Глава 4
О играх, игрушках, зубной пасте, джинсах, велосипедах, футболе, о том, как лучше прогулять уроки, и не только…
Игры нашего детства, игрушки нашего детства. Как давно это было.
Игрушки нам покупали все. Бабушки и дедушки, мама и папа.
Поэтому и у меня, и у сестренки всегда было много игрушек. Всевозможные настольные игры, машинки, пистолеты, автоматы, солдатики, пираты, индейцы и «ковбойцы».
У Жанны были куклы, пупсы, игрушечная кукольная коляска, кукольная мебель.
Однажды Жанна подобрала котенка. Он был еще слепым и очень слабым. Кушать, сам не мог, и Жанна кормила его из бутылочки, надев на нее соску. На ночь она надевала на котенка кукольный чепчик и укладывала спать в игрушечную кровать.
Мурчик, так назвали котенка, покорно спал в кроватке до утра, укрытый одеялом, из-под которого была видна его голова в чепчике. Было смешно.
Я в разное время коллекционировал разные игрушки. Сначала собирал модельки машин. Это были точные копии настоящих машин. Такие машинки являлись дефицитом, и просто пойти в магазин и купить, как сейчас, было нереально.
Родители ездили на Украину, и купили мне модельку машинки «Фиат», которая являлось прототипом нашей «копейки». Очень красивая машинка бежевого цвета, у которой открывались передние дверцы и капот.
Начало коллекции было положено, я поставил машинку на полку, и мог часами любоваться ей. Потом мне купили гараж для этой машинки, он был сделан из тонкого металла, и раскрашен под кирпич. Ворота открывались, и машинка въезжала внутрь, теперь на полке стоял гараж с раскрытыми воротами, так, что была моя гордость. К сожалению, продвинуться дальше в собирательстве моделек мне не удалось.
У моего друга Андрюхи Р. отец, был начальником на шахте. Андрюхины родители часто бывали за границей в туристических поездках. Они объездили все страны социалистического лагеря, и кроме всевозможных дефицитных вещей и сувениров, конечно же привозили Андрюхе разные игрушки из поездок.
Когда я увидал его коллекцию моделек, то понял, что мне никогда не собрать и десятой части такой коллекции. На широком длинном подоконнике веранды стояло около пятидесяти моделек разных машин, в основном иномарок, хотя присутствовали и отечественные: «Запорожец», «Москвич», «Волга», и семерка «ВАЗ – 2107», которую тогда называли «Лада».
Интерес к собирательству моделек у меня угас. Не помню, куда я дел свою машинку, или сменял на что-то, или просто потерял.
И тут же принялся собирать игрушечных солдатиков. Ценились маленькие фигурки индейцев, пиратов, викингов, или как называл их один мой приятель «вициги», и, ковбои, которых все называли «ковбойцы»
В отличие от лежавших во всех магазинах игрушек, плоских богатырей и крестоносцев, с расплющенными головами, у индейцев и ковбойцев были настоящие человеческие лица. Индейцы размахивали томагавками и копьями, пираты сжимали в руках сабли, и сундуки с награбленными сокровищами. На плече одного пирата сидел попугай. Ковбойцы раскручивали лассо, стреляли из револьверов, и сдавались в плен. А у викингов на голове были шлемы с рогами, или с крыльями.
Однажды мама привезла из Москвы набор индейцев. Это были необычные индейцы – разборные, и разноцветные. Зеленые штаны, коричневые тела, черные волосы и желтые перья. Такие были только у меня.
Еще я ставил индейца с копьем в руке, на переднее крыло своего велосипеда, тогда это было модно. Было принято прикручивать солдатика к крылу болтиком с гайкой, но мне было жаль портить игрушку, и я просто крепил фигурку на пластилин.
Если мне приходилось оставить велосипед без присмотра, даже на короткое время, я снимал солдатика и прятал его в карман.
Велосипед оставлять без присмотра тоже было рискованно. Но велосипед украсть сложнее, чем маленькую фигурку.
Я собрал неплохую коллекцию, которую тоже разместил на подоконнике.
Были большие солдатики: советские воины времен Великой Отечественной Войны, первобытные люди, и охотники с длинными ружьями, и в бобровых шапках с хвостами. Куда все это делось?
А вы умеете собирать Кубик Рубика? Я раньше мог, а сейчас забыл, иногда интуитивно получается, но это случайность. Ведь кубик-рубик собирается не просто так, а по специальным схемам, или как тогда говорили «по формулам».
Первый кубик мама привезла из Ростова, где в то время училась. Было два вида кубиков Рубика: Аксайские (Их изготавливали в Аксае на производственном объединении «Химпродукт») и Венгерские (хотя сейчас я сомневаюсь, что это были именно венгерские, просто так называли кубики, изготовленные из пластмассы черного цвета. Эти кубики были сделаны более качественно, не скрипели и легко вращались).
Аксайский – белого цвета с наклеенными цветными квадратиками. Такой кубик был скрипучим, заедал, и очень быстро ломался. На нем рассыпалась крестовина. Чтобы было легче крутить, грани кубика смазывали вазелином.
Вот такой Аксайский кубик и привезла мама. В нашем классе такого чуда еще ни у кого не было, а если и было, никто в школу его не приносил.
Я притащил игрушку в класс на следующий день, чем вызвал большое недовольство учителей. Ведь я крутил и вертел кубик на всех уроках, пытаясь собрать непокорную игрушку по цветам, или хотя бы две стороны.
На переменах выстраивалась очередь из желающих покрутить дефицитную головоломку, и я понял, что если и завтра принесу кубик-рубик в класс, то скорей всего он просто рассыплется на маленькие квадратики, так и не дождавшись, чтобы его собрали.
Я перестал брать кубик в школу, но дома часами вертел его пытаясь победить непокорную игрушку. Но ничего не выходило, ведь я еще не знал о специальных схемах
Спустя некоторое время у многих моих друзей тоже стали появляться Кубики Рубика: у кого, такие как меня – аксайские, а кого-то и те, которые называли – венгерскими.
Потом прошел слух, что в журнале «Наука и жизнь» напечатаны схемы по которым можно собрать кубик полностью.
Я сразу же отправился в библиотеку, и мне повезло, нужный мне журнал, только что вернули. На него была большая очередь, но я пришел под самое закрытие библиотеки, и выпросил у библиотекарши Татьяны Андреевны дать мне журнал до открытия. Так как я был здесь на хорошем счету: никогда не задерживал книги, не рвал страницы, и не оставлял на книгах жирных пятен, то она пошла мне навстречу, взяв обещание принести журнал ровно в два часа дня. Я конечно пообещал, и скорей помчался домой.
Папа старательно перерисовал все схемы в тонкую тетрадку, и тут же принялся на практике проверять их правильность. Когда он первый раз собрал кубик, я даже не поверил, настолько это оказалось быстро и просто.
Папа дал мне его разобрать, что я сделал с особой тщательностью, и тут же постоянно заглядывая в тетрадь, собрал заново, потратив на все около пяти минут.
Я выхватил у него кубик, тетрадку и ушел к себе в комнату. Когда около полуночи мама отобрала у меня игрушку и погасила свет, я уже мог собрать кубик без тетрадки.
Всю ночь мне снились вращающиеся во всех направлениях грани Кубика Рубика, и проснувшись я долго не мог понять: действительно я умею собирать головоломку, или мне все просто приснилось.
Но тут мой взгляд упал на тумбочку, где стоял полностью собранный кубик, и я облегченно вздохнул, убедившись, что это не сон.
В классе еще никто не умел собирать кубик, и этот день стал днем моего триумфа.
Ну, не весь день, но час точно. Я принес в школу журнал, который сразу же после уроков, как и обещал, собирался отнести в библиотеку. Тут же журнал пошел по партам, и все, кому это требовалось перерисовали себе заветные схемы. А к концу уроков, уже половина класса могла собрать головоломку.
На следующий день схемы стали общим достоянием, и буквально каждый ученик школы на переменах крутил кубик. Немного наловчившись, стали собирать на время, я не помню какой был рекорд школы, и какой мой личный, поэтому даже не стану называть цифры, чтобы не солгать.
Вскоре алгоритм сборки дошел до автоматизма, пальцы действовали заученными движениями, в то время как голова была занята другими делами. Достаточно было несколько раз взглянуть на игрушку, чтобы определить в какую сторону ее крутить. А потом все делали руки.
Как и следовало ожидать через какое-то время это стало неинтересно, и Кубик Рубика уступил место новым увлечениям.
Потом появились другие головоломки: Пирамидка Рубика, Шар Рубика, Кукурузка Рубика, Змейка Рубика. Я не думаю, что изобретатель кубика венгр Рубик имел к ним какое-то отношение, хотя, кто его знает…
Был у меня настольный футбол, не обычный, как у всех, где, чтобы ударить по мячу, нужно было наклонить футболиста пальцем, а потом отпустить. На моем футболе позади ворот располагался ряд клавиш-рычажков, от которых тянулись стальные нити к футболистам. У футболистов была подвижная нога, и когда я нажимал на рычажок, футболист отводил ногу назад, а когда я отпускал рычажок, нога била по мячу, которым служил стальной шарик. Такие используют в подшипниках. Мы с друзьями проводили целые чемпионаты мира по футболу.
Правда во время проведения настоящих чемпионатов Мира или Европы, нам было не до настольного футбола. Сначала мы смотрели футбольные баталии на экране телевизоров, а потом повторяли их на «Поляне», так называлась игровая площадка позади общежития, где работала бабушка.
Мы с утра до вечера гоняли мяч, выбирая для себя имена футбольных кумиров: Марадона, Зико, Мишель Платини, Олег Блохин, Федор Черенков, Ринат Дасаев.
А когда наступало время показа матчей по телевизору, улицы пустели.
Футбол занимал большое место в моем детстве, да сейчас не меньшее. С 1982 года я заядлый футбольный болельщик. Моим первым любимым футболистом был Пауло Росси, может его фамилия пишется иначе, пусть, неохота в интернете смотреть.
К тому времени у нас уже стоял цветной телевизор «Березка», и я имел удовольствие смотреть футбольные матч в цветном изображении. Мне было десять лет, и я много не понимал ни в правилах игры, ни в том, что говорили комментаторы.
Да я их не слушал, я открыл для себя настоящее чудо. С широко раскрытыми глазами смотрел я за тем, что творилось на футбольном поле.
Пас, еще пас, удар! Г-о-о-о-ол!
Я не помню, как играла сборная СССР на чемпионате восемьдесят второго года, не помню, как играли другие сборные, не помню с кем играла сборная Италии в финале, и кто еще играл в сборной Италии. Я помню только Паоло Росси.
Как оказалось, чемпионат мира смотрел не только я. На футбольных площадках, а иногда и прямо на проезжей части (машин в то время было не так много, как сейчас), везде играли в футбол. И малышня восьми – десяти лет, и пацаны постарше, и даже взрослые дядьки.
У нашей компании была своя любимая игровая площадка, которую все называли «поляна». Там мы пропадали целыми днями, уходя домой, только тогда, когда начинался очередной матч.
После этого чемпионата мира, я стал интересоваться футболом и смотреть все футбольные матчи по телевизору.
Чемпионат СССР, Кубок Европейских Чемпионов, Кубок УЕФА, Кубок Кубков.
Узнал названия команд. Запомнился «Рапид», наверно потому что эта команда часто играла с нашими клубами. Еще «Ливерпуль», благодаря моему однокласснику Сане Б. Он болел за земляков «Битлз» с самого раннего детства. И насколько я знаю, болеет и сейчас.
Когда мы начали в четвертом классе изучать английский язык, учительница приносила на урок целую кипу английских газет «Монинг Стар». В этих газетах, на последней странице часто печатали фотографии футболистов из команд английской премьер лиги.
Если попадалась газета с фотографией какого-нибудь игрока «Ливерпуля», Саня ее аккуратно присваивал себе.
Я был патриотом, и болел за «Спартак». У меня появился еще один любимый игрок Сергей Швецов. Потом он получил травму, и играл не часто. Очень нравился вратарь «Спартака» Ринат Дасаев. Я и сейчас помню многих игроков того «Спартака»: Гаврилов, Родионов, Шавло, Федор Черенков, Бубнов, и совершено не помню Романцева, который впоследствии стал тренером команды.
А еще был ростовский «СКА» который играл очень нестабильно. Выиграв в 1981 году Кубок СССР, они вылетели из высшей лиги. В «СКА» у меня тоже появился любимый игрок – Сергей Андреев. Он был единственным игроком из первой лиги, который играл за сборную СССР.
«СКА» ненадолго вернулся в высшую лигу, и если встречались две мои любимые команды «Спартак» и «СКА», я конечно же болел за земляков.
Помню, как летом восемьдесят четвертого года «СКА» разгромил «Спартак» со счетом 6 – 1, причем играли в Москве. Я забыл про этот матч, и отправился с друзьями рвать горох на колхозное поле, которое находилось за Чуевским ставком. Сначала мы наелись досыта гороха прямо на поле, а потом еще набрали про запас за пазуху.
Тут я и вспомнил, что сегодня должен быть интереснейший матч между моими любимыми командами «СКА» и «Спартак».
Часов ни у кого не было, но я решил поспешить домой, чтобы успеть хотя бы на второй тайм.
Но тут пошел дождь, и не просто дождь, а ливень. Мы спрятались в большой копне соломы, сделав себе норы. Дождь долго не прекращался, мы сидели в норах и лопали припасенный горох.
Когда дождь наконец окончился, я понял, что опоздал на матч окончательно, и очень расстроился. Тогда было всего два телевизионных канала, и футбольные матчи не повторяли по нескольку раз, как это делают сейчас. Не было и видеомагнитофонов, чтобы записать матч (кстати в девяностые, видик часто меня выручал, если матч шел поздно, всегда можно было записать его и потом посмотреть в любое удобное время). Не было и интернета с ютубом. О таком мы даже не подозревали.
Я сначала расстроился, но потом успокоил себя, решив, что можно посмотреть лучшие моменты в футбольном обозрении в воскресенье вечером.
Мы не спеша брели по раскисшей земле, доедая остатки гороха. Грязь килограммами налипала на обувь, и идти становилось все тяжелей и тяжелей. Тогда мы разулись и пошли босиком, а дойдя до ставка долго очищали от грязи обувь и мыли ноги.
После дождя вода казалась очень теплой, и мы решили искупаться, а потом обсыхали на выглянувшем солнышке.
Домой я попал, когда уже темнело. И тут папа сообщил мне с каким счетом окончился матч. Я сначала ему даже не поверил.
6 – 1! В пользу «СКА»!
В честь этой победы ростовского клуба, я на майке при помощи самодельного трафарета написал белой краской «СКА». И играл в футбол только в этой майке. Пока не вырос из неё, правда к этому времени она сама уже разваливалась на части.
Потом был 1986 год. Киевское «Динамо» выиграло у «Атлетико» в финале Кубка Кубков.
А летом у нас появился новый кумир – Марадона. Что творил этот маленький, полненький аргентинец на поле! Марадона действительно являлся королем футбола на тот момент. И ерунда, что он забил гол рукой. Это была «рука Бога». Ведь надо суметь так забить рукой, чтобы судьи его засчитали.
Марадона привел свою сборную к золотым медалям чемпионата мира. Этим летом все мальчишки на футбольном поле хотело быть только Марадонами.
Сборная СССР играла неплохо. Выиграли у Венгрии, потом была ничья с Францией, и в 1/8 финала из-за судейских ошибок обидное поражение от Бельгии. Советская команда была очень сильная, что и доказала спустя два года на Чемпионате Европы в 1988 году.
Немного не хватило сборной СССР до того, чтобы стать чемпионами Европы. В финале они проиграли 0 – 2 голландцам. Но за тех голландцев играли Гуллит, и Ван Бастен.
К сожалению, эту игру я смог посмотреть только при повторе (хорошо, что хоть матчи Чемпионатов Мира и Европы советское телевидение повторяло на следующий день)
В день, когда проходил финал, мама возвращалась из санатория, и мы с папой должны были ехать в Лихую на станцию, чтобы встретить её.
Мамы не было дома больше двух недель, и все мы очень соскучились. Мне очень хотелось посмотреть этот матч, но у меня, даже не возникло мысли остаться дома возле телевизора.
Поэтому я взял с собой свой верный радиоприемник «Альпинист». Обычно он стоял на кухне, но я брал его с собой везде. На военные сборы, в походы, и на рыбалку. Приемник очень экономно расходовал батарейки, и хорошо ловил радиоволны. Я устроился на заднем сидении, настроился на нужную волну, и прижал приемник к уху.
Во время езды в эфире возникали жуткие помехи, и я с трудом разбирал речь комментатора. Наши пропустили один гол, потом еще один. Потом Игорь Беланов не смог забить пенальти. В результате наша команда проиграла и заняла второе место, став серебряным призером Чемпионата Европы 1988 года.
Это было очень высокое достижение, но все мы тогда ждали только золотых медалей.
На этом чемпионате наши один раз обыграли Голландию в групповом турнире, а вот в финале не смогли. Еще наши футболисты обыграли Англию: 3 – 1, и Италию в полуфинале: 2 –0.
Я не стал футболистом. Играл так себе, не умел обвести нескольких соперников, не мог развить большую скорость, и убежать от защитников. Иногда забивал голы, но чаще всего не забивал.
Многие мои друзья играли намного лучше меня. Саня Б. бил так, что сотрясалась штанга, если мяч в неё попадал, Ромка К. легко мог обвести трех-четырех человек, Андрюха Р. нагло продирался сквозь толпу защитников, и мог затащить мяч в сетку ворот. Эдик С. мячом сбивал вратаря с ног. Да, много было талантливых парней, которые могли бы стать классными футболистами. Но к сожалению, жизнь распорядилась иначе, и никто из футболистом не стал.
Одно время мне нравилось стоять на воротах. Я не боялся бросаться в ноги нападающему, стелился под мяч не жалея себя, и отбивал порой самые безнадежные мячи, те, которые казалось уже лежали в воротах. Но не всегда, мог и пропустить тихо катившийся мяч между ног. Всякое бывало. В армии, играя за роту на чемпионате части взял два пенальти. Может просто повезло…
Когда показывали детские фильмы: «Бронзовая птица», «Кортик», «Каникулы Кроша» которые обычно шли летом, улицы пустели. Так же летом показали английский сериал «Робин» о приключениях Робина Гуда и его друзей. Этот сериал английского производства показали всего один раз, но потом по просьбам телезрителей повторили еще. Робин Гуд был похож на молодого Томаса Андерса.
Мы потом долго спорили, кто из нас будет Робином, кто Маленьким Джоном, кто шерифом, а на роль монаха Тука назначали кого-нибудь толстого.
«Гостью из будущего» всегда показывали во время весенних каникул, «Приключения Электроника» - во время зимних, а фильмы «Волшебный круг», и «Золотые туфельки» - о приключениях мальчишки-сапожника приходились на короткие осенние каникулы, которые длились всего дней пять. Осенью показывали так же детские фильмы о революции и гражданской войне.
Но вернемся к игрушкам. У Андрюхи игрушек было больше, и они были круче, но, я понимал, что родители балуют меня, и многие мои друзья о подобном только мечтают.
Спасибо вам дорогие мои папа и мама!
У Андрюхи было две, нет, вру три вещи, которые бы я хотел иметь в своем распоряжении.
Первая веешь – это мототрек. Целая трасса в несколько ярусов, и четыре мотоциклиста которые гоняли по этой трассе наперегонки. Когда Андрюхе подарили эту игрушку, мы целыми днями устраивали гонки.
Вторая вещь – настольный хоккей, где хоккеистами были персонажи из мультфильма «Шайбу-шайбу!».
И наконец, у Андрюхи был игрушечный автомат – точная копия автомата Калашникова в натуральную величину. На корпусе располагалось несколько кнопок. Нажимаешь одну: звучат одиночные выстрелы, другую – звучит автоматная очередь, третью – и раздается оглушительная сирена в точности имитирующая милицейскую.
Мы подшучивали над местными алкоголиками, которые любили летними вечерами распивать крепкие напитки засев в кустах парка, подкрадываясь к ним и включая сирену на всю громкость.
Милиция часто совершала рейды по выявлению нарушений общественного порядка. И если тебя поймают за распитием алкоголя в парке, был шанс загреметь в вытрезвитель, а то и вылететь с работы. Поэтому нарушители боялись милиции как огня. При первых звуках сирены они вскакивали и бросались врассыпную.
Мы смеялись от души, и играли на освобожденных территориях. Жаль, тогда не было видеокамер или мобильных телефонов, чтобы записать все это.
Мы часто посещали городской стадион «Шахтер». Там было три футбольных поля. Одно большое, настоящее, с трибунами, здесь проводила матчи наша городская команда, на этом поле нам играть не разрешали. Второе поле имело меньшие размеры, туда мы приходили играть, когда играли класс на класс, или просто собиралось большое количество человек. Третье поле было еще меньше, мы там тоже иногда играли.
Везде были беговые дорожки, турники, баскетбольные и волейбольные площадки.
Еще на стадионе находилась «Детская Юношеская Спортивная Школа», куда мы периодически записывались. На легкую атлетику, на футбол, еще на что-нибудь. Обычно нас хватало на два-три занятия, после чего находилось другое увлечение, которое вскоре тоже надоедало.
Не секрет то, что учиться никто не любил, и мы искали любой предлог, чтобы «сачкануть» урок. «Сачкануть» - значило прогулять.
У нас была присказка: «Сачковали, бревна таскали…». Мы с удовольствием напрашивались чистить снег, загружать уголь в бункер котельной, таскать бревна, или железобетонные затяжки. Когда наш трудовик Николай Иванович, или физрук Алексей Иванович входили в класс во время урока математики или физики, все мальчишки вскакивали со своих мест, и с криками: - «Можно я!», - тянули вверх руки. Лишь бы не сидеть на скучных уроках.
Но после окончания занятий, тут увольте, какая может быть работа. Сразу после звонка все старались ускользнуть, чтобы классная руководительница Тамара Степановна, не зашла в класс, и объявила, что сегодня уборка территории.
Какие только запрещенные приемы не использовала бедная учительница, чтобы заставить нас убирать закрепленную за классом территорию, собирать макулатуру, металлолом, или прийти на собрание, классный час, политинформацию.
В ход шло все: в дневниках появлялись угрожающие записи, напоминающие о предстоящем мероприятии, наши портфели, дипломаты, сумки, пакеты отбирались, и закрывались в классе, были обещаны самые страшные кары в виде двойки по поведению за месяц, четверть, за год. Иногда удавалось выбросить портфель в окно. Когда отвертеться не удавалось, приходилось пару часов торчать на закрепленной территории, и размахивать веником, делая вид, что усердно работаешь.
Весной мне и другим школьникам, тем, кто ходил на стадион, крупно повезло. Можно было законно прогулять две недели занятий в школе.
Во времена СССР, два раза в год проводилась демонстрация трудящихся. Осенью – 7 ноября, в честь Великой Октябрьской Социалистической Революции, и 1 мая, в Международный праздник труда.
На демонстрации 1 мая, перед основной колонной трудящихся всегда шла спортивная колонна.
Мальчики и девочки в спортивной форме выходили на площадь перед трибуной, и делали физические упражнения. Приседали, поднимали руки вверх и так далее. Девочки размахивали обручами в разные стороны.
А в середине площади несколько человек держали на плечах деревянный круг. На кругу стоял мускулистый парень и поднимал над головой хрупкую девочку-гимнастку. Девочка на руках у парня делала гимнастические упражнения.
Спортивную колонну набирали из года в год, и мы, когда достигли нужного возраста, сделали все, чтобы попасть туда. В начале апреля, специально записались в секцию легкой атлетики, старательно ходили на тренировки, не пропуская ни одной.
Это было после шестого класса. Пятиклассников не брали, потому что считали маленькими, а восьмиклассников, не брали, потому что им надо было готовиться к экзаменам. Были, исключения, в виде местных чемпионов и постоянных посетителей спортивных секций.
Получив двухнедельное освобождение от занятий в школе, мы каждый день приходили на репетицию, где усиленно «сачковали» приседая и размахивая руками под песню «Группы Стаса Намина» - «Богатырская Сила».
В конце концов, нам удалось добиться некой синхронности в движениях.
Занятия проводились с девяти утра до двенадцати часов дня, после чего мы часа два играли в футбол на маленьком поле, а потом расходились по домам.
Накануне демонстрации всем выдали белые майки и синие спортивные трусы – форму, в которой мы должны были выступать. Об обуви нужно были позаботиться самим. На ногах должны были быть белые кеды или кроссовки. Где в советских магазинах вы видели белые кеды? Даже обычные кеды были дефицитом. Про кроссовки я молчу. Выход был найден. Кеды окунали в обычную побелку для стен, сушили и белая обувь была готова.
Первого мая было пасмурно и холодно. Мы боялись, как бы ни пошел дождь, ведь не очень приятно шагать по лужам в пропитанных мелом кедах.
К счастью, утром дождь не пошел, а пошел после обеда, когда был нам совсем не страшен. А во время выступления выглянуло солнышко, и мы немного озябшие в своих трусах и майках, дождавшись очереди, принялись резво выполнять физические упражнения.
Не знаю, как мы смотрелись со стороны, но я все время сбивался, то отставал от других, то вырывался вперед. По словам друзей они тоже все делали невпопад.
Руководители не ругали нас, но и не хвалили, и больше мы в спортивные секции на стадионе не записывались.
В старших классах один день в неделю отводился на получение профессии. Мы посещали УПК (Учебно-Профессиональный Комбинат) который находился в старом здании школы №9, на «двадцатой», где сейчас располагается Детский Военно-Спортивный Клуб «Русич».
В УПК обучали нескольким профессиям: водитель, электрослесарь по ремонту шахтного оборудования, штукатур. Наш класс в полном составе отправили обучаться профессии электрослесаря, а мы, все без исключения хотели «учиться на шофера». Но, увы не вышло, в тот год «на шофера» не учили.
Занятия делились на теорию и практику. На теории мы писали в тетрадку сведения об электричестве, на практике наматывали медную проволоку для трансформаторных катушек.
Нам на УПК выпал четверг, который мог считаться почти выходным днем.
В группу набирали школьников из нескольких школ, чтобы получился полноценный класс, около тридцати человек, но удостоверения электрослесарей получили только трое из всей компании.
Занятия вел бывший шахтер, звали его – Василий Васильевич Серов. Мы звали его – Вася. Сколько же крови мы у него попили. Вася был не профессиональным преподавателем, не знал, как нужно себя вести со школьниками, особенно со старшеклассниками, которые считали себя взрослыми. Мы грубили и едва не кидались в драку по любому поводу. Нагло вставали с мест, и выходили покурить без разрешения. Бедный преподаватель не знал, что делать.
Простите нас, Василий Васильевич, пожалуйста, мне сейчас очень стыдно за свое поведение, и думаю, что другим тоже.
Позднее я сам много раз убеждался, какими жестокими могут быть дети.
Когда мы, перейдя в десятый класс, пришли в «Профцентр» после летних каникул, то узнали, что Вася уволился. Вместо него поставили женщину, Таисию Васильевну. Такие номера, как с Васей, с ней уже не прокатывали. Она сразу ставила двойки. Шалости прекратились, мы просто сидели и ничего не делали. Каждый занимался своими делами. Кто спал, кто рисовал чертиков и машинки в тетрадке, я читал книги.
В среду после занятий, можно было гулять, а домашнее задание выполнить в четверг вечером.
А можно все сделать в среду, и тогда четверг был свободным.
Занятия в «УПК» были во вторую смену, с двенадцати часов дня, и можно было с утра поспать вдоволь, хотя я редко пользовался такой возможностью.
Без четверти двенадцать от школы отправлялся автобус, который должен был нас доставить в «УПК», но мы часто умышлено опаздывали на него, и шли пешком, стараясь не спешить. Если стояла хорошая погода, то делали огромный крюк, проложив свой маршрут через автовокзал, хотя автовокзал находился в совершенно другой стороне.
Нам удавалось «успеть» к концу второго урока. Мы запыхавшись вваливались в класс, и хором возмущались, что автобус уехал перед самым нашим носом, а мы долго бежали за ним следом, но он не остановился. За опоздание нас не ругали.
Был один очень верный способ прогулять урок химии. Наша химичка Алла Федоровна, никогда не пускала на урок учеников, которые вошли в класс после неё.
Когда нам не хотелось сидеть на скучной химии, в которой никто не разбирался, мы пользовались этим.
Затаившись за углом, ждали, когда Алла Федоровна войдет в класс, и спустя минуту врывались в класс, делая вид, что очень спешили.
- Можно войти? – изобразив на физиономиях саму серьезность, спрашивали мы хором.
- Вон, отсюда! – неизменно отвечала Алла Федоровна.
Нам это и было нужно, и мы, прикладывая большие усилия, чтобы не расхохотаться, один за другим выходили в коридор, и там давали волю своему веселью.
Обычно «сачковали» по четверо, чтобы можно было пойти играть в карты к Андрюхе М. Он жил рядом со школой, нужно было просто перейти дорогу, и подняться на второй этаж. Мы играли в «козла» по восемь карт.
Но сначала мы шли в школьный туалет, покурить.
К сожалению, скоро лафа с химией закончилась, Алла Федоровна, и пожаловалась моей маме на мои опоздания, на что мама посоветовала ей, вместо того, чтобы выгонять опоздавших, вызывать их к доске отвечать урок.
Так как почти никто химию не понимал, и готовился, только когда надо было отвечать, в дневниках сразу появлялись жирные красные двойки.
Я выработал систему – готовиться к урокам по схеме «один – три». То есть учил заданное на дом, на уроке тянул руку, сам вызываясь к доске. Получив хорошую отметку, к трем следующим урокам не готовился. Примерно за три урока учительница успевала опросить весь класс, и я готовился снова. Обычно эта схема работала четко, но иногда случались и сбои. Спрашивали на двух уроках подряд, или не вызывали к доске по две недели. Тогда приходилось готовиться к каждому занятию.
Мы больше не опаздывали на химию. На этом уроке и так можно было заниматься своими делами. Когда Алла Федоровна заканчивала опрос, и начинала объяснять новую тему, она вела себя как глухарь. Она настолько увлекалась своим рассказом, что, не видела, и не слышала ничего вокруг.
Можно было читать книгу, открыто положив ее на парту, рисовать в учебнике, делая из Ломоносова Михаила Боярского. Можно было подперев голову ладонью, подремать минут двадцать. Иногда даже удавалось увидеть сон. Один раз пацаны сидя на задней парте, у открытого окна, умудрились покурить, и Алла Федоровна этого не заметила.
В конце апреля, если удавалось попасть в группу, которая отправлялась в недельный поход, можно было выхватить еще неделю отдыха. Это мероприятие проходило каждую весну в преддверии городского туристического слета, группа школьников, восьми и девятиклассников шли в поход, по местам боевой славы, какого-нибудь героя. Во время похода посещались памятники, делалось много фотографий, а потом оформлялся альбом с отчетом.
Я после девятого класса попал в группу, набранную для похода по местам, где прошли герои Гражданской Войны Кривошлыков и Подтелков. Мы посетили памятники в Новочеркасске и Каменск-Шахтинском, бродили по казачьим хуторам, жили в палатках на берегу речек и ставков. Вечерами сидели у костра, и пели песни. Было весело, и почти не было алкоголя, не скажу, что его вообще не было, но все прошло безобидно. Никто не напился, не валялся пьяный. Брали с собой около литра на всех, и растянули на это на неделю.
Ну, и как не вспомнить еще про одни двухнедельные «прогулы». Это военные сборы. Хотя нет, прогуливали мы только в десятом классе и всего несколько дней, а после девятого отправились на две недели после того как сдали экзамены, и у других начались каникулы.
Наши девочки сидели дома, отдыхали от учебы, а нас переодели в стройотрядовскую форму и вывезли на две недели, на ставок с названием «Березки».
Я впервые узнал, что «вечерняя прогулка», это не праздное шатание и травля анекдотов, а прохождение ротой по плацу четким строевым шагом с песней. Узнал, как выполняются команды «Вспышка справа», «Вспышка слева», и «Вспышка сверху».
Научился копать окопы, стрелять из автомата. Я умудрился переключить флажок на автоматическую стрельбу, и вместо трех одиночных выстрелов, засадил короткую очередь из трех патронов прямо в землю. За что получил справедливый подзатыльник, и порцию нецензурных эпитетов от инструкторов - афганцев – так называли парней, которые вернулись из Афганистана, где выполняли свой интернациональный долг.
Мы жили в палатках, бегали по утрам на зарядку с голым торсом, после завтрака носились в противогазах по холмам с деревянными автоматами наперевес. Стояли в карауле, и боялись, чтобы сзади не подкрался кто-нибудь из «афганцев», которые всегда были пьяными, злыми, и могли запросто заехать ногой в ухо, или провести бросок через бедро. По ночам они забавлялись тем, что бесшумно снимали караул.
Я стоял на берегу, с одной стороны были заросли камыша, с другой густой терновник, дул сильный ветер, все шевелилось и трещало, ночь была темной. У меня в руках был автомат ППШ, который выдавали заступающим в караул. Автомат, не стрелял, и я держал его за ствол, чтобы применить как дубину.
К сожалению, или к счастью, «афганцы» этой ночью решили не проверять караул и проспали до утра.
Но я этого не знал. Моя смена была с двух часов ночи до четырех часов утра. В это время больше всего хочется спать. Я два часа шарахался от каждого звука, мне казалось, что «афганцы» окружили меня со всех сторон.
Эти две недели были как два года в армии.
Зато мы на две недели меньше проходили практику в колхозе. После девятого класса летняя практика длилась месяц, но нам из-за того, что мы две недели провели на сборах, разрешили уехать домой после половины практики. Но мне кажется, лучше месяц в колхозе, чем две недели на сборах.
Ведь в колхозе никто сильно не переработался.
Была популярна игра в «ладу», она известна под названием «салочки». А у нас её называли – «играть в ладу»
Известно несколько разновидностей игры. Обычная «лада», когда играли на игровой площадке, на школьном дворе, или в парке.
Вторая разновидность «лады» - водная. Играли на «Чуевском ставке», водящему нужно было гоняться вплавь за другими игроками, чтобы догнать кого-нибудь и передать «ладу».
Иногда мы играли в экстремальную версию этой игры – «ладу» на велосипедах. Для игры подходила любая асфальтированная площадка, но лучше всего игралось на школьном дворе. Играли в вечернее время, с риском быть пойманным директором школы, Виталием Михайловичем, который выкручивал «ниппеля», спуская колеса велосипедов.
Игра почти всегда заканчивалась разбитыми коленями, носами, шишками, ссадинами, и сломанными велосипедами.
Но разве мы в детстве, боялись шишек и разбитых коленок? Ушибы и ссадины мазались зеленкой, велики, ремонтировались, прямо на месте, и снова вставали в строй.
Почти все лето мы проводили на велосипедах, катаясь везде и всегда. Днем и ночью, с ранней весны, до самой поздней осени. Сами клеили пробитые камеры, ремонтировали тормоза и меняли подшипники.
Велосипеды теряли передние и задние багажники, крылья, «катафоты», часто вместе со спицами, навесные передние тормоза, а иногда педали.
Кого могли остановит «прокруты», отсутствующие тормоза, или спадающая цепь.
В четвертом классе мне купили модный туристический велосипед «Кама» со складной рамой, и колесами небольшого диаметра с толстыми спицами и прочными «ободами». «Восьмерок» на таких колесах никогда не было.
Иногда мы устраивали гонки на велосипедах с террикона. Террикон – небольшая гора, которая образуется возле шахты, из поднятых на поверхность горных пород.
Из недр земли достают не только «черное золото», но и породу, которая бесполезна. Ее высыпают в специально отведенное место, и постепенно вырастают терриконы, которые обрастают кустарниками, и становятся похожими на невысокие горы.
Когда я был маленьким, было два Чуевских ставка. «Старый ставок», и «Новый ставок», их так и называли, «Старый ставок» и «Новый ставок». А потом на месте «Нового ставка» сделали породный отвал, и остался только «Старый ставок», который со временем стали называть просто «Чуевский ставок»
А «Новый ставок» превратился в террикон, или как его называли отвал. День и ночь, грузовые машины возили породу и сыпали ее в воду. Сначала засыпали ставок, и осталось всего несколько луж. Но шахты продолжали работать, на поверхность поднимались сотни тысяч тонн породы, и ее продолжали возить и высыпать. Вскоре на месте глубокого ставка вырос высокий холм. Груженые породой машины пыхтя, поднимались в гору. Наверху работал бульдозер, разравнивая кучи. Говорили, что на вершине отвала будут делать аэродром для военных самолетов.
Но на вершину холма не садились даже «кукурузники», зато там была хорошо накатанная дорога, по которой можно было скатится на с ветерком.
Большие велики типа «Украины» или «Десны» теряли по несколько спиц за один спуск.
Моя «Кама» спускалась по этой дороге раз сто, не потеряв ни одной спицы. Были у неё свои минусы: из-за маленьких колес, нельзя было развить большую скорость, и я не мог соперничать с обладателями «Украин» и других больших великов.
Летом естественно нас тянуло к воде, и мы пропадали на ставке целыми днями. У нас было любимое место для купания – «на плите». Бетонная плита, шириной около метра, и длинной метра четыре уходила в воду. По плите было удобно входить в воду, и также удобно выходить. Выбраться на берег иначе, не измазав ног жирной глиной было невозможно. И вот кто-то придумал съезжать на великах по плите прямо в воду, а потом кататься по дну, сидя в седле и крутя педали. Из воды виднелась одна голова.
Конечно после погружения приходилось разбирать и смазывать велосипед, но на следующий день катание по дну повторялось снова.
У «Камы» быстро выдвигались руль и «седлушка», и велосипед приобретал комический вид, становясь похожим на цирковой.
В конце восьмидесятых камеры для велосипедов стали дефицитом, приходилось клеить новые латки на старые, чтобы немного продлить жизнь камерам. Когда камеры окончательно приходили в негодность, особые умельцы вставляли вместо них шланг подходящего диаметра, и продолжали кататься.
Весной 1990 года, перед уходом в армию, и я использовал шланг вместо камеры на переднем колесе своего велосипеда.
Ездить с таким колесом оказалась затруднительно, и я, совершив одну поездку на ставок, решил, что ходить пешком полезней, да и ноги не так устают.
Я не доехал домой, оставив «на время» велосипед у Димки Н., но забрать его не успел, через несколько недель меня призвали в армию, потом призвали Димку. Я вспомнил о «Каме» уже в новом веке, когда Димка продал дом, и переехал в другое место.
Мы проводили много времени в парке. Кусты и травка на газонах были аккуратно подстрижены. В центре парка из бетонных бордюров была выложена пятиконечная звезда, где на конце каждого луча посажена маленькая аккуратная елочка.
Возле клуба на клумбах благоухали цветы. Мне нравились «собачки», их еще называют «львиный зев». Когда сжимаешь цветы по бокам, кажется, что они открывают пасть.
В клубе по вечерам шли фильмы, и мы, если не попадали на сеанс, когда не было денег, например, стояли, прислонив ухо к дверям которые служили выходом и слушали голоса, доносящиеся из зала
В парке было хорошо играть в прятки, которые мы называли «жмурки», или в «Двенадцать палочек». Это разновидность пряток, но для игры была нужна доска длинной около метра, и двенадцать штук коротких, тонких палочек. Доска клалась на кирпич, получалось подобие качелей. На ту сторону доски, что лежала на земле укладывались палочки. Выбирался водящий, он должен искать остальных. Кто-нибудь из игроков ногой бил по концу доски, который был в воздухе. Палочки разлетались, и водящий начинал их собрать. Остальные в это время прятались по кустам. Чем сильней был удар по доске, тем дальше разлетались палочки, и тем дольше собирал их водящий. А значит, у остальных было больше времени для того, чтобы спрятаться.
Когда водящий собирал и складывал все двенадцать палочек, он принимался искать спрятавшихся. Тех, кого находил, он должен был «застукать». Постучать ладонью по доске и сказать: - «Стук-Стук, Саня!», или «Стук-Стук, Аня!». Застуканный выходил, и ждал пока ведущий найдет остальных. Обычно перед игрой говорили «Первая курица жмурится», или «Последняя курица жмурится». В зависимости от этого следующим водящим становился первый или последний застуканный.
Кто-то кого еще не отыскали, мог внезапно подбежать и разбить палочки. Тогда все снова бежали прятаться, а водящий собирал палочки, но если ему удавалось поймать хоть одну палочку, то водящим становился тот, кто разбивал.
Бывший водящий старался закинуть пойманную палочку как можно дальше в кусты. Чтобы новый потратил больше времени на поиски.
Вот такая была классная игра. Я уже лет двадцать не видал, чтобы дети играли в «Двенадцать палочек».
А сколько было еще игр?
«Пионербол» – подобие волейбола, только мяч не бьют руками, а перекидывают через сетку. На улице сетки не было, и мы приноровились перебрасывать мяч через провода.
Прямо на асфальте проезжей части, мы клали два кирпича с одной, два с другой, и было готово футбольное поле. Зимой так же делали хоккейное поле. Играли два на два, три на три, пять на пять, и даже один на один. А помните такое выражение «вратарь-водила»? Это означало, что вратарь, выходя из штрафной площадки, становился полевым игроком и мог бегать с мячом по полю и атаковать ворота противника. Когда он возвращался в штрафную площадку, он снова становился вратарем, и мог брать мяч руками.
Настоящие футбольные мячи были редкостью, их берегли и на асфальте ими не играли, а пользовались в основном резиновыми мячиками, что продавались в детском мире. Таким мячом нанести прицельный удар было невозможно, он летел по совершенно невообразимой траектории, и если попадал кому-нибудь в лицо, то синяк был обеспечен. Эти мячи редко выдерживали больше одной игры, они сдувались, теряли прыгучесть и отправлялись точным ударом на помойку.
Большой популярностью пользовалась игра в «Жопаря».
Это был футбол, только на одни ворота. Проигравшие становились спиной к победителям, а те били мячом с одиннадцатиметровой отметки, стараясь попасть по заднице проигравшим.
Играли в «Двадцать одно», - когда надо ногой набить мяч двадцать один раз. Сразу или постепенно. Кто это делал первым, тот выигрывал.
В «Одно касание» играли при помощи стены соседского гаража. Надо бить по мячу один раз, чтобы он ударился об стену и отскочил в максимально неудобное для следующего игрока место. Если тот не мог с одного удара попасть в стену, он проигрывал.
С мячом было много игр: «В выбивного», когда одни бегают, а другие стараются попасть в них мячом, в «Картошку» и в «Помойную яму» - это как волейбол, но все встают в круг, и перекидывают мяч друг другу, тот, кто терял мяч, тот становился «картошкой», и садился в центр круга. Нужно было мячом попасть «картошке» по спине, или по другой части тела. Чем сильней ударишь мяч, тем лучше, если не попадаешь, то сам становишься «картошкой».
Была прикольная игра – в «Слона». Игроки разбивались на две группы. Первые наклонялись, и становились один за другим, держа соседа за пояс. А вторые разбегались и прыгали на первых, стараясь прыгнуть как можно дальше, чтобы оставить место прыгавшему следом.
Если вторые запрыгивали все, а первые выдерживали вес запрыгнувших, и не падали, они считались победителями, а если валились с ног – проигравшими.
В эту игру всегда играли на природе – в походе.
Было интересно, когда мальчишки играли против девчонок. Девчонки не выдерживали вес пацанов, и валились на землю с визгом и писком. Как мы только их не покалечили?
Еще две игры на свежем воздухе для большого количества людей – «Дружба» и «Ручеек». В первой игре одни играющие становятся по трое в круг, а другие ходят по кругу парами. Они должны выбрать кого-нибудь из тройки и накрыть его. Оставшиеся двое отправляются бродить по кругу в поисках третьего.
В «Ручеек» играли так: играющие разбиваются по парам, и взявшись за руки, становятся в ряд, и поднимают руки, как бы образуя ворота, в которые проходят оставшееся без пары. Они должны выбрать, кого-нибудь, взять его за руку, провести через ворота и стать в ряд последними. Тот, кто остался без пары отправлялся через ворота из поднятых рук, выбирать себе новую пару.
Может, я описываю неточно, но я не виноват, так это сохранилось в моей памяти, которая кадр за кадром прокручивает казалось бы забытые моменты прошлого.
Мы играли в «Казаки-разбойники», «Выше ноги от земли».
«Съедобное - несъедобное» - когда ведущий бросал мяч и говорил какое-нибудь слово. Если слово было съедобное, то есть означало что-либо из продуктов, мяч нужно было ловить. Если означало какой–нибудь предмет, который съесть нельзя, мяч надо отбивать. Кто отбивал съедобное, или ловил несъедобное, сам становился ведущим.
Если удавалось найти целую коробку от торта, или от обуви, то можно было положить внутрь этой коробки кирпич, а коробку оставить там, где часто ходят люди. После чего усесться на лавочке неподалеку и ждать. Обычно ждали недолго, всегда находился человек, которому эта коробка мешала. Представляете его ощущения, когда он со всей силы пинал ногой коробку. Приятно бедняге не было, это точно. Мы хохотали, и убегали прочь.
Один раз стащили из школьного спортзала старый набивной мяч, который на вид как баскетбольный, только тяжелей в несколько раз, потому что, он был не накачан воздухом, а набит тряпками. Мы положили мяч на дороге, и первый прохожий так засадил «пыром», что я не удивлюсь, если после этого удара ему пришлось делать рентген.
Со старым кошельком, тоже можно было позабавиться. Мы набивали его бумагой, чтобы он казался полным, привязывали тонкую прочную нить, которую тщательно присыпали пылью. Нить протягивали до ближайших кустов, которые служили нам укрытием, и затаив дыхание ждали, когда какой-нибудь прохожий заметит кошелек, и, оглянувшись по сторонам, с нарочито равнодушным видом наклонится за находкой. Каково было его удивление, когда кошелек как живой подпрыгивал и уползал от него в кусты. Мы катались по траве, сотрясаясь от беззвучного смеха.
Люди реагировали на прыгающий кошелек по-разному. Одни хохотали и уходили. Другие громко ругались, некоторые даже матом. Один выпивший мужик не захотел расставаться со своей находкой, и погнался за кошельком, и нам пришлось удирать. Эту забаву мы почему-то назвали «Операция Кошелек».
Были у нас и опасные игры, например, с карбидом или селитрой. Я не буду их описывать, думаю, мое поколение знает, как это делается. А нынешнему поколению знать это не обязательно.
Еще об играх и забавах. Играли в ножички, втыкая нож в землю с локтя, с плеча. Я не помню всех подробностей и правил игры. Чертили круг, делили пополам, по очереди бросали нож на чужую половину, если нож втыкался, отрезали себе часть территории соперника, и так до тех пор, пока у противника не останется земли.
В одно лето в хоккей играли чаще чем в футбол. Вместо шайбы мы клюшками гоняли по баскетбольному полю в школьном дворе, теннисный мяч, а воротами служили баскетбольные стойки.
Физрук Алексей Иванович придумал поставить в школьных коридорах теннисные столы. Чтобы на переменах школьники меньше хулиганили, а играли в теннис. Возле столов с утра выстраивалась очередь. Оставались играть после уроков, пока уборщица не выгоняла нас из школы.
Увлекшись настольным теннисом, мы играли даже на школьных партах, используя вместо сетки линейку, а вместо ракеток учебники.
Хорошие ракетки были редкостью. Если повезет можно было купить ракетку советского производства в спорттоварах, но по качеству они почти не отличались от самодельных. Ценились вьетнамские ракетки, которые в свободной продаже я не видел. Такой ракеткой можно было так закрутить шарик, что он летел по невообразимой траектории. А еще сами выпиливали ракетки из фанеры и обклеивали их клеенкой. Шарики иногда пропадали с прилавков магазинов, их старались купить про запас, ведь шарик вещь хрупкая, то треснет, то сомнется, то под ноги угодит.
Смятый шарик можно было попробовать нагреть спичкой, и он иногда выравнивался. Но такие шарики долго не служили. Греть надо было осторожно, шарик был сделан из легковоспламеняющейся пластмассы, и если близко поднести спичку, он вспыхивал как факел, сгорая за секунды. Из негодных шариков мы делали «дымовухи».
Мы увлеклись теннисом так, что притащили с мебельной фабрики два листа ДСП, и у Димки Н. во дворе соорудили самодельный теннисный стол. Вечерами устраивали теннисные турниры играя по парам на вылет.
Теперь я и по шарику то не попаду, а тогда играл довольно неплохо.
Еще одна замечательная игра нашего детства – «В снайпера». Это как в «Городки», но с использованием консервной банки.
Играющие брали в руки биты, которые делали из черенков от лопат. На асфальте через каждый метр чертили линии. Самую дальнюю подписывали – «Солдат», потом – «Сержант», далее - «Лейтенант», «Офицер», «Майор», самая ближняя к банке – «Снайпер»
Ведущий ставил на банку биту, остальные бросали биты с дальней линии, были солдатами, кто попадал, становился «Сержантом», потом «Офицером» пока не доходил до «Снайпера».
Если никто не попадал по банке, то ведущий бросал свою биту, стараясь попасть в биту соперников. Если удавалось, то тот в чью биту попали, сам становился ведущим, а его достижения сгорали. Бывший ведущий начинал с «Солдата».
Очень азартно играли в «Камешки», для чего выбирали из некрупной щебенки горсть одинаковых камешков, и рассыпали их по ровной поверхности. Потом брали один из них, подбрасывали его в воздух, и в это время надо было один за другим, собрать в ладонь остальные камешки. При этом постараться не задеть близлежащие. Если все-таки задевал, ход переходил к следующему. У кого оказывалось больше камней, тот победил.
Девчонки играли в «Резиночку», и в «Классики», иногда от нечего делать мы тоже присоединялись к ним, но я не помню правил игры.
А кто помнит игру – «Захват знамени»? Очень популярная в наше время игра. Мы играли в неё на уроках физкультуры. Играющие делятся на две команды. Игровое поле тоже делится на две половины. Первая команда занимает одну половину, вторая другую. На каждой стороне поля ближе к дальнему краю рисуется круг диаметром около одного метра. Для игры хорошо подходит баскетбольное поле. В круг помещается веточка или палка. Это – знамя.
Задача игроков не дать сопернику пробраться в круг, и вынести знамя на свою территорию. Если противник попытался добежать до круга, но охраняющие знамя коснулись его, когда тот находится на их территории, то он считался взятым в плен. Освободить его можно, любому члену его команды, нужно добежать до пленного, и коснуться его рукой. Территория внутри круга считается неприкосновенной, и если удаётся туда добраться, то ты находишься в безопасности. Когда в кругу собиралось три-четыре человека, они делали попытку вынести знамя. Одновременно бежали в разные стороны, отвлекая на себя внимание защитников. А самый быстрый старался выбежать на свою территорию и вынести знамя. Кому это удавалось сделать первому, тот победил.
Зимой были не менее интересные игры. Кроме игры в хоккей, мы играли в снежки, лепили снеговиков, строили целые ледяные города и крепости.
Стоило случиться большому снегопаду, мы под руководством дедушки Яши, тут же принимались за строительство большой горки на «поляне».
Собиралась детвора со всей округи. Гляди на детей, ближе к вечеру подтягивались их родители. Лопатами сгребали снег, свозили его на санках, или в корытах в одно место. Дедушка и другие взрослые формировали горку, делали борта, площадку наверху, ступени для того, чтобы было удобно подниматься.
Когда все было готово, дедушка заливал горку водой. Это дело он не доверял никому. Взрослые таскали ведра с водой, набранной из колонки во дворе бабушкиного двора. Они отдавали ведра дедушки, тот аккуратно, по одному ему известному принципу лил воду.
Наутро, если были каникулы, я оставался ночевать у бабушки с дедушкой, и, проснувшись, первым делом бежал, проверять ли замерз ли лед. И искал в газете «Труд» прогноз погоды на неделю, чтобы узнать будут ли морозы или наступит оттепель, и горка растает.
Хорошую крепость лед набирал за сутки, но как можно было ждать целые сутки? Часов в десять утра собирались самые нетерпеливые, держа в руках санки и куски фанеры.
Спускаться с горки на санках было не удобно и опасно. При падении можно было пораниться о полозья и другие металлические части.
Поэтому большинство использовало квадратные куски фанеры, метр на метр. Спасибо мебельной фабрике, которая снабжала фанерой, всех желающих.
К вечеру собиралось человек пятьдесят и взрослых, и детей. Чтобы спуститься с горки, приходилось отстоять очередь, но оно того стоило. Уехать можно было метров на пятьдесят, к сожалению, дальше не позволяли размеры площадки.
Если строить горку было лень, мы шли в парк, к памятнику. Позади мемориальной плиты с фамилиями погибших, для её поддержки была насыпана большая куча земли. Зимой, присыпанная снегом, она превращалась в небольшую горку.
Для горки использовали любой бугорок, возвышенность. Будь то железнодорожная насыпь, или склон оврага.
Самая большая горка находилась на месте бывшего «Нового ставка». Крутой склон протяженностью метров сто, трамплины, ухабы и кочки добавляли пикантности. Рядом находилась свалка отходов мебельной фабрики. Там всегда можно было найти подходящий кусок фанеры. И спуститься на нем, подпрыгивая на трамплинах, больно ударяясь пятой точкой на кочках. Слетев со склона на бешеной скорости, ты вылетал на замерзший лед, и ещё метров сто скользил по прозрачной как стекло глади. Ощущения невозможно передать, это нужно было испытать.
Родители были против наших экстремальных катаний. Но кого, останавливали запреты родителей?
А кто из вас обходил темное пятнышко льда на заснеженном тротуаре? Вместо того чтобы посильней разогнавшись, прокатиться стоя во весь рост.
Маленькие, импровизированные катки возникали на любом месте, где замерзла вода в луже. Каждый катался как мог: стоя в полный рост, во время движения, повернувшись спиной вперед, присев на корточки. Если не удавалось удержать равновесие, движение по льду продолжалось на спине, на животе, на четвереньках, или даже на пятой точке.
Можно было подойти к зазевавшемуся товарищу сзади и сделать ему подсечку. Товарищ шлепался на лед, но, не обижался. Он ждал, когда ты сам потеряешь бдительность, чтобы в свою очередь свалить тебя. Или сразу бросался в бой, тогда завязывалась шуточная борьба, иногда переходящая в серьезную потасовку.
Но, в основном, конфликты, разрешались мирно.
Все время мы проводила на улицах, они пустели только во время интересных телепередач, фильмов, или, когда время зимних школьных каникул, проводился международный хоккейный турнир на приз газеты «Известия». Помните, эмблема была «снеговик с клюшкой»? Если играла наша сборная, да еще с канадцами, или чехами все смотрели хоккей и болели за наших.
Как-то в клубе показывали «Ну, погоди!». В воскресение было два сеанса на семнадцать часов, и на девятнадцать. Мы с мамой пошли на семнадцать, и когда подошли к клубу, я удивился огромному количеству людей, толпящихся возле кассы.
Я не помню, как, но билеты мы взяли быстро, наверно кто-то знакомый помог.
Мы заняли свои места, и стали ожидать начало сеанса, а люди все шли. Когда закончились места, в проходах принялись ставить стулья. В результате в зал набилось в два раза больше народа, чем положено. Взрослых, было больше чем детей. И это на мультики!
Я так хохотал над приключениями волка и зайца, что разбил нос о спинку стоящего впереди кресла.
Аншлаг в клубе был обеспечен, если на афише написано: «Кавказская пленница», или «Операция Ы».
Сейчас эти фильмы крутят по телеку чуть ли на каждый день на разных каналах, и они порядком надоели.
Зубная паста! О ней я вспомнил потому, что часто использовал её не по назначению. Нет конечно зубы я тоже чистил, но как-то спустя рукава, не особо стараясь, и об этом сейчас жалею. Но в детстве я знал, что у зубной пасты совсем другое предназначение, в пионерском лагере, по ночам мы ходили мазать зубной пастой девчонок. Я помню, что была паста «Чебурашка», «Ну, погоди!» и «Мятная», а еще «Поморин». Если намазать кому-нибудь лицо «Поморином», то потом на коже появлялись красные пятна, такая это была жгучая паста.
А еще зубной пастой можно было стрелять: для этого нужно было открутить колпачок, положить тюбик с пастой на землю, и сильно ударить по нему пяткой. Паста вылетала белой змейкой, и могла пролететь до десяти метров. Всем нравилась такая забава, естественно кроме того, в кого эта змейка попадала. Тому конечно было не до смеха.
Однажды я прочел в приложении к журналу «Юный техник» о том, как из футляра для зубной щетки, линейки, и канцелярских скрепок сделать буер. Это парусник, который едет по льду на коньках.
Я отыскал все нужные компоненты, и собрал конструкцию. Единственная задержка вышла с парусом.
В журнале парус состоял из нескольких частей, как на яхтах. Я не стал заморачиваться, сделал проще. Вместо мачты приспособил карандаш, и надел на него тетрадный лист.
Зима была особо снежная, и полигонов для испытания буера, было достаточно.
Я поставил изделие на тротуар, раскатанный до льда, и он, поймав в парус попутный ветерок, легко помчался вперед на коньках, сделанных из канцелярских скрепок.
Этим же вечером мы уже устраивали гонки буеров. Около десяти парусников мчались по обледеневшему тротуару.
Еще пару дней мы с друзьями занимались тем, что собирали новые, и ремонтировали старые буера. Меняли приходившие в негодность паруса и коньки, делали из пластилина человечков, усаживали их на корме парусников. Потом наступила оттепель, интерес к забаве угас.
Устраивать любые гонки было интересно. Летом мы делали трассы для игрушечных машинок. В подвале общежития, где работала бабушка, находилась кочегарка, и её крыша была сделана с наклоном, и являлась идеальной трассой для гоночных машинок. Мы пускали одновременно три-четыре машинки и болели, каждый за свою. Чтобы колеса лучше крутились, мы смазывали их вазелином. Чаще всего соревнования заканчивались внезапно, когда разбуженный криками и топотом по крыше, кочегар – пьяный и чумазый, размахивая лопатой, принимался гоняться за нами. Иногда несколько машинок становились его добычей, и он принимался яростно их топтать.
Мы убегали на безопасное расстояние, дразнили его, показывая дули, языки, и посылая его по всем известным адресам.
Когда кочегар, выместив зло на машинках, уходил в подвал, мы выходили на тропу войны.
Что мы только не делали: подпирали дверь кочегарки бревном, бросали в щель под дверью «дымовуху», писали матерные слова на стенах, стучали в дверь и убегали.
Сейчас я понимаю, что это было глупо и жестоко
Весной наступало время гонок на воде. После зимы по улицам бежали быстрые ручьи. Мы делали кораблики, часто это были щепки или кусочки веток, и давали старт «Великой регате».
Никто из нас не обращал внимания на промокшие ноги.
Мы пробегали за корабликами через весь поселок, до поля, и увязая сапогами в грязи, продолжали сопровождать своих подопечных.
Была еще одна забава. Наш поселок назывался «Площадка», к нам ходил рейсовый автобус под номером «5» - «пятерка». На другие поселки ходили «единицы», «двойки», «четверки».
В начале каждого часа, автобус трогался с конечной остановки, от магазина «Промтовары», ехал по улице Куйбышева, минуя обе школы, дом, где жила бабушка Маша, шахтное общежитие. Мимо детского сада, который называли «Ясли», мимо клуба, сворачивал на улицу Новаторскую, и доезжал до шахты «Октябрьская».
Высадив шахтеров, спешивших на смену, автобус сворачивал на улицу Магистральная, и далее со всеми остановками направлялся в конечную точку своего маршрута – «Центральная Больница имени Первого Мая». Откуда постояв пять минут отправлялся в обратный путь.
К чему я так подробно описываю маршрут автобуса? Да наверно просто, воспоминания нахлынули. Тысячи километров я проехал этим маршрутом в обе стороны.
Когда автобус, проехав через центр поселка, проезжал мимо клуба, пацаны подбежав сзади, цеплялись руками за задний бампер автобуса. Присев на корточки они ехали вслед за автобусом по накатанной дороге. Большинство проезжало метров сто, и доехав до поворота, отцеплялись и возвращались обратно.
Самые отчаянные умудрялись проехать меньше километра, до шахты. Чтобы не уставали пальцы, многие пользовались специальными крючьями, изготовленными из толстой проволоки или арматуры.
Доехав до шахты, незаконные пассажиры прятались за будкой остановки, курили, и ждали, когда автобус сделав круг, поедет обратно. Чтобы вернуться на поселок таким же образом.
Иногда водитель внезапно останавливал автобус, и выскочив с монтировкой в руках, гнался за пацанами.
Любителей экстремального катания подстерегала еще одна неприятность.
Зимой дороги посыпали шлаком из котельной, чтобы было не так скользко. Ехать на ногах за автобусом по такой дороге было невозможно. А водитель специально выбирал места посыпанные наиболее обильно. У проехавшего по такой дороге штаны на коленях протирались насквозь.
Штаны у нас считались расходным материалом, за зиму иногда снашивались по несколько пар. Лучшими считались теплые штаны от шахтерской спецовки, что которую получали шахтеры.
Почти у всех родители были связаны с шахтой, и проблем с одеждой для прогулок не было.
Однажды примерив отцовские валенки, которые были на три размера больше, я понял, что это лучшая обувь для хоккейного вратаря. О синяках, которые оставляла шайба, можно было забыть.
Сейчас попробуй, заставь моего младшего сына носить мою куртку, даже новую. Дудки! Фасон не тот! Не модно! Колхоз!
Джинсы… В годы моей юности это был не просто предмет одежды, это был целый культ.
Настоящие потертые голубые джинсы являлись вожделенной мечтой почти для всех моих сверстников. Не все родители могли купить своему чаду модные американские штаны, которые, конечно же, не являлись американскими. Чаще всего индийского или польского производства. Когда пишут, что джинсы были дефицитом, то немного преувеличивают. В нашем универмаге всегда весели джинсы фирмы «Rifle», по цене сто рублей. Это были самые простые джинсы, но любой желающий мог свободно их купить. В комплекте с джинсами был матерчатый ремень красного или белого цвета, с металлической пряжкой на которой было написано «Rifle».
Самыми модными джинсами считались штаны фирмы «Levi Strauss» или «MONTANA» и сколько они стоили, я не знаю, потому, что в продаже их не видел.
Настоящие джинсы были пошиты из темно-синей плотной ткани. Когда они были новыми, их можно было поставить на пол, прислонив к стене. Но в моде были тертые, голубые джинсы, и чтобы они быстрей приобрели нужный вид, некоторые модники при стирке терли их кирпичом.
Иногда в продаже появлялись дешевые джинсы «Мильтонс», индийского производства, они стоили около двадцати пяти рублей, и на мой взгляд были ничуть не хуже дорогих, по крайней мере так же терлись.
Еще были советские джинсы «Москва-Спорт», у нас их называли «техасы». Новые, они отдаленно напоминали джинсы, но после нескольких стирок приобретали грязно-серый, или грязно-синий цвет, и не терлись.
Такие мне довелось носить в классе седьмом, потом мама купила за тридцать рублей польские джинсы неизвестной, и поэтому забытой фирмы. Они тоже оказались техасами, то есть не терлись, и очень меня этим огорчили.
Из туристической поездки в Болгарию, мама привезла мне джинсы «Horseshoes». С клепками, и замочками на задних карманах. На подкладке был пришит американский флаг. Я всех уверял, что джинсы американские, и флаг показывал. Хотя сейчас думаю, что джинсы были турецкие. Но это не важно. Главное, что я таскал их до самой армии. Зимой и летом, а потом, когда на коленях появились дырки, использовал на работе вместо спецовки. Чтобы джинсы снизу не протирались, на каждую штанину пришивали половинку металлической молнии.
Также из Болгарии мама привезла кроссовки «Тренинг», очень удобные и красивые. Главным их достоинством являлось то, что их можно было носить и зимой и летом.
Ноги в них зимой не мерзли, а летом не потели. На два года эти кроссовки стали для меня чуть ли не единственной повседневной обувью.
В середине восьмидесятых папе купили красивую шубу. Красивую, из искусственного меха темно-коричневого цвета, почти черного. Папа одел ее несколько раз, и повесил в шкаф. Куда одевать шубу? На работу? Так куртка удобней.
Если только в кино сходить, ну или в гости куда-нибудь.
Когда у молодежи стало модно ходить зимой в шубе, и в джинсах, то оказалось, что меня есть и шуба, и джинсы клёвые.
Тогда было модно ходить без шапки. Я натягивал «петушок», чтобы не ворчали родители, а когда выходил из дома, снимал и прятал в карман.
Шарф у меня был папин, красного цвета, я повязывал его как пионерский галстук, чтобы концы на груди болтались. Как у детишек в детском садике.
В следующую зиму я носил дедушкино пальто, оно называлось – «москвичка». Это что-то среднее между курткой и пальто.
«Москвичка» была пошита из материала похожего на драп, застегивалась на три большие пуговицы, имела большой воротник из искусственного меха. Теплая и удобная вещь.
Потом пришла мода на штаны-бананы, которые шили в местном ателье. Надо было прийти в ателье, выбрать материал, или принести его с собой. Большого выбора не было, и почти все шили из материи защитного цвета – «хаки». Тетенька с сантиметровой лентой на шее, измеряла тебя с ног до головы, потом коряво рисовала геометрическую фигуру смутно похожую на половину широких штанов. Пририсовывала трапецию кармана. Выбирались пуговицы на клапана карманов. Некоторые модники считали, чем больше пуговицы, тем моднее.
Тетя складывала стоимость материи, стоимость пуговиц, замков-молний, стоимость работы, и называла сумму. Ты отдавал деньги, получал взамен клочок бумаги, на которой была написана дата примерки и закорючка, которая являлась росписью швеи.
Через пять дней, один раз сходив на примерку, ты получал шикарные штаны, с карманами на коленях.
Несколько лет спустя почти такие брюки мне выдали в армии, как полевую военную форму «афганку». В советское время такую военную форму шили на нашей швейной фабрике. На моей армейской кепке с внутренней стороны стояло клеймо «Гуковская Швейная Фабрика». Мне было приятно, и я гордился тем, что моя маленькая родина снабжает одеждой такую большую и могучую армию. Еще я всем показывал это клеймо с названием моего города, и говорил: «Вот, в моем городе делают!».
Так всегда, начал про игрушки и игры, а перескочил на одежду и обувь.
Вспоминается названия игр, хотя сами игры помню смутно: «Кис-брысь-мяу», «Море волнуется раз…», «Машина едет, едет, стоп!»,
Вспомнилась интересная игра, для большого количества людей. Все делились на две команды, становились друг, против друга держась за руки, и по очереди старались с разбега прорваться через цепь соперников. Если прорыв удавался, прорвавшийся забирал в свою команду кого-нибудь из команды соперника. Если нет, оставался сам в этой команде.
Делали дротики из четырех спичек, и толстой иголки, для баланса накручивали проволоку. Такой дротик мог пролететь через весь класс, и вонзится в доску, на которой в это время кто-нибудь решал уравнение.
Была игра в «Панаса», когда водящему завязывали глаза платком или шарфом, раскручивали его, и говорили: «Панас, Панас, лови … (не помню кого), а не нас!»
Все разбегались в стороны. Если играли на школьной площадке, то подсовывали «Панасу» малышню, но смешнее было играть в квартире, где «Панас» натыкался на мебель.
На уроках коротали время за игрой в «Танчики». Брался двойной тетрадный лист, складывался пополам, получилось два поля. Каждый рисовал определенное количество танков, расположив их по своему усмотрению. Потом один из играющих рисовал на своей территории жирную точку, переворачивал страницу, колпачком от ручки принимался тереть место где была нарисована точка. Точка отпечатывалась на половине листа, где располагались танки противника. Если отпечаток попадал на вражески танк, то он считался подбитым. И так далее, пока у кого-нибудь не окажутся подбитыми все танки.
Делали рации из двух спичечных коробков между которыми натягивалась нить. Мы расходились на порядочное расстояние и переговаривались.
В песке играли в «Минера», это когда кто-то закапывал кисть руки стараясь сделать это так, чтобы тот, кто будет откапывать, обязательно наткнулся на пальцы. Это были взрыватели. Надо было аккуратно, не касаясь руки очистить ее от песка, выключить все пять взрывателей, нажав на ногти. Если задевал взрыватель, происходил взрыв, неудачник получал порцию песка в лицо.
Вот вспомнил несколько игр, даже не вспомнил, а нашел их описание на сайте, посвященном детству:
http://www.76-82.ru/ «В собачку»: Для игры требуется мячик и компания от трех человек. С помощью считалки, как и полагается, выбирается один игрок, получающий звание "собачка". Все остальные становятся в круг вокруг него – и начинают перебрасывать мяч друг другу. Тому, кто в центре, необходимо перехватить его у них на лету (вырывать из рук – запрещенный прием), тогда центральный персонаж переходит в круг основных игроков, а на его место становится тот, кто упустил мячик. Обычно процесс перехвата происходит небыстро, особенно если бросающих много – "собачке" приходится очень серьезно поскакать и попотеть, прежде чем вернуться в строй. Поскольку "быть крайним" долго никому не понравится, в это играли менее часто и охотно, чем в командные игры с мячом. Однако куда более прикольно получается, если все, то же самое проделывать в море или в пруду. В воде подвижность игроков ограничивается, и "собачки" сменяются чаще, что гораздо менее обидно и более весело!
«Выше ноги от земли»: Разновидность догонялок с опцией "спасения". Игроки разбегаются от водящего, он старается поймать или осалить того, кто ближе – но при этом убегающий может получить "убежище", если успеет принять такую позицию в пространстве, чтобы его ноги не касались поверхности земли. Можно было вскочить на бревно или на пенек, сесть на лавочку, подняв ноги, запрыгнуть на бордюр и удержаться там... При этом рядовой участник игры не имел права слишком долго задерживаться в своем укрытии, а водящий не имел права стоять и караулить кого-то: если уж твоя намеченная жертва смогла улизнуть, давай беги за остальными! По пути, на бегу возникали и более причудливые и изобретательные способы разделения земли и собственных конечностей: повиснуть на ветке, размахивая ногами в воздухе, завалиться в траву, подняв ноги..., впрочем, последний способ был слишком прост, поэтому часто заранее договаривались, что такой вариант спасением не считается. Если же водящий успел коснуться игрока, пока не тот не успел никуда запрыгнуть, то они меняются местами, и теперь осаленный бросается ловить остальных. Очень хорошо подходила для такой игры спортивная площадка, где в достаточном количестве имелись всякие турники, ворота, лесенки, стенки и прочие штуки, на которые можно было вспрыгнуть или на них повиснуть – но не на слишком близком расстоянии, чтобы и побегать можно было, как следует!
«Я знаю пять имен»: Логические игры развивают ум, подвижные – физические данные. А вот некоторые советские дворовые игры объединяли движение и мыслительный процесс! Самая характерная в этом смысле – "Я знаю пять имен". Для нее необходим любой мячик, способный сколько-нибудь подпрыгивать от ударов, и любое количество участников – от двух человек. Каждый, кому по очереди достался мяч, набивает его об землю, проговаривая формулу типа: "Я знаю пять имен девочек" – и далее с каждым стуком соответственно по одному, допустим: "Таня – раз, Лена – два, Оля – три, Ира – четыре, Света – пять". Дальше мячик переходит к следующему игроку, и тот повторяет то же самое, только со своими вариантами. Нельзя при этом повторять те, что уже использовались, или чересчур надолго задумываться – иначе выбываешь из игры. Побеждает, соответственно, самый внимательный – тот, кто остался последним не вылетевшим.
Кроме собственно имен девочек и мальчиков, в этой игре обычно на ходу придумываются перечисляемые названия и вещи (годится все, что только приходит в детскую голову: "Я знаю пять названий городов", "пять растений", "пять животных", "пять космонавтов"…). А их число тоже можно варьировать – скажем, по нарастанию от одного к десяти. "Оперативная память" мозга тренируется отлично! А манипуляции с мячиком не дают засидеться непоседливому детскому организму.
«Я садовником родился»: Компания рассаживается кружком, один из игроков выбирается водящим – садовником, остальные подбирают для себя названия цветов и прочих растений: роза, тюльпан, ромашка, кактус и так далее. Ведущий произносит формулу: "Я садовником родился, не на шутку рассердился, все цветы мне надоели – кроме..." Тут он называет "цветочный псевдоним" любого игрока. К примеру, "василек". Тот должен моментально отозваться: "Ой!" Садовник: "Что с тобой?" Василек: "Влюблен". Садовник: "В кого?" Василек: "В ромашку". Ромашка: "Ой!" И так далее. Главное в этой словесной эстафете – скорость реакции. Наименее уверенные в себе игроки, чтобы ничего не перепутать, обычно на вопрос насчет объекта влюбленности отвечали: "В садовника" – тут уж точно не промахнешься. Выбывает из игры тот, кто "стормозил", когда назвали его, или назвал цветок, которого не имеется среди компании – или цветок, который уже вышел из круга. Поскольку в тот момент, когда остается минимум участников, игра превращается в бесконечное перебрасывание основательно поднадоевшего пароля от одного к другому, интереснее использовать ее только как первую ступеньку для игры в фанты. То есть, каждый, кто сбился, не выходит из круга, а получает свой фант – и так до тех пор, пока бумажками с шуточными заданиями обзаведутся все, тогда уже можно переходить к стадии выполнения.