засостоянием Принца, что не прошел до сих пор, отчаянного озлобления, Король едваудержался от намерения разбить зеркало, что так привлекало внимание жены, нежалея рук, - Наш ребеночек был абсолютно здоровым, радостным... До того дня,прошлого месяца, как ты привезла для себя эти заморские журналы!... А нуговори, что такого там вычитала и что тебе тогда засело в голову, что теперьтак терзаешь нашего малыша!...

- И не подумаю! - гордо вскинулаголову его взбаломошная собеседница. - У каждой женщины, жены и мамы должныбыть свои секреты...

- Вот прикажу тебя казнить, -потерял терпение тот, - тогда будет "секрет"... А я скажу: "Онас ума сошла, чуть не лишила жизни наследника престола и убежала!"...Говори, я сказал!!

- Не мешай мне заниматься ребенком!- привстала раздраженно Королева, - Это не твое дело!!... Государство-то, поди,совсем запустил... из-за своих глупых предрассудков!... Позор, ВашеСиятельство! Так что... еще надо поразмыслить, кто из нас с ума сошел!...

- Стража! - прикинулся глухимКороль, питая надежду любой ценой облегчить страдания сыну, хоть эта стойкостьи вспыльчивость давались ему нехотя.

Тут Королева... не на шуткуиспугалась, она знала, что муж слов на ветер бросать не привык; судорожнозаходила у окон своих покоев, дрожа и ища выход, который, кстати говоря, онупорно загораживал собою.

- Ты никуда отсюда не пойдешь, покане скажешь, в чем дело! - притворно-сухим тоном твердо изрек Его Высочество, навсякий случай, потешным образом упираясь в проход руками и ногами.

- Ладно! - бросила Королева,лихорадочно бросая ему пачку пестрых заграничных модных журналов, где давалосьсотни советов, как... похудеть, и оправдательно-виновато промямлила - Да, нуможет, переступила меру... Но мне так хотелось, чтобы Принц рос стройненьким издоровым, а то, за прошлый месяц он так располнел, на булочках и пирожках...

- Ты что, совсем тронулась? -разбитым тоном произнес Король, что аж присел от услышанного, - Из-за какой-томодной ерунды истязаешь нашего кроху?!... Я тебе сотни раз говорил: "Пустькушает, если хочется, значит, ему так надо; а если что - его животик сам решит,как ему похудеть для пользы... А не для дурости!!... Уж если ты такая хорошая изаботливая, то на пустую казну, что я потратил на докторов (так и не пущенных кнему); купила бы... себе здравый рассудок и чувство меры!...

- Ладно-ладно... - холодно пообещалаего супруга, очень жалея, что скоро все станет, как прежде, и придется броситьсоветы по поводу питания и режима Принца с подругами, которые с восторгом ахалина ее хвастовство об "осведомленности и мастерстве быть хорошей, модноймамой".

- Ну... - ее оппоненту вдруг оченьзахотелось хоть чем-то кольнуть, чтобы отомстить за дни и ночи томления сына, -Ничего не поделаешь, раз... вот (ты) мымра - она мымра и есть!

На такие слова его супругазавизжала, как разъяренный зверь, и закружилась по покоям, швыряясь в негочашками, блюдцами, украшениями, косметикой, догоняя и изо всех сил стараясьдать оплеуху за такое страшно неприятное словечко (оскорбление); в результатечего обе "лапки мишки" завертелись, затряслись (заходили ходуном),а...

Принцу стало даже легче, когда егослуха коснулся топот ног, шелест платья мамы и испуганные возгласы папы,проносящиеся молниеносно по всему "мишке" - боль в животе утихла и…

Руки вдохновлено сами потянулись залюбимой книжкой, глаза увлеченно стали воображать, как дерутся за его будущеекоролевство ряды верно ждущих на полке солдатиков (тем более, грохот стоялповсюду неимоверный); а…

Ноги аккуратно зашагали по маленькойплощадке для крикета, чуть еще сгибаясь, но от этого удары выходили удачными иточными, а игра - захватывающей и как-то по-новому яркой.

У него неожиданно появился энтузиазмвсе же, раз, прокрасться в людские комнаты и посмотреть, поговорить со слугами- надо ведь готовиться в скором времени вести переговоры с послами, еще…

Пококетничать со служаночками - ему,как натуре, на самом деле, душевной и влюбчивой, необходимо былопотренироваться вести себя со своей будущей невестой; да и…

Просто погулять по лабиринтам"мишки", подышать свежим воздухом и полюбоваться на тихое, светлое небо.

Негаданно, потихоньку, возвращалиськ нему и аппетит с силами, привычная мечтательность и задумчивость, любопытствои даже азарт: Принцу захотелось побродить по самым потаенным закоулкам своегонеобычного дворца, разузнать все пропущенные и свежие новости, счастливо крепкозасыпать и просыпаться с удовольствием...

"И все же нет плохого в том,что я лечусь – вот и… Папа с мамой, наконец, не скучают!... - умиротворенно-соптимизмом сделал вывод он, слушая, как, Король, спасаясь от рассвирепевшейжены, пулей, с шумом, заскочил в свои покои, наглухо закрывшись; а Королева,возбуждено заверещав ему по рации, открыла огонь по его "лапке"; ивот...

По ту сторону...

Уютных граней... дворца-ракеты, сконструированного в форме мишки в короне,Принц...

Вновь, в мягкой дреме ощущает, как за окном плясали ночные белоснежныестрелки...

Сообщение отредактировал Gaze - 31.7.2012, 13:37

[Gaze]

Звездные Войны: Байки… Космоса

(Do You Have...

(The... Force)

...?

Когда-то,во всей Вселенной, таинственно манящей белоснежными узорами…

Звезд…жили отважные Джедаи, что всеми силами боролись с Сепаратистами ради всеобщегомира и блага.

Но… итогда с ними случались разные, презабавные приключения; например…

Эпизод 1: Необычайное происшествие…

Приноситнеобычную… удачу

В дубравесумеречного Коруасанта, в тишине, изредка прерываемыми шелестом листьев ипопискиваниями его дремлющих жителей, один раз…

Бежала Оссока,что никогда еще не выглядела такой рассердившейся: у нее Энакен, шутя, украл световоймеч и ходил, как дурачок, смеялся, хвастаясь, что теперь у него как у самогоОсобенного Джедая 3 меча.

Видела это она,как ее добродушно называл Скайуокер - Шпилька, и заплакала от досады.

К счастью, натанке… вдруг приблизилась Шаак Ти и стала отчитывать Энакина за такой поступок(а тот долго стоял и размышлял - не открывается ли ему Темная Сторона Силы,ясен ли его рассудок, а то ему две Оссоки мерещились - одна маленькая, вторая –выросшая (так Шаак Ти и Оссока (когда вырастет) были похожи).

Но Шаак Ти, сурово-внимательноглядя, обычно очень добрыми и ласковыми, глазами, долго не выжидая, подбежала кСкайуокеру и дала ему шлепка световыми своими мечами.

Тот ошалел и,все также смеясь, приплясывая, стал петь коруасантские частушки, какие когда-тослышал от Трипио.

Все сталисмеяться и мириться, но тут...

Из жутковатойтемноты, сверкая красными, словно кровь, мечами, выскочила Вентресс и сталахаять всех, и говорить что она, самая прекрасная, самая талантливая, быстро искоро уничтожит всех.

Энакин сталискать глазами и взволнованно звать Р2, чтобы стремительно шепнуть ему онеобходимости соединиться с кораблем, а сам, как командир, отошел в безопасноеместо, в густую сень листвы пальм.

А Шаак Ти иШпилька храбро выступили вперед, чтобы сражаться. Однако, очень кстати, прибежалк ним Джа-Джа, который хотел поучиться обращаться с Силой и со световым мечом(если вдруг станет Джедаем).

Вентресс наэтот ход событий нежданно надулась, посопела, потом покряхтела, после -оскорбилась и, поклявшись пожаловаться Графу Дуку, что обязательно найдетуправу на «мерзких меченосцев», убежала быстро-быстро, даже забыв свои мечи.

На радостях Скайуокервсе-таки вернул Оссоке меч и, мягко погладив ее по необычной полосатой макушке,стал обсуждать стратегические планы на предстоящие сражения с Шаак Ти ( потому,что отлично понимал – даже в мелькании световых лет дорога каждая секунда)

Эпизод 2:В борьбе…

все средства хороши

Тем временем,успевшая дивным образом пробраться на Набу, среди прохладных роскошных колоннХрама Джедаев бродила Вентресс, жаждя мести, искала, кого бы еще убить илипредать за фальшивые обещания и пустые награды Сепаратистов, и… из егозадумчивых тишиною глубин, услышала музыку.

В тот же миг степлотой подумала, что Джедаи всем Советом бросились праздновать чью-то очереднуюуспешно выполненную миссию, обрадовалась (ведь, если они будут отмечать, то наболтаются,из развлечения шутливо поборются на мечах, примутся торжественно выступать передКанцлером, устанут, если повезет – уснут, и тогда их можно будет быстро,незаметно, бесшумно убить и успешно скрыться – обрадовать Лорда Ситхов)

Но...разозлилась Вентресс, когда увидела, что это никто не праздновал, это просто МадамЙокасста танцевала "Яблочко" с Великим Учителем Йоддой – онутверждал, что «маленькие радости» делают Светлую Сторону Силы сильнее, а духкрепче.

Однако решилане унывать и попытаться убить Великого Учителя (она давно об этом мечтала, стех пор, как он, давно-давно, впервые сделал ей замечание относительно еетехники боя с помощью мечей).

Толькоприготовилась Вентресс нападать, как воззвал мудрый и великолепный Йодда к Силе- и... из казармы, из базы, на самоходах, бегом, поспешили к нему миллиардыклонов, что стали собою прикрывать почтенного Учителя и Мадам Йокассту, азаодно – спорить друг с другом, у кого шлем красивее, кто стреляет лучше, ктокоманды отдает лаконичнее, больше побывал на Пандоре, воспитал курсантов, и такдалее, и тому подобное.

Поглядела-погляделаВентресс, долго пыталась привыкнуть своими подлыми глазенками и хитрыми ушами кэтому хаосу, а потом...

Плюнула в креслоУчителя и убежала со всех ног (а то она, еще чего доброго, драгоценная, неповторимаяи прелестная, успеет осознать, что клоны умеют больше чем она.)

Эпизод 3: Нелепая…

безгранность тщеславия

Параллельно сэтим – с политическими интригами, борьбой и строгостью мгновений… жизнь как-топродолжалась - миллионы народов, тысячей Галактик, воспитывали детей, стоилидома, верили в могущественных Джедаев и… даже старательно развивали культуру.

И вот… как-то прилетелаМадонна, на своем личном, мега-большом, мега-роскошном, мега-скандальном имега-гламурном корабле, на планету народа Торгрутто - спеть концерт, да воттолько…

Не знала, чемеще себя публике показать, удивить и пленить. Уж и 7 раз отжималась она наверхушке дворца вождя, перед слушателями-зрителями, и титулы меняла, как...заставку на фанеру, и устраивала такие фотосессии, что даже ловкий и наигранныйВице-Король диву давался…

Навстречу ей шелКинноби, который только что поругался с Луминарой, за то, что та в прошлый раз уничтожилана поле брани всех дроидов его любимого вида, и с Бэррис, которая взяла у негоголлокрон – «поиграться, поносить, подружкам показать» и потеряла; соответственно,Кинноби был в очень плохом настроении, но ему хотелось... ну очень сильнохотелось с кем-нибудь перемолвить по душам, убедиться таким путем, что он самыйтактичный и внимательный Джедай.

И увидел он, Оббиван,Мадонну, решил, на старости лет, поиграть с ней в «Ладушки» и процитировать ей своеголюбимого писателя - Кафку

Но у той, какни печально, тонкие черты характера любого собеседника измерялись по курсу«секунда-хвастовство-доллар» и потому она не обратила на Кинноби внимания,поспешила к фанатам.

Немногоразбитый и уныло прислушивающийся к своему одиночеству, он побежал за ней смольбами «выслушать и посоветовать»; на это поп-императрица испугалась,побежала еще быстрее, свистнула и... прилетела на метле... тень Брэдда Пита, котораяпринялась выписывать джигу.

Тут уже…сильно впечатлился и испугался шокированный Оббиван, убежал обратно к Мастеру Киссто(чтобы рассказать «диво невиданное, подозрительное, стремительное»)

А Мадоннаобрадовалась и, спустя некоторый срок, потребовала от личного журналиста статьюо том, как она Лично Отшила Самого Кинноби(!), потом Сама Лично подписывалатиражи этой статьи, для поклонников, волосами.

Эпизод 4: Нет ничего…

лучше, чем делить сообща горе ирадости

А тогда ведь…никто из Джедаев и их помощников не догадывался, что и, даже самый злой ибеспощадный, Сепаратист (или его союзник) имеет чувства.

Потому… попустыне жаркого и ветряного, раскаленного ареола планеты Джеонозисс шел ГенералГривиус и горько плакал - его бросила Вентресс, отобрав все его 100000000000000световых мечей и загнав их, по спекулятивной цене, на кучу медалей для себя.

Впередипоказалась Падме Аммидала, что, по привычке, спешила на заседание своей партии (той,самой, которая больше остальных ее хвалит и защищает), любовно прижавмини-компьютер с отчетом.

Генералу сталоинтересно, о чем Падме будет рассказывать, ведь он ничего, кроме какотчеканивания координат на своих истребителях, в жизни не слышал; из-за этогожелания он очень любезно, тихонько подошел к Аммидале и попросил «поделитьсяновостями».

Вообразитесебе, как бравый и грозный Гривиус опешил, когда она в ответ, приятно похлопавпушистыми ресничками и жеманно надув хорошенькие губки, негаданно… ледянымтоном потребовала разрешения в письменном виде, на это, казалось бы мелкое ипростое, событие, по всем правилом, аккуратное, с расхваливаниями Республики и Демократии– вообщем, чтобы все было, как надо.

Призадумалсятот и… мужественно стал мучиться с ручкой и карандашом, оставленных «отсталымицивилизациями», медленно выводя кривые буквы и нестройные числа, стыдливо видя,как они поминутно выскальзывают из его крючковатых, мощных когтей, пытаясьвыполнить деликатную... интонацию кремневого приказа от, как он очень надеялся,будущей своей собеседницы.

Аммидала же…лишь стояла и самодовольно улыбалась, нежась в лучах своих рассуждений:во-первых, она, не нарушив правила этики дипломатии, исполнила свой, самыйважный, самый трудный, самый сладостный долг перед Вселенной; во-вторых, она,такая хрупкая и тонкая девушка, в каком-то смысле, повергла самого лютого врага(а Джедаем, самым сильным и умным, это и не снилось), ну а, в-третьих, еепритягательная женственность и неотразимая приятность, наверное, сразилинаповал сурового Генерала.

Лишь тотлихорадочно передал ей выстраданное разрешение, она… только твердо изрекла отом, что «оно чуть примято, это недопустимо, такой позор не рассмотрят наЗаседании!», хмыкнула и отправилась дальше, еще бережнее прижимая к себе отчет.

Одинокий,изнуренный жарой и жаждой… хоть какого-либо общения, Гривиус опять заплакал,скромно примостившись на несчастном поломанном пулемете; а впереди горизонтапоказалась почти бриллиантовая фигура Мастера Раппала.

Обрадованныйхоть каким-никаким обществом, Генерал тотчас пулей бросился к нему, (случись жетакое!) они обнялись и заплакали вместе, вспоминая свои победы, веселые шуткиот ликования над ними, в жаркой пустыне, где гулко выл лишь ветер…

Эпизод 5:Слово

– не… всегда мед

Бродила как-тоМать Тезелла с кучей своих воспитанниц - девушек-бабочек, все маялась, всеискала, кому еще, когда надо, и когда не надо, правдами-неправдами, помочь.

Увидела Каабу,который опять только тем и занимался, что сиднем сидел в своей темной и сырой,глухой пещере, кушал очень много и крутил для забавы пальцами язык.

СердобольнаяМать сей же миг расстроилась, заохала, покачала головой и... так притихла, чтопришла в Совет Джедаев с чистосердечным покаянием о том, сколько воиновперетравила, как Вентресс приютила, с Капитаном Рексом флиртовала...

Джедаи слушалии... у них глаза с ушами на лоб лезли, но, по своему Кодексу, они хотелипонять, простить и отпустить Мать Тезеллу.

Но МастерВинду, которому обязательно надо было лишний раз доказать свое сходство по силеи мастерству с Учителем Йоддой, сказал на весь Совет - "Да иди ты, кошелкавысохшая... Уже надоело твою ерунду слушать!... Давай, порхай отсюда…".

Тезелла умерлана месте, от обиды, а ее воспитанницы от горя стали полы мыть в Архиве, тихоиногда вспоминая свою «милую, дорогую» воспитательницу.

А Мастер Виндурадовался из-за того, что, по его убеждениям, на несколько полезных, Вселеннойи Силе с Республикой, лиц стало больше, он и этим казался товарищам еще болеемудрым и справедливым (а тот, с кривой усмешкой иногда мечтал об одном – чтобы вседругие Джедаи когда-нибудь умерли с зависти к нему и остался только он,уникальный).

Кааба...все по-прежнемукушал, сидел, не двигаясь вообще, как бюст, и увлеченно крутил пальцами язык.

Эпизод 6:Что ни делается

– все к лучшему

Шел как-то КэдБейн, не знал уже, кого пристрелить, помучать или продать за деньги. Опечалилсяон так, что от скуки стал стрелять по своей ненаглядной, «фирменной» шляпе.

Мимо пробегал ГерцогОббиль-Младший, который очень торопился поймать свежую порцию Джедаев для своейКоролевы.

ЗахотелосьБейну развеселиться и придумал он себе дельце - как только Оббиль будет пробегать четко поцентру к его шляпе, он будет по нему стрелять холостыми.

Прыгалбедняжка-Герцог, уворачивался, даже пытался летать на своих несчастныхкрохотных крылышках… но от Кэда разве убежишь (ведь он, со своей подружкой Ауррой,после долгих и увлекательных тренировок, стал лучшим снайпером во всехИзмерениях)?

А Бейн смеялсяот души, таким счастливым и бодрым его, робкий маленький помощник Тяп-Ляп и,немного замедленной реакции на все, служанка Катта, еще не видели.

А тот вошел вовкус и достал из широких… недр бластера боевые снаряды, но Оббиль уже успел поднятьсяк ближайшему гнезду своих подданных за защитой.

Так – Бэйн иего команда получили новую работу, которую всегда выполняли с огромнымнаслаждением; а Герцог спасся и важно, гордо и злорадно кривлялся недругам издворца, окруженный верной свитой…



Вот исказочке конец, про…

ОтважныхДжедаев, их мудрость и благородство, про всю Вселенную, таинственно…

Манящуюбелоснежными узорами… а…

Ктослушал - ...

Даприбудет с ним Сила!

Сообщение отредактировал Gaze - 31.7.2012, 13:34

[Catrin]

Интересно. Но вот если бы играть музыку и после каждой ноты - паузу... слушать было бы тяжело наверно... Читать конечно легче, но все таки главное содержание... должно быть. Как я далека от искусства...

[Gaze]

Интересно.

СПАСИБО

за мнение))))))





Буду стараться)))))))

[MagicStudio]

слушать было бы тяжело наверно... Читать конечно легче

Мне тяжело читать в таком виде, не стал. Искусство искусством, но и удобство для чтения должно быть.
А так целую книгу можно написать за вечер.

[Gaze]

Мне тяжело читать в таком виде

Спасибо, учту..





Я и сама не очень

люблю такую форму))))




Сие - был ЧИСТО

эксперимент))))




Буду стараться))))))

[Yandex Bot]