Всего на свете больше Я боюсь не темноты. И никакие в жизни Не страшат утраты. Пугают лишь ночные Телефонные звонки, Что тишину взрывают, Как набатом.
Звонок, И ты опять уходишь в ночь, И жизнь опять зависит От приказа. Ты из спецназа, Но гоню я мысли прочь, Что больше мы с тобой Не свидимся ни разу.
Сегодня всё спокойно, Хоть немного отдохни, Солдат своей страны, Ты заслужил награду. Сегодня всё спокойно, Пусть тебе приснятся сны В которых нет войны, А я побуду рядом. Поставлю я икону В изголовье тишины, И ты увидишь сны, А я побуду рядом.
Я так горжусь тобой, Когда мундир ты достаёшь, И в дом друзья приходят В августовский праздник. Я счастлива когда гитару В руки ты берёшь И льются песни русского спецназа. Звонок, И ты уходишь в никуда, Стараясь вид предать себе небрежный. Всё неизбежно, Горе не беда, Но с верою в любовь Сильней моя надежда.
Сегодня всё спокойно, Хоть немного отдохни, Солдат своей страны, Ты заслужил награду. Сегодня всё спокойно, Пусть тебе приснятся сны В которых нет войны, А я побуду рядом. Поставлю я икону В изголовье тишины, И ты увидишь сны, А я побуду рядом.
Сегодня всё спокойно, Хоть немного отдохни, Солдат своей страны, Ты заслужил награду. Сегодня всё спокойно, Пусть тебе приснятся сны В которых нет войны, А я побуду рядом. Поставлю я икону В изголовье тишины, И ты увидишь сны, А я побуду рядом. А я побуду рядом…
Ваши пальцы пахнут ладаном, А в ресницах спит печаль. Ничего теперь не надо нам, Никого теперь не жаль.
И когда Весенней Вестницей Вы пойдете в синий край, Сам Господь по белой лестнице Поведет Вас в светлый рай.
Тихо шепчет дьякон седенький, За поклоном бьет поклон И метет бородкой реденькой Вековую пыль с икон.
Ваши пальцы пахнут ладаном, А в ресницах спит печаль. Ничего теперь не надо нам, Никого теперь не жаль.
Я сегодня смеюсь над собой...
Я сегодня смеюсь над собой... Мне так хочется счастья и ласки, Мне так хочется глупенькой сказки, Детской сказки наивной, смешной.
Я устал от белил и румян И от вечной трагической маски, Я хочу хоть немножечко ласки, Чтоб забыть этот дикий обман.
Я сегодня смеюсь над собой, Мне так хочется счастья и ласки, Мне так хочется глупенькой сказки, Детской сказки про сон золотой...
Танго "Магнолия"
В бананово-лимонном Сингапуре, в бури, Когда поет и плачет океан И гонит в ослепительной лазури Птиц дальний караван...
В бананово-лимонном Сингапуре, в бури, Когда у Вас на сердце тишина, Вы, брови темно-синие нахмурив, Тоскуете одна.
И нежно вспоминая Иное небо мая, Слова мои, и ласки, и меня, Вы плачете, Иветта, Что наша песня спета, А сердце не согрето
Без любви огня. И, сладко замирая от криков попугая, Как дикая магнолия в цвету, Вы плачете, Иветта, Что песня недопета, Что это Лето Где-то Унеслось в мечту!
В опаловом и лунном Сингапуре, в бури, Когда под ветром ломится банан, Вы грезите всю ночь на желтой шкуре, Под вопли обезьян.
В бананово-лимонном Сингапуре, в бури, Запястьями и кольцами звеня, Магнолия тропической лазури, Вы любите меня.
Попугай Флобер
Я помню эту ночь. Вы плакали, малютка. Из Ваших синих, подведенных глаз В бокал вина скатился вдруг алмаз... И много, много раз Я вспоминал давным-давно, давным-давно Ушедшую минутку... На креслах в комнате белеют Ваши блузки. Вот Вы ушли, и день так пуст и сер. Грустит в углу Ваш попугай Флобер, Он говорит "жамэ", Он все твердит - "жамэ, жамэ, жамэ, жамэ" И плачет по-французски.
Пес Дуглас
В нашу комнату Вы часто приходили, Где нас двое: я и пес Дуглас, И кого-то из двоих любили, Только я не знал, кого из нас.
Псу однажды Вы давали соль в облатке, Помните, когда он заболел? Он любил духи и грыз перчатки И всегда Вас рассмешить умел.
Умирая, Вы о нас забыли, Перед смертью попрощаться не могли... Господи, хотя бы позвонили!.. Просто к телефону подошли!
Мы придем на Вашу панихиду, Ваш супруг нам сухо скажет: "Жаль..." И, покорно проглотив обиду, Мы с собакой затаим печаль.
Вы не бойтесь. Пес не будет плакать, А тихонечко ошейником звеня, Он пойдет за Вашим гробом в слякоть Не за мной, а впереди меня!
Минута на пути
Ну что ж, простимся на пути. Минута, так и быть, Я не хотел тебя любить. Прости меня, прости.
Прости за то, что ты была Любовницей, женой, Что ты сожгла меня дотла, Отнявши мой покой.
Что до разлук, до новых встреч, До самого конца, Высоко мы умели жечь Холодные сердца.
Как мне тебя благодарить, Минута на пути? Я не могу тебя забыть. Прости меня, прости!
Стал я грустным и печальным По утру... Друг мой тайный, друг мой дальний, Я умру...
Мадам, уже падают листья
На солнечном пляже в июне В своих голубых пижама Девчонка, звезда и шалунья, - Она меня сводит с ума.
Под синий berceuse океана На желто-лимонном песке, Настойчиво, нежно и рьяно Я ей напеваю в тоске:
"Мадам, уже песни пропеты! Мне нечего больше сказать! В такое волшебное лето Не надо так долго терзать!
Я жду Вас, как сна голубого! Я гибну в любовном огне! Когда же Вы скажете слово, Когда Вы придете ко мне?"
И взглядом играя лукаво, Роняет она на ходу: "Вас слишком испортила слава. А впрочем... Вы ждите... Приду.."
Потом опустели террасы И с пляжа кабинки свезли. И даже рыбачьи баркасы В далекое море ушли.
А птицы так грустно и нежно Прощались со мной на заре,- И вот уж совсем безнадежно Я ей говорил в октябре:
"Мадам, уже падают листья! И осень в смертельном бреду. Уже виноградные кисти Желтеют в забытом саду.
Я жду Вас, как сна голубого, Я гибну в осеннем огне, Когда же Вы скажете слово, Когда Вы придете ко мне?"
И взгляд опуская устало, Шепнула она, как в бреду: "Я Вас слишком долго желала, Я к Вам никогда не приду!"
Злые духи
Я опять посылаю письмо и тихонько целую страницы И, открыв Ваши злые духи, я вдыхаю их сладостный хмель. И тогда мне так ясно видны эти черные тонкие птицы, Что летят из флакона - на юг, из флакона "Nuit de Noёl".
Скоро будет весна. И Венеции юные скрипки Распоют Вашу грусть, растанцуют тоску и печаль, И тогда станут легче грехи и светлей голубые ошибки. Не жалейте весной поцелуев, когда зацветает миндаль.
Обо мне не грустите, мой друг. Я озябшая хмурая птица. Мой хозяин - жестокий шарманщик - меня заставляет плясать. Вынимая билетики счастья, я смотрю в несчастливые лица, И под вечные стоны шарманки мне мучительно хочется спать.
Скоро будет весна. Солнце высушит мерзкую слякоть, И в полях расцветут первоцветы, фиалки и сны... Только нам до весны не допеть, только нам до весны не доплакать: Мы с шарманкой измокли, устали и уже безнадежно больны.
Я опять посылаю письмо и тихонько целую страницы. Не сердитесь за грустный конец и за слов моих горестных хмель. Это все Ваши злые духи. Это черные мысли как птицы, Что летят из флакона - на юг, из флакона "Nuit de Noёl".
Желтый ангел
В вечерних ресторанах, В парижских балаганах, В дешевом электрическом раю Всю ночь ломаю руки От ярости и муки И людям что-то жалобно пою.
Звенят, гудят джаз-баны И злые обезьяны Мне скалят искалеченные рты. А я, кривой и пьяный, Зову их в океаны И сыплю им в шампанское цветы.
А когда наступит утро, я бреду бульваром сонным, Где в испуге даже дети убегают от меня. Я усталый старый клоун, я машу мечом картонным, И в лучах моей короны умирает светоч дня.
Звенят, гудят джаз-баны, Танцуют обезьяны И бешено встречают Рождество. А я, кривой и пьяный, Заснул у фортепьяно Под этот дикий гул и торжество.
На башне бьют куранты, Уходят музыканты, И елка догорела до конца. Лакеи тушат свечи, Давно замолкли речи, И я уж не могу поднять лица.
И тогда с потухшей елки тихо спрыгнул желтый Ангел И сказал: "Маэстро, бедный. Вы устали. Вы больны. Говорят, что Вы в притонах по ночам поете танго. Даже в нашем добром небе были все удивлены".
И, закрыв лицо руками, я внимал жестокой речи, Утирая фраком слезы, слезы боли и стыда. А высоко в синем небе догорали Божьи свечи И печальный желтый Ангел тихо таял без следа.
В синем и далеком океане
Вы сегодня нежны, Вы сегодня бледны, Вы сегодня бледнее луны... Вы читали стихи, Вы считали грехи, Вы совсем как ребенок тихи.
Ваш лиловый аббат Будет искренно рад И отпустит грехи наугад... Бросьте ж думу свою, Места хватит в раю. Вы усните, а я Вам спою.
В синем и далеком океане, Где-то возле Огненной Земли, Плавают в сиреневом тумане Мертвые седые корабли.
Их ведут слепые капитаны, Где-то затонувшие давно. Утром их немые караваны Тихо опускаются на дно.
Ждет их океан в свои объятья, Волны их приветствуют, звеня. Страшны их бессильные проклятья Солнцу наступающего дня... В синем и далеком океане, Где-то возле Огненной Земли...
В голубой далекой спаленке
В голубой далекой спаленке Твой ребенок опочил. Тихо вылез карлик маленький И часы остановил.
Все как было, только странная Воцарилась тишина... И в окне твоем туманная Только улица видна.
И прошла ты, сонно-белая, Вдоль по комнатам одна, Опустила, вся несмелая, Штору синего окна.
А потом, едва заметная, Синий полог подняла, И, как время, беспросветная, Шевелясь, поникла мгла.
Стало тихо в дальней спаленке - Синий сумрак и покой, Потому что карлик маленький Держит маятник рукой.
Белый пароходик
Мальчик смотрит. Белый пароходик Уплывает вдаль по горизонту. Несмотря на ясную погоду Раскрывает дыма черный зонтик.
Мальчик думает:"А я остался! Снова не увижу дальних стран, Ах, зачем меня не догадался Взять с собою в море капитан?"
Мальчик плачет, солнце смотрит с выси. И прекрасно видимо ему, Как на тот корабль седые крысы Принесли из Африки чуму...
Вот уснут матросы в синем море, Смолкнет пар в коробочке стальной И столкнется пароходик в море С ледяною синею стеной.
А на пашне размышляет Ангел Он стоит на самом видном месте Знает он, что капитан Изангрий Не вернется никогда к невесте.
Что уснет погибший пароходик Где по дну цветы несет река И моя душа смеясь уходит По песку в костюме моряка.
Книг сотни страниц, Мир сказочных лиц, Рифм строгая власть, Но я спешу теперь Из строк судьбу сложить.
Кто ты, мой новый герой? Ты будешь здесь, я знаю, Тебе обычных дел сюжет Мешает быть со мной. Сойди с забытых страниц, Я о тебе мечтаю, Сорви букет колючих роз За каменной стеной.
Я жду перемен, Прочь время измен. Дел много вокруг, И мудрость книжных слов Мне больше не важна.
Где ты, мой новый герой? Ты рядом здесь я верю. И лишь привычный узкий круг Мешает быть со мной. Тебя устала я ждать, Сломай замки и двери. Сорви букет колючих роз За каменной стеной.
Один из моих любимых клипов... И тётка симпатичная
Когда-то с маменькой по Киеву гуляла Манюня девочка прелестной красоты Она прохожих красотою удивляла И незнакомые дарили ей цветы
И вот теперь она в любимом ресторане Поет и радует веселый наш народ как только доллар обнаружится в кармане бегу туда, где эта девочка поет
Люба Любонька целую тебя в губаньки за то, что ты поешь как соловей Сегодня ты на Брайтоне сияешь А завтра может, выйдешь на Бродвей
Сегодня ты на Брайтоне сияешь А завтра может, выйдешь на Бродвей
Мои родные эмигранты дорогие И заграничные любимые друзья За столько лет ко мне не стали вы чужие Нужна вам так же песня звонкая моя
Я буду баловать, и радовать вас песней Без песни жить как без воды совсем нельзя Пока в груди не перестанет биться сердце Я буду петь для вас мои друзья
Люба Любонька целую тебя в губаньки За то, что ты поешь как соловей Сегодня ты на Брайтоне сияешь А завтра может, выйдешь на Бродвей
Сегодня ты на Брайтоне сияешь А завтра может, выйдешь на Бродвей
Люба Любонька целую тебя в губаньки За то, что ты поешь как соловей Сегодня ты на Брайтоне сияешь А завтра может, выйдешь на Бродвей
Сегодня ты на Брайтоне сияешь А завтра может, выйдешь на Бродвей
Люба Любонька целую тебя в губаньки За то, что ты поешь как соловей Сегодня ты на Брайтоне сияешь А завтра может, выйдешь на Бродвей
Есть город, который я вижу во сне. О, если б вы знали, как дорог У Черного моря открывшийся мне В цветущих акациях город У Черного моря!
Есть море, в котором я плыл и тонул, И на берег вытащен, к счастью, Есть воздух, который я в детстве вдохнул, И вдоволь не мог надышаться У Черного моря!
Вовек не забуду бульвар и маяк, Огни пароходов живые, Скамейку, где мы, дорогая моя В глаза посмотрели впервые У Черного моря!
Родная земля, где мой друг-одессит Лежал, обжигаемый боем, Недаром венок ему Родиной свит, И назван мой город героем У Черного моря!
А жизнь остается прекрасной всегда, Состарился ты или молод, Но каждой весною так тянет туда, В Одессу, в мой солнечный город У Черного моря!
Мы повстречались на беду у заколоченной эстрады, В больной сентябрьской прохладе ты видел лета красоту. Ты рисовал ненастный день, меня с зонтом под алым клёном, Осенним листопадным звоном летела золотая тень.
Ты в увяданье видел жизнь, а в снах природы повторенье, И это яркое горенье благословляла твоя кисть, Наш молчаливый диалог исчез, как исчезает счастье, Ушел ты полем сквозь ненастье за горизонт земных забот.
Меня ты скоро позабудешь, художник, что рисует дождь, Другому ангелу ты служишь, и за собой не позовёшь. Меня ты скоро позабудешь, художник, что рисует дождь, Другому ангелу ты служишь, и за собой не позовёшь. Художник, что рисует дождь, художник, что рисует дождь.
А утром, распахнув окно, я увидала ту картину, Клён, распрямив свободно спину, качался на ветру легко. А на эстраде шёл концерт, и летней сказки музыканты Сердечных слёз свои брильянты дарили тем, кого уж нет.
Меня ты скоро позабудешь, художник, что рисует дождь, Другому ангелу ты служишь, и за собой не позовёшь. Меня ты скоро позабудешь, художник, что рисует дождь, Другому ангелу ты служишь, и за собой не позовёшь. Художник, что рисует дождь,художник, что рисует дождь
Когда я пошел к Берлину Союз и Россию спасать, Не думал, что так повернётся и с болью придётся сказать: Не надо мне рая вашего, стервятники, вы сегодняшние, Верните, верните, отдайте, отдайте мою мне любимую Родину!
Когда я летал в Корее, когда помогал Вьетнаму, Когда я служил на Кубе, чужими казались страны Под куполом рая горчичного, холодного и ухоженного - Верните, верните, отдайте, отдайте мою мне любимую Родину!
Когда под советским флагом в Суэцком канале мы встали, Своею подругой Россию Египет и Сирия звали. Не надо нам было рая от века к добру неспособного, Верните, верните, отдайте, отдайте мою мне любимую Родину!
Мы Родины твёрдую волю всегда и везде исполняли, Когда воевали в Анголе и кровь проливали в Афгане. Не надо мне рая базарного, в грехе и наживе свободного, Верните, верните, отдайте, отдайте мою мне любимую Родину!
Когда горе было рядом, когда нас в кольце сжимали, Мы в даль уносились взглядом, на Родину уповали. Не надо мне рая торгашьего, проложенного в преисподнюю, Верните, верните, отдайте, отдайте мою мне любимую Родину!
Когда становилося трудно, мы лучшего с верой ждали, Мы знали: наступит утро, и наша Родина с нами. Гремел её гимн на просторах, сыновнею славой пройденных,
Верните, верните, отдайте, отдайте мою мне любимую Родину!
Мы шли за неё на битву и в самой далёкой дали В сердцах пронесли, как молитву, и с нею врагов побеждали. Не надо мне рая рыночного, из мук и страдания сложенного, Верните, верните, отдайте, отдайте мою мне любимую Родину!
И в двери стучусь безответные, и криком душа заходится, И наше вчерашнее светлое сюда возвратить мне хочется. Не надо мне рая лживого, продажного и безбожного - Верните, верните, отдайте, отдайте мою мне любимую Родину!
Американскому Хаму
Кто тенью нависает над Ираком И ультиматум предъявляет Сербии, Свободу душит на больших стоянках В Европе, Азии и у себя в Америке, Кому Кореи мало и Вьетнама, Гренады, Хиросимы, Нагасаки, В ком брызжет спесь взбесившегося хама, Кто греет руки на кровавой драке?!
О, янки, доброго чего вы миру дали, Какую память о себе оставили? Вы торговали неграми-рабами И выше истин выгоду поставили. Индейцем лучшим называя мёртвого, Вы - проходимцев разношёрстный сброд, Убили, уничтожили, согнали Вам неугодный коренной народ.
И в доме вашем, на костях построенном, Своя особая циничная свобода, Кто наверху у вас, а кто в пыли, На видном месте кто, а кто у входа, Одним вверху продукты со стола Воен-шпион-террор-сыскных расходов, Другим внизу объедки из ведра Буш-Клинтон-Рейган-НАТОвских отходов.
Грабёж, разбой и войны - вот ваш путь, Насилье - суть, быть господами - право, И в пасть себе стремится запихнуть Кусок побольше ваша хищная держава. На шкуре собственной не испытали вы Ни бомб, ни голодовок, ни снарядов, Привыкли наставлять и диктовать Кнутом и пряником под трескотню парадов.
Грядёт возмездье, и не вымолить спасенья. Не долларом, а собственною болью Платить придётся тем, кто в исступленьи Платил чужою жертвенною кровью. Есть высшая на свете справедливость, И может статься сквозь кольцо радаров Вам отольются горестные слёзы Грозой ракетно-ядерных ударов!
Пусть вы сильны, мы - Русью рождены, И отчий дом за нашими плечами. Вам - скифы мы, вам - азиаты мы, Но не ищите столкновенья с нами. Опомнитесь, за морем - океаном Тогда вам не укрыться от пожара. Не купится всем вашим капиталом Огнём испепеляющая Кара!!!
Он
Чуть седой, как серебряный тополь. Он стоит, принимая парад, Сколько стоил ему Севастополь, Сколько стоил ему Сталинград!
И в слепые морозные ночи, Когда фронт заметала пурга, Его ясные, яркие очи До конца разглядели врага.
Эти черные, тяжкие годы Вся надежда была на него. Из какой сверхмогучей породы Создавала природа его?
Побеждая в военной науке, Вражьей кровью окрасив снега, Он в народа могучие руки Обнаглевшего принял врага.
И когда подходили вандалы К нашей древней столице отцов, Где нашел он таких генералов И таких легендарных бойцов?
Он взрастил их. Над их воспитаньем Много думал он ночи и дни. О, к каким грозовым испытаньям Подготовлены были они!
И в боях за Отчизну суровых Шли бесстрашно на смерть за него, За его справедливое слово, За великую правду его.
Как высоко вознес он державу, Вождь советских народов-друзей, И какую всемирную славу Создал он для Отчизны своей!
... Тот же взгляд. Те же речи простые. Так же скупы и мудры слова ... Над военною картой России Поседела его голова.
Чуть седой, как серебряный тополь. Он стоит, принимая парад, Сколько стоил ему Севастополь, Сколько стоил ему Сталинград!
Как все мы веселы бываем и угрюмы, Но если надо выбирать и выбор труден, Мы выбираем деревянные костюмы, Люди, люди...
Нам будут долго предлагать - не прогадать. - Ах!- скажут,- что вы, вы еще не жили! Вам надо только-только начинать... - Ну, а потом предложат: или-или.
Или пляжи, вернисажи или даже Пароходы, в них наполненные трюмы, Экипажи, скачки, рауты, вояжи... Или просто - деревянные костюмы.
И будут веселы они или угрюмы, И будут в роли злых шутов иль добрых судей, Но нам предложат деревянные костюмы, Люди, люди...
Нам могут даже предложить и закурить. - Ах!- вспомнят, - вы ведь долго не курили. Да вы еще не начинали жить...- Ну, а потом предложат: или-или.
Дым папиросы навевает что-то... Одна затяжка - веселее думы. Курить охота, ох, курить охота! Но надо выбрать деревянные костюмы.
И будут вежливы и ласковы настолько - Предложат жизнь счастливую на блюде. Но мы откажемся... И бьют они жестоко, Люди, люди, люди...
Белый Вальс
Какой был бал! Накал движенья, звука, нервов! Сердца стучали на три счета вместо двух. К тому же дамы приглашали кавалеров На белый вальс традиционный - и захватывало дух.
Ты сам, хотя танцуешь с горем пополам, Давно решился пригласить ее одну, - Но вечно надо отлучаться по делам - Спешить на помощь, собираться на войну.
И вот, всё ближе, всё реальней становясь, Она, к которой подойти намеревался, Идет сама, чтоб пригласить тебя на вальс, - И кровь в виски твои стучится в ритме вальса.
Ты внешне спокоен средь шумного бала, Но тень за тобою тебя выдавала - Металась, ломалась она в зыбком свете свечей. И, бережно держа, и бешено кружа, Ты мог бы провести ее по лезвию ножа, - Не стой же ты руки сложа, сам не свой и - ничей!
Был белый вальс - конец сомненья маловеров И завершенье юных снов, забав, утех, - Сегодня дамы приглашают кавалеров - Не потому, не потому, что мало храбрости у тех.
Возведены на время бала в званье дам, И кружит головы нам вальс, как в старину. Но вечно надо отлучаться по делам - Спешить на помощь, собираться на войну.
Белее снега, белый вальс, кружись, кружись, Чтоб снегопад подольше не прервался! Она пришла, чтоб пригласить тебя на жизнь, - И ты был бел, бледнее стен, белее вальса.
Ты внешне спокоен средь шумного бала, Но тень за тобою тебя выдавала - Металась, ломалась она в зыбком свете свечей. И, бережно держа, и бешено кружа, Ты мог бы провести ее по лезвию ножа, - Не стой же ты руки сложа, сам не свой и - ничей! И ничей!
Где б ни был бал - в лицее, в Доме офицеров, В , в - как , - В России дамы приглашали кавалеров Во все века на белый вальс, и было всё белым-бело.
Потупя взоры, не смотря по сторонам, Через отчаянье, молчанье, тишину Спешили женщины прийти на помощь нам, - Их бальный зал - величиной во всю страну.
Куда б ни бросило тебя, где б ни исчез, - Припомни вальс, как был ты бел - и улыбнешься. Век будут ждать тебя - и с моря и с небес - И пригласят на белый вальс, когда вернешься.
Ты внешне спокоен средь шумного бала, Но тень за тобою тебя выдавала - Металась, ломалась она в зыбком свете свечей. И, бережно держа, и бешено кружа, Ты мог бы провести ее по лезвию ножа, - Не стой же ты руки сложа, сам не свой и - ничей! И ничей!
Сорока-белобока
Может для веселья, для острастки, В жуткую ноябрьскую тьму, Няня Аннушка рассказывала сказки Внучику, Андрюше своему
Про сороку-белобоку, Что детей сзывала к сроку И усаживала деток у стола. Как сорока та плутовка Каши наварила ловко, Этому дала, этому дала, Этому дала и этому дала.
Это очень старинная сказка, Но эта сказка до сих пор еще жива.
Не знаю продолжения рассказа, И как Андрюша бабушку любил, Добрый молодец заведовал главбазой, Очень добрым молодцем он был.
И при нем в главснабпитаньи Там была старуха-няня, И она была чудесна и мила. Она без всяких тары-бары Раздавала всем товары: Этому дала, этому дала Этому дала и этому дала.
Это очень старинная сказка, Но эта сказка до сих пор еще жива.
И как в сказке, но не для острастки, Только раз приехала сюда, Это тоже, может быть, как в сказке, Сессия верховного суда.
Эту сессию я знаю, Называют выездная И она была чудесна и мила. Она без всякой ссоры-склоки Всем распределила сроки: Этому дала, этому дала, Этому дала и этому дала.
Это очень старинная сказка, Но эта сказка до сих пор еще жива.
Сегодня впервые услышал эту песню, по каналу Ностальгия...
Наталья Гулькина
Это Китай
Мы прилетели в Китай не случайно. В сказочный мир нас мечта позвала. Было вокруг все овеяно тайной. Это великая чудо-страна. Море цветов И экзотика - царица здесь. Храмы богов, Нищета и блеск, все есть
Только тебя, Китай, я буду помнить. Ты мое сердце ранил навсегда. Окна огромных белых небоскребов И океана синяя вода. Солнца огонь и пальмы - лес зеленый... Это Китай!
Утром и ночью гудит, словно улей, Эта большая живая страна. От магистралей до маленьких улиц Все нам покажет-расскажет она. Море цветов И экзотика - царица здесь. Храмы богов, Нищета и блеск, все есть
Только тебя, Китай, я буду помнить. Ты мое сердце ранил навсегда. Окна огромных белых небоскребов И океана синяя вода. Солнца огонь и пальмы - лес зеленый... Это Китай!
Аккорд, еле струны дрожат на гитаре... Молчит фортепиано, оборвана флейта Вы песню мне сами собой наиграли О том, что я раньше не знал вас, жалею. Вы - дождь, промочивший бродягу до нитки. Вы - солнце, которое тут же согреет, Струна у Паганини на скрипке. Вы - мед, от которого быстро пьянеют.
Мадам, без вас убого убранство. Мадам, вам мало в Париже пространства Мадам, вы так безумно красивы Мадам, вы далеко от России.
Вы - сон, от которого мне не проснуться, Вы - роза в парижском изысканном стиле, Вы - плен, из которого мне не вернуться, Вы - ветер, такой долгожданный при штиле. Я ваш, ваши руки я нежно целую. И губы касаются шелковой кожи. Париж. Hа асфальте вас дети рисуют. Мон шер, как вы на королеву похожи.
Мадам, без вас убого убранство. Мадам, вам мало в Париже пространства Мадам, вы так безумно красивы Мадам, вы далеко от России.
Мадам, без вас убого убранство. Мадам, вам мало в Париже пространства Мадам, вы так безумно красивы Мой бог, вы далеко от России.
Владимирский централ
Весна опять пришла и лучики тепла Доверчиво глядят в моё окно. Опять защемит грудь и в душу влезет грусть, По памяти пойдёт со мной.
Пойдёт разворошит и вместе согрешит С той девочкой, что так давно любил. С той девочкой ушла,с той девочкой пришла. Забыть её не хватит сил.
Владимирский централ ветер северный Этапом из Твери зла немеренно. Лежит на сердце тяжкий груз. Владимирский централ ветер северный Когда я банковал жизнь разменена, Но не " очко " обычно губит А к одиннадцати туз.
Там под окном " зэка " проталина тонка И все ж ты не долга моя весна. Я радуюсь, что здесь хоть это то но есть Как мне твоя любовь нужна.
Владимирский централ ветер северный Этапом из Твери зла немеренно. Лежит на сердце тяжкий груз. Владимирский централ ветер северный Когда я банковал жизнь разменена, Но не " очко " обычно губит А к одиннадцати туз.
Владимирский централ ветер северный Этапом из Твери зла немеренно Лежит на сердце тяжкий груз Владимирский централ ветер северный Когда я банковал жизнь разменена Но не " очко " обычно губит А к одиннадцати туз.
Ностальгия о будущей любви
Я не старый, но, поверь, уже седой, В нашей жизни ничему не удивляюсь, Вдруг припал к девчонке всей своей душой И что случилось ничего не понимаю.
И я ждал и думал - может это зря. Не бывает в жизни то что не бывает. Чтобы вдруг в дождливый вечер сентября. Меня кто-то своим сердцем согревает.
Холодный вечер осенней сказки. И лунной ночью моросящий звонкий дождь. Он шепчет мне что я у женщин вечный гость. Хоть поздний час а я вот жду что ты придешь. Под звон дождя ну не сегодня - завтра хоть.
Постучали я открыл - а там она. Извините бога ради что так поздно. Я лишь только разобрал - мне не до сна. И одной так нелегко смотреть на звезды.
И она мне со слезами рассказала. Потому что не могла уже молчать. Я за дверью целый вечер простояла. Плакала и не решалась постучать.
Холодный вечер осенней сказки. И лунной ночью моросящий звонкий дождь. Он шепчет мне что я у женщин вечный гость. Хоть поздний час а я вот жду что ты придешь. Под звон дождя ну не сегодня - завтра хоть.
У всех, кто ввысь отправился когда-то, У всех горевших в плазме кораблей Есть важный и последний из этапов — Этап прикосновения к земле, Где с посохом синеющих дождей Пройдет сентябрь по цинковой воде, Где клены наметут свои листки На мокрую скамейку у реки.
Мы постепенно счастье познавали, Исследуя среди ночных полей С любимыми на теплом сеновале Этап прикосновения к земле, Где с посохом синеющих дождей Пройдет сентябрь по цинковой воде, Где клены наметут свои листки На мокрую скамейку у реки.
То женщины казались нам наградой, То подвиги нам виделись вдали, И лишь с годами мы познали радость В кругу обыкновеннейшей земли, Где с посохом синеющих дождей Пройдет сентябрь по цинковой воде, Где клены наметут свои листки На мокрую скамейку у реки.
Когда-нибудь, столь ветреный вначале, Огонь погаснет в пепельной золе. Дай Бог тогда нам встретить без печали Этап прикосновения к земле, Где с посохом синеющих дождей Пройдет сентябрь по цинковой воде, Где клены наметут свои листки На мокрую скамейку у реки.
Бригантина
Надоело говорить и спорить, Надрывать до хрипа голоса. В флибустьерском дальнем синем море Бригантина поднимает паруса, Бригантина Поднимает паруса. Капитан, обветренный как скалы, Поднял флаг, не дожидаясь дня. На прощанье поднимай бокалы Золотого терпкого вина, Золотого Терпкого вина. Пьём за яростных, за непокорных, За презревших грошевой уют. Вьётся по ветру "Весёлый Роджер", Люди Флинта гимн морям поют, Люди Флинта Гимн морям поют. И в беде, и в радости, и в горе Только чуточку прищурь глаза - И ты увидишь, как в дальнем синем море Бригантина поднимает паруса, Бригантина Поднимает паруса. Вьётся по ветру "Весёлый Роджер", Люди Флинта гимн морям поют, И, звеня бокалами, мы тоже Запеваем песенку свою, Запеваем Песенку свою. Надоело говорить и спорить, Надрывать до хрипа голоса. В флибустьерском дальнем синем море Бригантина поднимает паруса, Бригантина Поднимает паруса!
Мурманск
Есть город матросов, ночных контрабасов, Мохнатых барбосов и старых карбасов, Зюйдвесток каляных на вантах наклонных, В ветрах окаянных рассолом каленых. Ложатся там хмары на синие горы, Там в бурю сквозь бары проходят поморы. И снится мне вешка - снегов поваляшка - И с волчьей побежкой собачья упряжка И снится мне вешка - снегов поваляшка И с волчьей побежкой собачья упряжка И сердце лаская отвагой мужскою, Дорога уходит в открытое море.
Я тундрой глухою летел под дохою, Дорога - вехою, с одною дугою. Я видел воочью пространство и время, Я их средоточье за всех перед всеми. Я слышу поныне, как плачут гусыни, В апрельской теплыни в полярной пустыне. Что память любила, о чем тосковала, Все, кажется было, и - как не бывало. Что память любила, о чем тосковала, Все, кажется было, и - как не бывало. И сердце лаская отвагой мужскою, Дорога уходит в открытое море.
Оглянись, незнакомый прохожий, Мне твой взгляд неподкупный знаком Может, я это, только моложе - Не всегда мы себя узнаём.
Ничто на земле не проходит бесследно, И юность ушедшая всё же бессмертна. Как молоды мы были, Как молоды мы были, Как искренно любили, Как верили в себя.
Нас тогда без усмешек встречали Все цветы на дорогах земли, Мы друзей за ошибки прощали, Лишь измены простить не могли.
Ничто на земле не проходит бесследно, И юность ушедшая всё же бессмертна. Как молоды мы были, Как молоды мы были, Как искренно любили, Как верили в себя.
Первый тайм мы уже отыграли И одно лишь сумели понять: Чтоб тебя на земле не теряли, Постарайся себя не терять.
Ничто на земле не проходит бесследно, И юность ушедшая все же бессмертна. Как молоды мы были, Как молоды мы были, Как искренно любили, Как верили в себя.
В небесах отгорели зарницы, И в сердцах утихает гроза. Не забыть нам любимые лица, Не забыть нам родные глаза.
Ничто на земле не проходит бесследно, И юность ушедшая все же бессмертна. Как молоды мы были, Как молоды мы были, Как искренно любили, Как верили в себя.
В который раз веселый май Приходит в сонный мир. Я снова, вспомнив все. Что раньше не сбылось, Пойду в весенний сад, Как много лет назад, Нарву букет из желтых роз. Пойду в весенний сад, Как много лет назад, Нарву букет из желтых роз
Эти желтые розы В нежном свете заката Как прощальные слезы, как прощальные слезы. Может встретились поздно Мы с тобою когда то? Нам оставила память Желтые розы.
Вот так же в тот далекий день Вокруг цвела земля. Я провожал тебя, Сдержать не в силах слез. Ты увезла с собой Привет прощальный мой: Большой букет из желтых роз. Ты увезла с собой Привет прощальный мой: Большой букет из желтых роз.
Эти желтые розы В нежном свете заката Как прощальные слезы, как прощальные слезы. Может встретились поздно Мы с тобою когда то? Нам оставила память Желтые розы.
Эти желтые розы В нежном свете заката Как прощальные слезы, как прощальные слезы. Может встретились поздно Мы с тобою когда то? Нам оставила память Желтые розы.
Нам оставила память Желтые розы...
Последняя свеча
Умирает ночь в лучах зари В предрассветный час Одиноко на столе горит робкая свеча-а-а Звуки в тишине едва слышны Тени не видны Только лишь по комнатам пустым тихо бродят сны Догорает свеча зажженная тобой Вновь подруга печаль заменит мне любовь Невозможно начать день прожитый опять Догорает свеча последняя свеча-а-а В памяти осталась нежность губ И тепло руки Маленький костер на берегу Маленькой реки-и-и Счастье не вернуть любовь ушла Не сказав прощай Через миг уже сгорит дотла хрупкая свеча Догорает свеча зажженная тобой Вновь подруга печаль заменит мне любовь Невозможно начать день прожитый опять Догорает свеча последняя свеча-а-а Догорает свеча зажженная тобой Вновь подруга печаль заменит мне любовь Невозможно начать день прожитый опять Догорает свеча последняя свеча-а-а
Высохли фонтаны, Лето кончилось нежданно. Желтые тюльпаны ты мне даришь, как не странно, Знаешь ты сам, как жесток Этот прозрачный намек - желтые тюльпаны...
Желтые тюльпаны - вестники разлуки Цвета запоздалой утренней звезды Желтые тюльпаны помнят твои руки, Помнят твои губы строгие цветы...
Ты уедешь скоро. Опустеет шумный город. После нашей ссоры, может прав ты, Я не спорю, В том, что разбились мечты, не виноваты цветы - желтые тюльпаны...
Желтые тюльпаны - вестники разлуки Цвета запоздалой утренней звезды Желтые тюльпаны помнят твои руки, Помнят твои губы строгие цветы...
Непокорной головой, Чтоб петлёй худую шею Сделать более худой, — Нет надёжнее приюта:
Если продан ты кому-то С потрохами ни за грош.
Бедняки и бедолаги, Презирая жизнь слуги, И бездомные бродяги, У кого одни долги, — Все, кто загнан, неприкаян, В этот вольный лес бегут, Потому что здесь хозяин — Славный парень Робин Гуд!
Здесь с полслова понимают, Не боятся острых слов, Здесь с почётом принимают Оторви-сорвиголов. И скрываются до срока Даже рыцари в лесах: Кто без страха и упрёка — Тот всегда не при деньгах!
Знают все оленьи тропы, Словно линии руки, В прошлом — слуги и холопы, Ныне — вольные стрелки. Здесь того, кто всё теряет, Защитят и сберегут: По лесной стране гуляет Славный парень Робин Гуд!
И живут да поживают Всем запретам вопреки, И ничуть не унывают Эти вольные стрелки.
Мох под рёбра подложив. Им какой бы холод ни был, Жив — и славно, если жив!
Но вздыхают от разлуки: Где-то дом и клок земли — Да поглаживают луки, Чтоб в бою не подвели. И стрелков не сыщешь лучших!.. Что же завтра? Где их ждут? Скажет первый в мире лучник — Славный парень Робин Гуд!
https://www.youtube.com/watch?v=BDb4ehUsHbg
Корабли
Корабли постоят и ложатся на курс, Но они возвращаются сквозь непогоды. Не пройдет и полгода - и я появлюсь, Чтобы снова уйти, Чтобы снова уйти на полгода.
Возвращаются все, кроме лучших друзей, Кроме самых любимых и преданных женщин. Возвращаются все, - кроме тех, кто нужней. Я не верю судьбе, Я не верю судьбе, а себе - еще меньше.
Но мне хочется думать, что это не так, - Что сжигать корабли скоро выйдет из моды. Я, конечно, вернусь, весь в друзьях и мечтах. Я, конечно, спою, Я, конечно, спою, - не пройдет и полгода.
Этот День Будет Первым
Этот день будет первым всегда и везде - Пробил час, долгожданный серебряный час: Мы ушли по весенней высокой воде, Обещанием помнить и ждать заручась.
По горячим следам мореходов живых и экранных, Что пробили нам курс через рифы, туманы и льды, Мы под парусом белым идем с океаном на равных Лишь в упряжке ветров - не терзая винтами воды.
Впереди - чудеса неземные! А земле, чтобы ждать веселей, Будем честно мы слать позывные - Эту вечную дань кораблей.
Говорят, будто парусу реквием спет, Черный бриг за пиратство в музей заточен, Бросил якорь в историю стройный корвет, Многотрубные увальни вышли в почет.
Но весь род моряков - сколько есть - до седьмого колена Будет помнить о тех, кто ходил на накале страстей. И текла за бортом добела раскаленная пена, И щадила судьба непутевых своих сыновей.
Впереди - чудеса неземные! А земле, чтобы ждать веселей, Будем честно мы слать позывные - Эту вечную дань кораблей.
Материк безымянный не встретим вдали, Островам не присвоим названий своих - Все открытые земли давно нарекли Именами великих людей и святых.
Расхватали открытья - мы ложных иллюзий не строим,- Но стекает вода с якорей, как живая вода. Повезет - и тогда мы в себе эти земли откроем,- И на берег сойдем - и останемся там навсегда.
Не смыкайте же век, рулевые,- Вдруг расщедрится серая мгла - На "Летучем Голландце" впервые Запалят ради нас факела!
Впереди - чудеса неземные! А земле, чтобы ждать веселей, Будем честно мы слать позывные - Эту вечную дань кораблей.
я живу на Брайтон-бич я люблю капусту стричь я живу в Америке.
слава богу пью и ем очень добрый дядя Сэм я живу в Америке.
если хочешь быть счастливым то не должен быть ленивым я живу в Америке.
у меня три года драма на восьмой сижу программе я живу в Америке.
я кайфую вечерами миллион не за горами я живу в Америке.
постепенно жизнь устрою буду ездить на Ролс-Рое я живу в Америке.
я работу здесь отскрёб охраняю небоскрёб я живу в Америке.
я уже богатый сэр я поеду в эс-эс-эр я живу в Америке.
здесь я трудно начинал но в итоге мой финал я живу в Америке.
трачу деньги как хочу на Багамы я лечу я живу в Америке.
всех кто кушает мацу узнаю я по лицу я живу в Америке.
завтра я в кабак схожу и эту песню закажу я живу в Америке.
от тоски по родине бросил Лёва пить кушает смородину день и ночь он спит. он давно на вэлфере он к нему привык он с бутылкой зелтера он здоров как бык.
ветер подул с океана ветер привет мне принёс снова далёкие страны снова щекочат мой нос. снова лечу я в Европу снова сажусь я в Конкорд снова знакомые тропы снова гитарный аккорд.
Нью-Йорк Нью-Йорк Америка Россия далеко от берега до берега добраться нелегко.
Поехали извозчик на Арбат По мостовой вечернею Москвой За все тебе мой грустный друг и брат Отдам на чай последний золотой Давай-ка, мимоходом заглянем В Большой Каретный и Охотный ряд И песнь хмельную тихо запоем Поехали извозчик на Арбат
Гони своих каурых, погоняй Тут где-то, за Тверскою, так и знай Когда-то по крутым ухабам дней Бывало, гнал я своих коней Те дни умчались вдаль как рысаки Их не вернуть из прошлого назад Скорей, скорей, от грусти и тоски Поехали извозчик на Арбат Поехали извозчик на Арбат
Заедем на часок в Нескучный сад Я помню как бродил здесь при луне Березки в грустном золоте утра Еще наверно помнят обо мне Глаза их в поздней зелени аллей Неутоленной нежностью горят Как много здесь потеряно друзей Поехали извозчик на Арбат
Гони своих каурых, погоняй Здесь где-то, за Тверскою, так и знай Когда-то по крутым ухабам дней Бывало, гнал я своих коней Те дни умчались вдаль как рысаки Их не вернуть из прошлого назад Скорей, скорей, от грусти и тоски Поехали извозчик на Арбат
Поехали извозчик на Арбат И хоть давно меня никто не ждет Там в переулке в доме номер пять Душа моя бессмертная живет Гони своих коней, да побыстрей Пусть версты под копытами летят Я еду в гости к юности своей Поехали извозчик на Арбат
Гони своих каурых, погоняй Тут где-то, за Тверскою, так и знай Когда-то по крутым ухабам дней Бывало, гнал я своих коней Те дни умчались вдаль как рысаки Их не вернуть из прошлого назад Скорей, скорей, от грусти и тоски Поехали извозчик на Арбат Поехали извозчик на Арбат Поехали извозчик на Арбат
Сорри...
Сообщение отредактировал Gorbachev - 11.7.2010, 17:04
Сообщение сайта
Gorbachev
22.6.2010, 17:51
